Робин Шоун - Любовник

• Название: Любовник
• Автор: Робин Шоун
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013079-1

Красавица слегка за тридцать, упорно не желающая расстаться с имиджем классической старой девы? О, тут срочно нужен настоящий мужчина! Пусть даже это будет «мужчина по вызову». Пусть даже за несколько ночей страсти придется выложить целое состояние! Однако… даже циничный жиголо готов о своем «высоком профессионализме» перед лицом истинной любви.

---

— Вот о чем я тебе не сказал. — Майкл наклонился и соединил свои губы с ее губами. — Ты полагаешь, раз я продажный мужчина, то не хочу, чтобы меня ласкали?

Энн слегка повернулась к нему. Пальцы Майкла отпустили ее шею и легли на руки.

— Вот о чем я тебе не сказал.

Ее глаза затуманили удивление и страх. Энн была права, что испугалась его: Майкл не то что Мишель — он станет брать и брать, пока у нее останется что предложить. И не простит ей женской скромности и робости, как поступил бы Мишель. Слишком мало осталось времени.

— Что ты на это скажешь, Энн?

Ее дыхание овевало его губы жаркими короткими толчками.

— Кто я такая?.. У вас было столько красивых женщин моложе меня.

Откуда в ней такая наивность? Что, надеть ей очки, чтобы она разглядела, какова на самом деле?

— Меня не нанимали пять лет. — Майкл ощущал, как растет его желание, и понимал, что эта исповедь все меняет.

— Почему? — Теперь в ее взгляде сквозило недоверие.

— Из-за огня. — Сострадания он боялся больше, чем отвращения.

— Вы прервали отношения с женщинами, потому что обожглись?

Неужели его боль — человека, который умер пять лет назад, — способна настолько ранить?

— Женщины больше не хотели меня, потому что я обгорел.

— Невозможно в это поверить, месье.

— Отчего же? — Майкл провел пальцами по ее голове — отнюдь не нежно, но и не откровенно грубо. — Что тут невероятного, если женщины не хотят платить за услуги обезображенного ловеласа?

— Оттого, что вы по-прежнему самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

Майкл похолодел. Пение птицы на улице внезапно показалось пронзительно громким. В девяти милях, а центре Лондона, Биг Бен принялся отзванивать время: первый далекий удар, второй, третий, четвертый, пятый.

— Мы встречались раньше?

— Однажды, восемнадцать лет назад, на балу.

— Не помню.

— Это вполне естественно. Как вы можете помнить?

Не имело никакого значения, что они познакомились давно, еще до пламени пожара. Или все-таки имело?..

— Теперь я совсем другой человек.

— Я не жалуюсь.

В голове, подобно молнии, промелькнула мысль: почему его приняла старая дева, в то время как отказались другие женщины? Майкл ослабил хватку и провел пальцами по ее полосам. В отличие от его волос волосы Энн были мягкими и живыми.

— Я тебя спрашивал о твоих желаниях, прежде чем лишить девственности.

— Я объяснила все, что могла.

— Нет. — Прогоняя обоюдную боль, Майкл тихонько массировал ей голову. — Ты повторяла мои слова, когда я говорил, что собираюсь сделать с тобой.

Последовал быстрый и твердый, трогательно предсказуемый ответ:

— Я хотела именно этого.

— Но ты не знала, что мужчины целуют женщинам клитор, — безжалостно настаивал Майкл. — Что пьют их, лижут и берут языком, не подозревала до сегодняшней ночи.

В глазах Энн замерцала бледная искорка желания. Ей понравились его откровенные слова. Такие чувственные речи — залог интимного диалога между мужчиной и женщиной.

— Не подозревала, — наконец неохотно призналась она. Майкл вдыхал ее аромат — страсти, очарования ненадушенной кожи и женского желания.

— Если бы я тебе не рассказал об этих вещах, о чем бы ты меня попросила?

Энн ужасно не хотелось признавать свое невежество, но врожденное благородство не позволяло лгать.

— Не знаю. Я не представляла, что ты станешь меня спрашивать. — Она закрыла глаза, пытаясь спрятаться. — Понятия не имела, о чем просить.

И до сих пор не разобралась.

— Но ты знала, что мужчины прикасаются к женщинам, ложатся с ними в постель. Как ты представляла нашу связь?

— Я думала, ты будешь… меня целовать.

— Ты слышала, что мужчины сосут у женщин груди?

— Нет.

— Воображала, что это будет с тобой?

— Да, — смущенно призналась она.

Майкл подул ей в веки, и Энн распахнула глаза.

— Расскажи. — Ему хотелось разделить ее простое желание. Позабыть хотя бы ненадолго, какое зло мужчины творят мужчинам. Женщинам. Детям.

— Я видела, как матери кормят детей, и подумала, как было бы приятно, если бы мужчина стал так сосать мои груди. Это могло способствовать особой близости между нами.

Дыхание Майкла участилось. Его желание подогревалось ее наивной чувственностью.

— Когда ты об этом думала, ты трогала собственные груди?

Матрас под ним скрипнул.

— Нет.

Он потянулся к ней.

— Не отстраняйся.

Каждый из них был всем, что имел другой. И быть может, последним из людей, до которых другой дотрагивался. Энн повернулась к нему, ее соски уперлись в его грудь, а его член — в ложбинку меж ее бедер.

— У тебя холодные ноги, — задыхаясь, проговорила она, но на этот раз не отстранилась.

Майкл различил биение ее сердца, словно оно колотилось внутри его собственного тела. И ощутил удары пульса в виски.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Не понимаю, чего ты хочешь от меня.

— Правды, Энн Эймс. Ты вольна спрашивать меня о чем пожелаешь. Я тебе не солгу, только не в постели и не о том, что такое страсть. Ты спрашивала, возникало ли у меня желание таких чувственных прикосновений, за которые я готов был бы платить. Да. Последние пять лет я платил за удовольствия. Я знал, что шлюхам неприятны мои прикосновения, и тем не менее шел к ним. Хотел прикасаться к ним и чтобы они касались меня. Временами, когда страсть сходила на нет, я лежал в постели без сна, прикасался к себе сам и недоумевал: почему недостаточно овладевать женщиной, которая тебя не желает? Закрывал глаза и воображал, что где-то есть та, которая мечтает обо мне и не отшатнется, увидев мои шрамы.

В глазах Энн мелькали противоречивые чувства, будто по голубому небу неслись дождевые тучи. Потрясение от того, что мужчина так откровенно говорил, что нуждался в женщине, откровение, что он тоже сам прикасался к себе и желал чего-то большего. Как и она.

— Я хочу тебя, Энн. Хочу превратиться для тебя в любовника. — Майкл потерся губами о ее губы, пока они не раскрылись и ее дыхание не ворвалось в его рот. — Оставайся у меня. Сегодня. Завтра. Весь месяц. Я скажу, о чем тебе просить, чего вправе требовать любая женщина. А потом я дам тебе все это. Ты ничего подобного даже представить себе не можешь. Мы возродим любовные утехи, которые я не испытывал целых пять лет.

Боль отразилась в глазах Энн.

— Ты не вскрикнул, когда достиг оргазма.

В свой наивысший момент у него не хватило сил. Кричал от страсти Мишель, а не Майкл.

— Ты этого хочешь? Моя нанимательница имеет право на все. Слуга закричит, если это доставит тебе удовольствие.

— Ты не слуга, — запротестовала Энн.

— Но был таковым, — насмешливо улыбнулся он, понимая, что лжет.

Продажный мужчина. Жиголо. Жеребец. Потаскун. Тот, кто зарабатывал на жизнь, копаясь в нижних юбках. Список кличек можно до бесконечности продолжать на английском и на французском языках.

— А кто ты теперь?

В самом деле, кто?

Как назвать мужчину, который делал все возможное, чтобы женщина ощутила страсть, а затем использовал ее, чтобы стать желанным? Не было прощения тому, что он намеревался сделать.

Если он не удержит Энн, она умрет. А если удержит, то ее украдут.

Только глупцы полагают, что нет ничего хуже смерти. Мишель глупцом не был — разве что немного придурковатым. И Майкл тоже. И увидел, как на них обоих опускалась крышка гроба, когда привязывал эту женщину к себе.

— Мужчина, — хрипло проговорил он. — Мужчина, который хотя бы на месяц хочет повернуть время вспять. Услышать женский возглас на вершине страсти и знать, что это не притворство. Ощутить себя тем, кем я был пять лет назад. Цельным. Желанным. Хочу делить свое тело с тобой. Но не сумею, если останусь продажным. И не превращусь в твоего любовника, если ты станешь уделять мне время от времени по несколько часов.

Он увидел отражение своих мыслей в ее глазах. Стремление сделаться привлекательной, желанной, испытать особую близость страсти.

— Мне нельзя оставаться, — пробормотала Энн. — Надо уходить.

Нет, он ее не отпустит.

— Ты сказала, когда проснулась, что опаздываешь. — Он легонько лизнул ее в губы, впитывая ее аромат и сознательно оставляя на ее коже отпечаток собственного запаха. — Сказала, что забыла дать кому-то лекарство. Ты за кем-то ухаживаешь? Присматриваешь?

— Нет. — Побледневшее лицо исказило чувство вины, но оно тут же прошло, когда Энн спряталась в раковину старой девы. — Больше ни за кем.

Майкл не хотел ее обижать.

— Значит, тебя никто не ждет? Не к кому возвращаться? — Он сжался от того, как потускнел ее взгляд. — И у меня никого нет. Все родные умерли, когда мне было одиннадцать лет. — Его самого удивило это признание. А Энн как будто показалось естественным, что нанятый ради удовольствий мужчина рассказывает о своей семье.

— Как они умерли? — спросила она.