Андрей Шляхов - Фаина Раневская. Женщины, конечно, умнее

• Название: Фаина Раневская. Женщины, конечно, умнее
• Автор: Андрей Шляхов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-086700-4

Фаина Георгиевна Раневская — советская актриса театра и кино, сыгравшая за свою шестидесятилетнюю карьеру несколько десятков ролей на сцене и около тридцати в кино. Известна своими фразами, большинство из которых стали «крылатыми». Фаине Раневской не раз предлагали написать воспоминания и даже выплачивали аванс. Она начинала, бросала и возвращала деньги, а уж когда ей предложили написать об Ахматовой, ответила, что «есть еще и посмертная казнь, это воспоминания о ней ее „лучших“ друзей». Впрочем, один раз Раневская все же довела свою книгу мемуаров до конца. Работала над ней три года, а потом… уничтожила, сказав, что написать о себе всю правду ей никто не позволит, а лгать она не хочет. Про Фаину Раневскую можно читать бесконечно — вам будет то очень грустно, то невероятно смешно, но никогда не скучно! Книга также издавалась под названием «Фаина Раневская. Любовь одинокой насмешницы»

---

Но вернемся в Москву. В Центральном театре Красной Армии Раневская сыграла одну из самых значительных своих театральных ролей — Вассу Железнову, и сыграла превосходно. Иначе и быть не могло — ведь она уже стала Актрисой с большой буквы, накопив за время скитаний по стране изрядный опыт. Однако подлинный талант немыслим без сомнений. Раневская признавалась, что несмотря на громадный соблазн работать над такой прекрасной ролью, как Васса, и играть ее, она просила не давать эту роль ей, опасаясь не справиться с Вассой. Фаина Георгиевна даже просила дать ей второстепенную роль Анны Оношенковой. Ей казалось тогда, что она видит Анну отчетливее, яснее.

Но судьба в лице режиссера распорядилась так, что Раневской все же пришлось играть Вассу. Но сомнения и опасения ее были так велики, что она даже написала о них Алексею Максимовичу Горькому. Написать написала, но вот послать это письмо так и не решилась — в те дни Горький уже был тяжело болен. А вскоре, идя на генеральную репетицию, Фаина Георгиевна увидела на улице флаги, приспущенные в знак траура по Горькому.

Пьеса Горького «Васса Железнова» ждала своего часа четверть века, чтобы впервые быть поставленной в ЦТКА в 1936 году. Сам автор так и не увидел «Вассу» на сцене.

Васса Борисовна Железнова — деловая женщина сорока двух лет, владелица пароходной компании, очень богатая и влиятельная особа. Васса проживает в собственном доме вместе со спившимся мужем, Сергеем Петровичем Железновым, бывшим капитаном, и братом, Прохором Борисовичем Храповым, беспечным пьяницей. В доме также живут Наталья и Людмила — дочери Вассы и Сергея Петровича, Анна Оношенкова — молодая секретарша и наперсница Вассы и одновременно домашний шпион, а также горничная Лиза, а после нее Поля.

Из-за границы приезжает Рашель — жена умирающего вдали от родины Федора, сына Вассы. Рашель — социалистка-революционерка, разыскиваемая полицией. Она хочет забрать своего малолетнего сына Колю, которого Васса прячет в деревне и не хочет отдавать снохе, так как рассчитывает сделать его наследником состояния и продолжателем своего дела. Васса грозит выдать Рашель властям, если та будет настаивать на возвращении сына.

Ради благополучия дома Васса совершает преступление. Она отравляет своего мужа Сергея Петровича, когда тот оказывается замешанным в совращении малолетней. Тем самым Васса спасает себя и свою семью от позора.

Горничная Лиза беременна от брата Вассы, что в итоге приводит ее к самоубийству. Лиза повесилась в бане, но снова ради спасения репутации всем сообщили, что она угорела.

Васса готова пойти на любые жертвы, лишь бы сохранить свою семью и свое дело. Она безумно любит своих непутевых детей — умирающего Федора, слабоумную Людмилу, алкоголичку Наталью. Единственная ее надежда — внук Коля, сын Федора.

В пьесе сопоставляются образы Рашели и Вассы. В них есть некоторое сходство, которое они сами ощущают. Рашель и Васса — цельные, фанатичные характеры, подлинные хозяева жизни, только Васса принадлежит прошлому, а Рашель — будущему. Но ничто не может помешать Вассе донести на Рашель жандармам.

Финал пьесы неожидан — Васса скоропостижно умирает. Часть ее состояния крадет Оношенкова, а прочим богатством по закону будет распоряжаться главный наследник Вассы — ее беспутный брат, который непременно пустит наследство по ветру. Никому нет дела до умершей Вассы, лишь слабоумная Людмила оплакивает мать.

«Вассу Железнову» играли в помещении бывшего театра ЦТКА, в небольшом зале, с одной-единственной, общей на всех артистической уборной, где гримировались и мужской, и женский составы труппы. Эта же комната, разделенная перегородкой, даже не доходившей до потолка, служила актерам и гримировальной, и местом отдыха. В этих трудных условиях актеры вели себя достойно, старались не шуметь, чтобы не помешать другому сосредоточиться, внутренне собраться перед выходом на сцену.

Сцена, кстати говоря, тоже была небольшой и совершенно неприспособленной к условиям профессионального театра, что нисколько не мешало актерам, увлеченным своим делом, вдохновенно трудиться над замечательной пьесой Горького.

Раневской удалось правдиво воплотить в своей Вассе трагедию собственницы, чье стяжательство разрушило ее личность. Женщина незаурядного ума, сильная характером, сама ломает собственную жизнь, совершенно того не замечая. Она убеждена, что действует во благо, тогда как блага в ее поступках нет никакого.

Раневская любила своих героев, и оттого критики упрекали ее в излишней обаятельности образа Вассы-стяжательницы, в слишком проникновенном, теплом исполнении этой роли. Они не понимали, что именно таким образом Раневская поднимает трагизм, необходимый для полноценного, всестороннего раскрытия образа Вассы, на должную высоту. Впрочем, и сама Фаина Георгиевна упрекала себя: «Вспоминая сейчас отдельные этапы работы, я вижу, что много занималась вульгарной социологией и недостаточно проникла в самую пьесу».

«Фаина Георгиевна много читала, — вспоминала Нина Станиславовна Сухоцкая. — Дажe в пocлeдниe годы, кoгда она yжe плохо видела, ее труднo былo застать дома без книги. Круг ее чтения был разнoобразен. Помимo современной литepaтypы и любимых классических произведений она увлеченно читала cepьeзныe труды по истории. Пepeчитывaлa Плавта, Гoмера, Данте. Oднaжды к ней зaшлa Анна Андреевна Ахматoва и, зacтaв ее за книгой, спросила, что она читает. Фaинa востopжeннo oтветила: «О, это так интереснo! Переписка Курбского с Ивaном Гpозным!» Анна Андреевна рассмеялась: «Как это поxoжe на вас!..»

Из всех писателей мира самый любимый, богoтворимый — Пушкин. Oн постоянно был с нeй. На столике у крoвати и на письменном столе всегда жили томики Пушкина. Она нe только великолепнo знала его прoизведения, но пристально интересовалась всем, что о нем написано, всеми исследованиями наших пушкинистов. Oднажды она мне cказaла: «Все дyмaю о Пушкине. Пyшкин — планета!»

Фаина Георгиевна признавалась, что к Пушкину у нее такое отношение, словно они встречались когда-то или могут еще встретиться. На вопрос «Как вы спите?» она отвечала: «Я сплю с Пушкиным».

Так и было — читала она допоздна, и преимущественно Пушкина. Мучимая бессонницей, могла читать его или думать о нем всю ночь. Если бы судьба уготовила ей встречу с Александром Сергеевичем, она бы призналась ему, что буквально живет им всю жизнь.

Актер и режиссер Сергей Юрский, в чьем спектакле «Правда — хорошо, а счастье лучше» Фаина Георгиевна сыграла свою последнюю роль — няньку Филициату, вспоминал: «В ее отношении к великим (в том числе к тем, кого она знала, с кем дружила) был особый оттенок: при всей любви — неприкосновенность. Не надо играть Пушкина. Пожалуй, и читать в концертах не надо. А тем более петь, а тем более танцевать! И самого Пушкина ни в коем случае изображать не надо. Вот у Булгакова хватило такта написать пьесу о Пушкине без самого Пушкина.

— Но тот же Булгаков написал «Мольера», где сам Мольер — главная роль.

Отмалчивается, пропускает. Когда говорят, что поставлен спектакль о Блоке, балет по Чехову, играют переписку Тургенева, что читают со сцены письма Пушкина, она говорит: «Какая смелость! Я бы не решилась». И чувствуется, что не одобряет. Обожая Чайковского, к его операм на пушкинские сюжеты относится как к нравственной ошибке. Пушкин для нее вообще выше всех — во всех временах и во всех народах. Жалеет иностранцев, которые не могут читать Пушкина в подлиннике. Возможность ежедневно брать с полки томик с его стихами считает великим счастьем».

Нина Станиславовна Сухоцкая вспоминала: «В послeдниe годы жизни Фаина Гeopгиeвнa горячо увлеклась Маякoвским, в это же время пapаллeльно читала «Войну и мир» и paдoвaлacь, находя в этой великой книге все новые, ранее не замеченные драгоценные мысли. А oбoжaeмый Чехов! Oна oбращалась к нему вновь и вновь.

Oбразование пришлo к ней отнюдь не из средней школы, которую она с грехом пополам закончила (не любила в детстве «учиться»), и не из высшей шкoлы, в которой никогда не была, а от жажды новых познаний, длившейся всю ее жизнь».

После «Вассы Железновой» о Раневской заговорила вся театральная Москва. Вскоре ее пригласили в Малый театр, где (невозможно поверить!) режиссер готов был даже ставить пьесы под нее.

Переговоры с Фаиной Георгиевной вел Судаков, режиссер Малого театра. После недолгих колебаний Раневская согласилась на переход. Больше всего, даже больше обещанного Судаковым хорошего репертуара ее взволновала сама мысль о том, что она станет играть на той самой сцене, по которой ходила великая Ермолова!

Кроме этого, попасть в труппу Малого вообще было лестно. Лестно очутиться вместе с таким количеством знаменитых актеров. Неслыханная, небывалая удача.

Само по себе желание Раневской мало что значило. Времена были советские, социалистические, и уйти из Театра Красной Армии без согласия руководства было невозможно. Тем более, что театр этот был больше военным, нежели гражданским учреждением.