Тест - тест

• Название: тест
• Автор: тест
• Жанр: О войне

Введите сюда краткую аннотацию

---

Проезжает много военных автомашин. Проходят строем бойцы, ополченцы. Они одеты в белые полушубки. Слышатся железный лязг и рев танков. Они также спешат на передовую...

Несмотря на осадное положение, несмотря на усталость, вызванную беспрерывной работой на производстве и бессонными из-за воздушных тревог ночами, настроение у москвичей приподнятое: содержание сводок Совинформбюро не вызывает сомнений в победоносном завершении битвы под Москвой. Торжественный голос Юрия Левитана перечисляет все новые и новые села и города, освобожденные Красной Армией от врага. На плакате с призывом "Отстоим Москву!" кто-то размашисто, понизу, дописал: "Отстоим обязательно!".

Третий день января 1942 года. В учительской комнате четырехэтажного краснокаменного здания средней школы на Песчаной улице собрались командиры вновь формирующейся танковой бригады.

Посреди комнаты чадит продолговатая железная печка с выведенной в форточку трубой. Около неё свалены сырые осиновые дрова, стоит кастрюля с мелким мокрым углем.

В середине дня появился высокий, стройный, немногословный старший батальонный комиссар Григорий Васильевич Прованов, назначенный на должность комиссара бригады. Представившись, с каждым поздоровался, потом прошел к замерзшему окну, потрогал холодную отопительную батарею и спросил:

— Проверяли, нельзя нагреть?

— Меры принимаем, товарищ комиссар,— доложил начальник штаба бригады майор Александр Тимофеевич Мачешников. И тут же повернулся к двери: — Товарищ Юдин, сбегайте еще раз в котельную, выясните обстановку.

— Командир не прибыл? — спросил комиссар.

— Должен быть сегодня. Ждем.

Комиссар поинтересовался, где сейчас находятся и чем занимаются 149-й и 152-й танковые батальоны, на базе которых формируется бригада.

Мачешников ответил, подчеркнув при этом, что батальоны прибыли прошлой ночью из Владимира, однако без боевой техники.

— Вы у них были? — спросил Прованов.

— Лично нет. Там находятся начальники служб.

— Надо побывать. Поедемте вместе.

Вначале поехали в 152-й, который располагался в помещении школы неподалеку от станции метро "Сокол".

В одном из классов за столом сидел суровый на вид человек с густыми, сросшимися на переносице бровями. Это был старший лейтенант Жуков, заместитель командира 152-го танкового батальона по строевой части. Здесь же находились комиссар батальона старший политрук Набоков и начальник штаба[1] капитан Кривцов.

Они беседовали с прибывшей на должность старшего военфельдшера батальона Марией Кузнецовой. Замкомбата в разговоре участия не принимал.

Командиров несколько смущал возраст фельдшерицы — ей только что исполнилось восемнадцать. Сама маленькая, хрупкая, детская улыбка на простодушном лице,— ей и шестнадцати не дашь. Поэтому спрашивали девушку с пристрастием — случалось, молодежь прибавляла себе годик-другой, чтобы попасть на фронт. Однако документы были в порядке: родилась в 1923 году в городе Тарусе, Калужской области, окончила Серпуховское медицинское училище.

Мария, плохо справляясь с волнением, старалась все же отвечать уверенно. Во всяком случае, правдиво.

— Не испугаетесь, когда начнут рваться мины, бомбы?

— Не знаю...

Действительно, как иначе ответишь на такой вопрос, если ни разу в бою бывать не приходилось.

— А что будете делать с раненным... ну, положим, в ягодицу? — с озорной улыбкой спросил Кривцов.

Лицо Маши налилось краской.

— Известное дело, перевязывать...

— Да? И как же?

Девушка разозлилась: за ребенка, что ли, принимают! Ответила с вызовом:

— Очень просто. Перевяжу как положено и на прощание посоветую, чтобы впредь противника грудью встречал, а не...

Набоков и Кривцов от души рассмеялись. Даже хмурый Жуков, который, казалось, не прислушивался к разговору, не сдержал улыбки.

В этот момент в класс вошли комиссар и начальник штаба бригады. Жуков отдал рапорт, представил комиссару присутствующих мужчин.

— А девушка? — спросил Прованов. – Не она ли вас рассмешила?

— Старший военфельдшер Кузнецова! — приняв положение "смирно", представилась Маша.

Величать?

— Мария Федоровна.

Прованов окинул девушку внимательным взглядом, и Маша поняла, что комиссар бригады тоже не в восторге от такого пополнения. На всякий случай она ершисто подобралась, как зверек, ожидающий нападения.

— А как с медимуществом? — спросил комиссар.— Имеется ли у вас на первый случай хотя бы санитарная сумка?

Товарищ старший батальонный комиссар, разрешите доложить! Имеется все, все! Только что пригнала "санитарку". Медимущество — полный комплект: спальные мешки, чехлы, одеяла, носилки в машине новенькие. Даже дали химические грелки. Пробовала: бросишь в них снежку — и нагреваются!

Сидящие за столом с удивлением переглянулись.

— Товарищ Кузнецова, почему же вы об этом нам не доложили? — щелкнув пальцем по столу, спросил Жуков.

— А вы меня об этом и не спрашивали, товарищ старший лейтенант! — обиженным тоном проговорила Маша. — А на другие вопросы я ответила.

Жуков чуть смутился: права ведь девушка!

Мария Фёдоровна,— удивился Прованов,— как же вам удалось так быстро добыть все это богатство?

— А очень даже просто,— бойко ответила Маша.— Как получила предписание о назначении в батальон, сразу же, чтобы не терять времени, побежала на медицинскую базу. Спрашиваю: "Наряд на медимущество для сто пятьдесят второго есть?" Отвечают: "Есть". —"Можно получить?" — "Получай".

— Так-таки и "получай", без доверенности?

— Меня там знают по работе в двести девяносто восьмой авиационной базе. Доверенность я обещала привезти после.

— Да с такими кадрами можно в любую драку! — довольный ее докладом, воскликнул Прованов. — А раненых-то видели?

— Приходилось, товарищ комиссар. Первую перевязку сделала летчику Талалихину.

— Ну-ка, расскажите.

Маша охотно исполнила просьбу.

Ночью седьмого августа наши истребители вылетели по тревоге на перехват, а когда вернулись, меня срочно вызвали на аэродром. Сращиваю "Кто из вас ранен?" А они вместо ответа посмеиваются. "Если,— говорю,— вызвали, чтобы посмеяться, то яи на самом делёкого-нибудь из вас пораню".— "Не сердись, сестренка,— подошел ко мне Талалихин.— Перехватика бинтиком царапину". У него было пулевое ранение в правое предплечье и ожоги обеих рук.

Комиссар выслушал и сказал серьезно:

— Ваша работа, Мария Федоровна, уже теперь заслуживает всяческой похвалы. За один день вряд ли кто мог сделать больше. Что касается фронтовой жизни, то, думаю, при такой находчивости освоитесь быстро...

Разговор комиссара с военфельдшером прервал вошедший в класс командир 152-го танкового батальона Карп Петрович Иванов, одетый, как и все, в новый полушубок.

После короткого обмена мнениями с ним комиссар и начальник штаба отправились в Сокольники в 149-й танковый батальон. Там в двухэтажном здании какого-то учреждения как раз проходило партийно-комсомольское собрание. Это было кстати. Прованов в течение тридцати минут смог познакомиться со всем партийным активом подразделения. Он и сам выступил на собрании. Затем, дав несколько неотложных указаний комбату майору Ложкину и старшему политруку Комиссарову, Прованов и Мачешников возвратились в штаб бригады.

Только сели поужинать, открылась дверь, и вошел высокий, сухощавый, запорошенный снегом человек.

— Пошел снежок,— неожиданно тонким голосом проговорил вошедший. И представился: — Подполковник Агафонов, командир шестьдесят девятой танковой бригады. Имя и отчество — Василий Сергеевич.

За спиной подполковника стоял старшина.

— А это Забара, Ефим Абрамович, мой адъютант,— указал на него Агафонов.

В свою очередь представились комбригу комиссар, командиры штаба. За ужином познакомились блинке. Поговорили о новогоднем поздравлении Председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина, опубликованном в печати 1 января 1942 года, о статье Ванды Василевской "Ненависть", напечатанной в новогоднем номере "Красной звезды".

Командир бригады внимательно выслушал информацию комиссара и начальника штаба о положении дел в батальонах, расспросил каждого о его жизни и службе, о том, кому и где довелось воевать. Рассказал и о себе. Все уважительно посматривали на сверкавшие на гимнастерке комбрига два ордена Красного Знамени и орден Монгольской Народной Республики. Да, перед ними сидел человек с богатевшим боевым опытом. Перспектива воевать под началом такого командира рождала у присутствующих уверенность и добрые надежды.

3.

Задачи, связанные с формированием бригады, несмотря на безмерно сжатые сроки, были решены успешно, и ночью 18 января, погрузившись на станции Люблино, танкисты двумя эшелонами двинулись к фронту.