Мария Илизарова - Про психов. Терапевтический роман

• Название: Про психов. Терапевтический роман
• Автор: Мария Илизарова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083059-6

Роман «Про психов» встряхивает литературную традицию, по-новому высвечивает тему «Записок сумасшедшего» и «Палаты номер шесть». Новая словесность, проза двадцать первого века использует экспертное знание предмета наравне с его творческой трансформацией.

Настоящие психи – нормальные люди, попавшие в ненормальную ситуацию. Авторы, профессиональные ученые и врачеватели, показывают и персонажам, и нашему обществу путь к реальному излечению.

Владимир Новиков, критик.

---

Тем временем подходило время обхода. Мы с сестрой много раз сопровождали заведующую в составе ее свиты (медсестры и другие врачи).

Обход – главное событие дня в больнице. Его нетерпеливо ждут все пациенты, возлагают несбыточные надежды, прокручивают про себя правильные слова короткого диалога с доктором, готовят решительные вопросы и доводы. Все убирают в палатах, стараются получше выглядеть, наводят в тумбочке порядок. Некоторые врачи обращают особое внимание на устройство тумбочки пациента и по нему судят о его психическом состоянии.

От обхода зависит очень многое. Если ты понравишься заведующей отделением, то тебя переведут в лучшую, более статусную палату, могут разрешить свободный выход, может решиться вопрос о домашнем отпуске. Для пациентов обход – большой стресс. Говорить надо в присутствии свиты заведующей, при других пациентах, вопросы при этом задаются самые сложные. Некоторые просто теряют дар речи и потом расстраиваются, что все их надежды на понимание рухнули. Позже в разговорах с психологом строятся планы на следующий обход, обсуждается важнейшая проблема нахождения общего языка с врачом.

Пациенты проводят многие часы в разгадывании ребуса, как сделать так, чтобы доктор их понял, выполнил просьбы, в конце концов поверил в их выздоровление и отпустил домой. Демонстрация врачу своей «здоровой головы» – главное искусство, которое осваивают пациенты психиатрических клиник. Это действительно сложно, особенно если голова не очень здорова.

Косулин всегда поражался прозорливости пациентов, их старанию «обмануть» врача, показать себя с нормальной стороны, скрыть симптоматику, все что угодно, только бы выйти из больницы. С опытом приходило многое, в том числе и умение подавать правильные сигналы врачу, успокаивать его тревогу.

Во время обходов можно спокойно работать в комнате отдыха, не выгоняя оттуда пациентов, поэтому Косулин не всегда в них участвовал. Но сегодня – особый предновогодний обход, для многих последний шанс на встречу Нового года дома, в кругу семьи. К тому же поступили новые пациенты, с которыми на обходе можно познакомиться и договориться о будущей диагностике. Для Косулина обход – диагностическая работа: сразу видно, как пациент ведет себя в стрессовой ситуации. Это помогает восстанавливать пациентов. И кроме всего прочего, работа для Косулина всегда лучшее лекарство.

Обход начинается с самых дальних палат в глубине отделения, где лежат пациенты в остром состоянии. Палат всего шесть. Перемещение из одной в другую организовано по принципу: чем здоровее, тем ближе к выходу. То есть, если вы совсем невменяемы – пожалуйте в самые глубины отделения; если понимаете, кто вы, где и почему здесь оказались, – ваше место посередке, ну а ближе к выписке – уже почти у двери, у выхода. Эту нехитрую науку своеобразной карьерной лестницы пациенты передают из уст в уста, распознают по ней свое положение на карте реальности. Если двигаешься по палатам – все хорошо, дело идет, если завис – плохо. И нет ничего хуже, чем обратно переместиться от дверей в глубины. Такое иногда случается – это крах и позор, все обсуждают и сочувствуют. А некоторые имеют постоянную прописку в какой-нибудь палате, и не видать им высот палаты пятой и шестой, прописаны они навечно в третьей, например, там и живут. В каждой палате особый климат, свои законы и публика.

В первой и второй палатах лежат вновь поступившие пациенты в остром состоянии. Эти палаты называются надзорными, то есть все время надо следить за тем, что там происходит. Атмосфера в них тяжелая и напряженная. В психозе больному может быть очень страшно, и события вокруг воспринимаются как ужасные и угрожающие. Например, вы можете думать, что находитесь в специальном заведении, где проводят эксперименты на людях, и вас скоро уничтожат. А может быть и совсем наоборот! Вы пребываете в божественном состоянии человека или существа, спасающего мир, жаждете обнять и слиться с каждым, ведь в любом вы видите прекрасное неземное существо, слышите все мысли и видите мир насквозь. Вы тогда начинаете приставать к людям с этой идеей, а они думают, что вы хотите их убить.

Вот примерно такая жуткая каша из состояний и варится там с утра до вечера. Иногда и привязывать приходится, если состояние совсем невыносимо, и риски разные возникают, суицида например. Смирительные рубашки – остроумное психиатрическое изобретение – уже давно не используют. Если есть необходимость – просто привязывают к кровати. Это называется «фиксировать». К счастью, фиксируют редко.

Обход двинулся в надзорные палаты. Из новеньких во второй палате на кровати у окна лежит та самая молодая девушка, невеста Путина, просившая у Косулина расческу. На вопрос, как она себя чувствует, девушка отвечает, что сидит и ожидает своей участи, окончательной участи. Кукла пометила в своем блокнотике что-то и спросила у девушки:

– Голоса слышите?

Девушка задумалась и слабо кивнула.

– Что они говорят?

– Ругаются, а иногда хвалят, говорят, что делать.

Позже она рассказала Косулину, что голосов никогда не слышала, но решила сказать так, потому что вокруг так многие говорили, а ей было страшно и казалось, что она на экзамене, где главное – правильно отвечать на вопросы. Вот она и ответила.

Из новеньких во второй была еще пациентка Люда, больших размеров женщина в остром психозе, внешне похожем на глубокий духовный кризис. Прямо во время обхода она вдруг упала на колени, заломила руки и стала очень громко молить о прощении ее грешной души. Ее размеры, громкость и неподдельное страдание в голосе пугало. Остальные пациентки затаились в своих кроватях. Прибежали санитарки, сделали Люде укол, она потихоньку затихла.

Можно продолжать обход. С облегчением процессия двинулась в третью палату. Из второй за Куклой увязалась практически постоянно проживающая в отделении пациентка по прозвищу Кошелка. Она пыталась догнать Куклу и покрыть ее тысячей поцелуев. Сестры отгоняли Кошелку, но та периодически прорывалась опять, вцеплялась в ручку и чмокала, считая поцелуи.

В третьей палате держали безнадежных бабушек, пациентов с пороками развития, слабоумных и пациентов безнадежно депрессивных. В общем и целом палата предназначалась для органиков или «для дураков», как говорят сами пациенты. Здесь уныло, темно, скучно. Бабушки подолгу и обстоятельно рассказывают про свои жизненные обстоятельства, просят назначить еще обследования всех имеющихся в наличии органов, жалуются на детей, соседок по палате, на весь мир. В третьей обход грозил зависнуть до вечера.

Косулин вышел в коридор, опять подташнивало. В коридоре встретил только что поступившую Аллочку Сонькову, из числа постоянных клиентов. Она схватила Косулина за рукав и потащила в столовую к иконам.

– Вот!!!! – торжествующе указывала она на дешевенькую бумажную Деву Марию. – Познакомьтесь: моя мать!!!

Сонькова дрожит от возбуждения. Косулину кажется, что она даже немного трясется.

– А вот!!! – теперь она указывает длинным желтым, прокуренным до дыр пальцем: – Мой отец!!!

Палец устремлен в окно. Оказалось, что отцом Сонькова считает главного врача больницы и пальцем указывает на крест, торчащий из административного корпуса. Косулин заметил, что с такими родителями вряд ли у Соньковой могут быть какие-то проблемы. Эту пациентку он искренне любил. Много лет назад, когда Косулин обучался психотерапии, Сонькова за минуту наглядно показала ему, как выглядит в упрощенном виде сложное психоаналитическое понятие «перенос», означающее перенесение чувств пациента к своим родителям (или кому-то еще) на своего психотерапевта.

Рано с утра сонный Косулин вошел в отделение и не успел опомниться, как Аллочка налетела на него с громким воплем: «Папа пришел!!!» Так они и познакомились. В процессе лечения Сонькова становилась менее возбужденной, но все равно сохранялось впечатление натянутой до предела струны. Ходили слухи, что когда-то она была то ли судьей, то ли прокурором.

Теперь же, познакомив со своими родителями Косулина, Аллочка успокоилась и деловито попросила психологическую консультацию. Когда приступили к делу, Аллочка, смущаясь, спросила, может ли она иногда, не чаще, чем раз в три месяца, делать минет собственному мужу в условиях отсутствия у них других сексуальных отношений. Она трогательно объясняла, что очень любит своего мужа, что они в браке более тридцати лет и такую малость, как редкий минет, он заслужил.

Тоскливо и неуместно Косулин представил себе, что Лида сейчас делает минет незнакомому украинскому торговцу батарейками, и горько подумал, что ему сто лет уже никто не делал минет, и он даже немного завидует Аллочкиному мужу.

Очнувшись, поинтересовался, в чем же тогда проблема?

Аллочка удивленно ответила:

– Ну грех же!!!

Косулин всегда поражался особой наивности, детскости и чистоте некоторых своих пациентов. Для Аллочки этический конфликт между любовью к мужу и строгостью сексуального поведения представлял серьезную проблему. Еще немного поговорив, они пришли к выводу, что, поскольку он хороший муж и она его любит, иногда – не грех.