Карл Вебер - Тайна двух медальонов

• Название: Тайна двух медальонов
• Автор: Карл Вебер
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-289-01420-9

---

— Но ведь это мог сделать только тот, кому была известна привычка Эрики Гроллер принимать септомагель на ночь?

— И не только это, господин Кройцц. Этот человек должен был иметь возможность изготовить такой препарат. Простому смертному это не под силу.

— А кто, по вашему мнению…

— Аптекари, врачи, возможно, также химики или больничные провизоры, студенты-медики.

— Доктор Лупинус, супруг убитой — врач.

— Знаю, но в данном случае ничем не могу помочь, это уже ваша проблема.

— Разумеется, господин доктор. У меня к вам есть еще один вопрос: не сместятся ли в таком случае установленные вами временные границы…

— Времени смерти это не касается. Оно установлено абсолютно точно.

— Я придерживаюсь того же мнения. По до сих пор мы исходили из следующих предпосылок: яд попал в организм убитой максимум за двадцать и минимум за пять минут до полуночи и был принят с алкоголем. Итак, мы пытались установить, где и с кем в это время Эрика Гроллер принимала спиртное. Однако теперь все выглядит по-иному. Правда, время приема яда остается прежним, но ведь убийца мог подложить отравленную таблетку когда угодно!

— Естественно. Здесь имеются две версии. Во-первых, убийца мог просто смешать ее с другими таблетками. Если это так, то либо ему было совершенно безразлично, в какой момент наступит смерть, — когда-то ведь фрау Гроллер натолкнется на отравленную таблетку, — либо он не знал точно, когда и как часто она принимала лекарство. Во-вторых, убийца мог положить эту таблетку сверху. Тогда время смерти было заранее рассчитано. Но это означает также, что в день убийства преступник был в ее доме. Ведь Эрика Гроллер регулярно принимала это лекарство перед сном.

— Ясно! Господин доктор, вы сообщили сведения чрезвычайной важности, жаль, что здесь нет главного комиссара Майзеля. Он до сих пор не известил нас о своем гамбургском адресе. Но я незамедлительно подготовлю для него телетайп. Давайте еще раз подробно…

— К сожалению, вынужден попрощаться. Сегодня вечером я выезжаю в Штутгарт, на конгресс. Поэтому заглянул к вам на минуточку. Я изложу свои соображения письменно и пришлю их вам. Прощайте, господин Кройцц!

Доктор Хангерштайн откланялся. В приемной он еще немного поболтал с фрау Зюссенгут. «Бьюсь об заклад, сейчас она снова покраснела, — подумал Кройцц. И затем: — Вот Майзель удивится!»

Главный комиссар Майзель уже удивлялся, хотя и не имел еще никакого представления об отчете своего ассистента. Майзель удивлялся элегантной, одетой в черное женщине, которая все время находилась чуть поодаль от траурной процессии и, казалось, с большим интересом следила за погребальной церемонией.

В переполненной капелле она сидела в заднем ряду. Ее лицо скрывала густая вуаль. Майзель несколько раз незаметно поворачивал голову, чтобы посмотреть назад, и всякий раз у него было чувство, что она тоже глядит на него.

Пастор, огромный как толкатель ядра, говорил певучим теплым голосом, который никак не вязался с его комплекцией. На церемонию собралось много народу. На передних скамьях, тесно прижавшись друг к другу, сидели дамы и господа из высшего общества. Очень немногие из них знали Эрику Гроллер. Большинство пришло потому, что умершая была супругой известного гинеколога доктора Лупинуса, хотя жила с ним и носила его фамилию очень короткое время.

О причинах раздельной жизни с супругой Лупинус рассказал главному комиссару с очень большой неохотой. Основными из них были, по-видимому, различные взгляды мужа и жены на все — и в мировосприятии, и в обыденных делах. Майзель не любил копаться в чьем-то грязном белье, поэтому задавал вопросы деликатно. Ему важно было убедиться, что между супругами не существовало никакой вражды или ненависти, дабы исключить подозрения в ревности или экономической зависимости.

Письма доктора Лупинуса, найденные позднее у Эрики Гроллер, подтвердили эти сведения. Они были написаны в дружеском, вежливом тоне и большей частью касались незначительных совместных дел. Их переписку нельзя было назвать оживленной, а в последнее время она вообще прекратилась.

Иоганнес Майзель взглянул налево, на скамейку, расположенную рядом с духовником. Там находился доктор Лупинус, около него сидел молодой человек, очевидно сын. Лицо врача было серьезным, очень серьезным, в точности таким, как предписывалось правилами хорошего тона. Время от времени он проводил элегантным движением руки по глазам или прикрывал их и упирался подбородком в галстук.

Фолькер Лупинус также выглядел серьезным. Но за этим скрывались глубокая скорбь и печаль. Слева от него сидела молоденькая девушка. Черный костюм и черные как смоль волосы подчеркивали белизну ее лица. Она держала в руке платок и постоянно прикладывала его к губам.

Главный комиссар Майзель не знал девушку. Впрочем, он не знал никого из присутствующих на траурной церемонии, кроме Лупинуса. Не знал также и даму под вуалью в заднем ряду.

Никогда прежде Майзель ее не видел. Однако чувствовал, что она не была ему так же незнакома, как другие здесь, в капелле. В ней было что-то такое, что относилось и к нему, что-то…

Фисгармония заиграла «Все люди должны умереть непременно, и всякая плоть истлевает во прах, как и сено», двери растворились, и вместе с четырьмя похоронными носильщиками в капеллу проникли солнце и ветер. Гости поднялись и, когда служители вынесли покойную, образовали траурную процессию. За гробом торжественно шествовал рослый пастор, справа от него степенно и размеренно вышагивал доктор Лупинус, по другую сторону — его сын. Молоденькая девушка шла за ними, в другом ряду.

Майзель ждал. Ждал незнакомку под вуалью и надеялся, что сможет пристроиться неподалеку от нее. Но ждал напрасно. Дама под вуалью не присоединилась к траурной процессии, не осталась она и в храме Божьем. Майзель больше не видел ее. Медленно и задумчиво последовал он за остальными.

У раскрытой могилы пастор еще раз прочел молитву. Отброшенная на сторону коричневая земля выглядела неэстетично среди пышных венков и букетов цветов. Гроб осторожно опустили на веревках в могилу. Раздались тихие рыдания, всхлипывания, покашливание. Лицо врача выразило новую степень серьезности. Губы его были плотно сжаты, взгляд устремлен вдаль. Неколебимо, как крепостная башня под натиском бури, стоял Лупинус у земляного холмика.

Началась церемония последнего прощания. Брали землю с лопаты, которую держал могильщик, и бросали горсть на гроб. Затем подходили к вдовцу и его сыну — рукопожатие, пара тихих слов.

Майзель был одним из последних. Он исподволь наблюдал, как присутствующие выражали соболезнование, и слышал ответы Лупинуса.

— Спасибо, спасибо. На то была воля Божья, — монотонно бубнил он одно и то же.

Когда подошла очередь Майзеля, врач, узнав его, слегка оторопел.

— Благодарю, господин главный комиссар, благодарю. На то была… Благодарю, большое спасибо. — Лупинус не стал говорить Майзелю о воле Божьей.

Рукопожатие Фолькера было вялым. Майзель представился.

— Главный комиссар Майзель. Примите мои искренние соболезнования, господин Лупинус. Я веду расследование этого преступления.

Молодой человек поднял большие вопрошающие глаза. Его пальцы вцепились в руку Майзеля. На какое-то мгновение главный комиссар задержался: ему показалось, будто губы Фолькера разомкнулись. Но с них не слетело ни слова, ни звука. Молодой Лупинус разжал пальцы, и его рука снова вяло повисла, пока ее не схватил следующий участник церемонии.

Майзель не спеша побрел к выходу. Он рассматривал надгробья по обе стороны от дорожки, читал имена и фамилии, даты рождения и смерти, читал повсюду одно и то же скучное и бесцветное: «Спи спокойно!» — с восклицательным знаком, придававшим фразе звучание приказа: ты будешь спать спокойно!

Стоял дивный солнечный день. Старые развесистые буки отбрасывали на дорожку узорчатые тени, серебристым блеском отливали листья берез. То здесь, то там с лопатками и лейками у могил сидели на корточках люди.

У ворот Майзель остановился. Он натянул перчатки и надел шляпу. Группами и поодиночке люди покидали кладбище. Многие спешили к автостоянке, где плотными рядами стояли машины. Майзель поискал глазами таинственную незнакомку, но и тут ее не было видно.

Появилось семейство Лупинусов. Рядом с Фолькером шла молоденькая девушка с лицом бледным как мел. Доктор Лупинус заметил стоящего в стороне Майзеля. Взаимные кивки, сдержанно и официально. Майзель, кроме того, приподнял шляпу. Доктор Лупинус по-отечески ласково положил руку на плечо своему сыну, что, видимо, должно было означать: «Ну, теперь мы одни, мой мальчик», и сделал это так, чтобы как можно больше людей увидели сей возвышенный жест.

Но Иоганнес Майзель заметил также, что Фолькер Лупинус не поддержал эту лицемерную игру, рассчитанную на дешевый эффект. Он порывисто отступил на шаг назад и, взяв девушку под руку, оставил отца в одиночестве.