Николай Шпанов - Горячее сердце (рассказы)

• Название: Горячее сердце (рассказы)
• Автор: Николай Шпанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Нагнав автомобиль полковника и докладывая ему о проделке Прохора, я ждал взрыва гнева. Но вместо этого глаза полковника блеснули смешком:

- Право, настоящий слепень,- сказал полковник с видимым удовольствием: - что в немцев, что в своих: вопьется, не отстанет. Пока не доедем до новой стоянки, врачу ни звука.

Я завернул Прохора в свой кожан и, усадив его поудобнее, приказал двигаться в путь. Снова наш Прохор был с нами. Но, чтобы он не слишком зазнавался, я все же сказал:

- Как только приедем, сдам тебя врачу - и баста.

- Поживем, увидим,- спокойно ответил он. - А пока дай-ка закурить.

* * *

ЧЕЛОВЕК В ОЧКАХ

Вы поймете, почему мы с таким нетерпением и беспокойством ждали его возвращения, когда я расскажу вам суть его задания. Прохор должен был совершить посадку в тылу противника, взять там руководителя партизанской группы и доставить его к нам с важнейшими сведениями, собранными для нас партизанами.

Время возвращения Прохора давно прошло. Мы напрасно следили за небом: никаких признаков его самолета. Ну что же, бывают и неудачи. А жаль. Прохор был замечательный летчик. Горяч немного, но на то в нем и билось русское сердце...

Едва брезжил рассвет следующего дня, когда мы совершенно неожиданно увидели самолет Прохора уже над самым аэродромом. Он подошел на бреющем, выскочил из-за леса и сел едва не в самые огороды. Я сразу увидел, что он не в своей тарелке. Он сухо доложил полковнику о выполнении задания и, не отвечая на расспросы товарищей, пошел к себе. Я молча следовал за ним. Но он не заговаривал даже со мною. Так мы пришли в свою землянку. Он сбросил кожанку. Все так же молча лег на койку. Доски заскрипели под его тяжелым телом. Я думал, что он чрезмерно утомлен полетом, и решил было оставить его в покое. Но, когда луч света из распахнутой мною двери упал на его лицо, я увидел, что Прохор не спит. Глаза его были устремлены в одну точку. В их выражении мне почудилось нечто, чего я не замечал раньше. Это было недоумение, какой-то тяжелый вопрос, которого не может решить человек.

Я вернулся и присел к нему на койку...

Вот как было дело:

Сел Прохор, как было условлено, на рассвете и стал ждать появления своего пассажира. Но то ли Прохор ошибся местом, то ли партизану что-то помешало притти - его не было. Прошел час, другой. Стало совсем светло. Нечего было и думать взлететь в таких условиях, даже если бы пассажир теперь и пришел. Прохор, как мог, замаскировал машину и снова лег на свой наблюдательный пункт в кустах. Наконец партизан пришел. Это был небольшой сухой человек лет сорока, заросший неопрятной круглой бородкой, какие бывают у людей, отпускающих бороду поневоле. Одет он был в старую, вытертую добела кожаную куртку, какие когда-то называли шведскими. На носу у него были старые перевязанные ниткой очки.

Вид у него был совсем не воинственный, мало вязавшийся с рассказами об его партизанской работе.

Причиной его опоздания была неожиданно подвернувшаяся возможность ликвидировать группу штабных офицеров, остановившихся на ночлег в деревне. Операция прошла удачно. В руках партизанского командира очутились важнейшие материалы - целый портфель.

Человек в очках приоткрыл свой портфель - обыкновенный потертый портфель маленького советского работника, и Прохор увидел пачку немецких карт.

- А они не могут по твоему следу... сюда? - спросил Прохор.

- Нет.

- Как бы не помешали улететь.

- Нет,- так же твердо повторил партизан. После некоторого раздумья он сказал: - Кроме жены и сынишки, никто не знает, где я.

Прохор удивленно поглядел на него:

- Они, что же, с тобой были?

Тот молча кивнул, ласково улыбнувшись:

- Она мой первый помощник... Золотой помощник.

- Так, так,- нашелся только сказать Прохор. - Теперь до вечера пролежим... Ты кто же по специальности?

- Агроном,- коротко ответил партизан. - Взлетим на закате?

- Лишь бы света хватило для взлета,- сказал Прохор. - А там дорога знакомая. И в темноте доберемся.

- Так, так,- ответил теперь агроном и надолго умолк. Потом с прежней ласковой усмешкой сказал: - Они выйдут вон на ту дорогу посмотреть, как мы улетим. - Его светло-голубые близорукие глаза ласково прищурились при взгляде на дорогу, ведущую к деревне...

Так они лежали до вечера. Когда солнце было уже близко к горизонту, Прохор сказал:

- Пора.

Но агроном ничего не ответил. Он знаком приказал: "ложись". Его взгляд был устремлен на дорогу. Прохор увидел на фоне заката две фигуры: женщины и ребенка. Они медленно шли по дороге к леску. Он понял, что это жена и сын агронома.

- Ладно, друг,- сказал Прохор,- пора. Но тот сердито прошептал:

- Ложись, говорят.

Прохор нехотя опустился в росистую траву, но, поглядев в ту сторону, куда смотрел агроном, замер: со стороны деревни, наперерез четко вырисовывающимся на алом закате фигурам, катилось несколько мотоциклеток: немцы. Нечего было и думать взлетать у них на глазах. Прохор с досадой стукнул кулаком по земле.

Немцы настигли пешеходов, когда те были уже далеко от кустов, скрывавших Прохора и агронома. В кустах было слышно каждое слово с дороги, видна каждая мелочь. Прохор отчетливо видел женщину. Она была так же невелика ростом, как агроном, и казалась совсем слабенькой. На ее угловатые плечи был накинут рваный платок. Голова была простоволоса. Мальчик стоял около матери и потупясь глядел в землю. Он был бледен и худ.

- Учительница? - спросил немец женщину.

- Да,- спокойно ответила она.

- В твоей школе напали на немецкий штаб.

- Я не живу в школе. - В ее голосе продолжало звучать необыкновенное спокойствие.

- Отвечать на вопрос!- крикнул немец. - В твоей школе убили офицеров?

- ...да.

- Ты должна знать, кто убил.

Женщина ничего не ответила. Она молча глядела куда-то в сторону, словно ждала увидеть нечто, что помогло бы ей найти ответ.

- Отвечать! - крикнул немец и шагнул к ней. Женщина вздрогнула, как будто успела забыть об его присутствии, и тихо ответила:

- Не могу.

- Можешь. Мы знаем, мы все знаем.

Она недоуменно посмотрела на говорившего.

- Вы ничего не знаете. - И покачала головой: - Ничего.

Порывшись в сумке, немец поднес что-то к ее глазам:

- Твой муж.

Женщина ничего не ответила и отвернулась. Лежавшие в кустах поняли, что ей показали фотографию агронома.

Мальчик быстрым движением хотел вырвать карточку у немца, но тот ударил его по руке. Ребенок вскрикнул от боли.

- Он-то скажет,- уверенно произнес немец и толкнул перед собою ребенка: - Иди вперед.

- Нет, нет,- быстро проговорила женщина, и в голосе ее в первый раз прозвучал испуг: - Не надо... Я скажу...

Прохор всем телом двинулся было к дороге, но на его рукав легла твердая рука агронома.

- Тогда говори. Ты останешься жива и этот твой... - немец кивнул на мальчикам

- Но... я не могу.

- Не надо оперы,- насмешливо произнес немец. - Нам некогда.

- Я не могу при нем,- тихо, так что слова едва донеслись до кустов, произнесла женщина. Она кивнула на ребенка: - Он скажет отцу.

- Он ничего никому не скажет, - уверенна произнес немец, и рука его привычным быстрым движением откинула клапан кобуры и вынула пистолет. При этом движении мальчик бросился к матери с отчаянным криком:

- Мама!

Больше он ничего не успел сказать. Два выстрела, один за другим, свалили его. Третий уже был послан неподвижному телу ребенка.

Прохор чувствовал, как дрожит лежащая на его запястье рука агронома.

Женщина стояла как изваяние. Ее голова была откинута, неподвижный взгляд - устремлен в небо, залитое алым заревом заката.

- Теперь говори! - крикнул немец. Раскинув руки, словно для распятия, женщина судорожно выдавила:

- Вы зверье... вы стали бы его мучить, чтобы заставить говорить... он умер легко, мой мальчик.

Ее голова бессильно поникла, руки упали, как крылья подстреленной птицы.

Немцы поволокли ее к деревне.

Когда вдали затих стук мотоциклеток, Прохор почувствовал, что у него совершенно затекла рука, сдавленная агрономом. Светло-голубые глаза партизана были устремлены туда, где на фоне алого горизонта темнели крутые крыши избушек...

На рассвете они улетели...

- Как ты мог это выдержать? - удивленно спросил я Прохора.

- Если бы рядом со мною не было этого маленького человека в очках, я... сорвал бы задание,- сказал Прохор и закрыл глаза. - Иди-ка, дай мне поспать.

Я вышел из землянки, хотя и видел, что глаза его по-прежнему открыты и едва ли он собирается спать.

***

МУЗЫКАНТ

I

Полковник неодобрительно покачал головой:

- Вы попросту устали. Нужно отдохнуть. Прохор вскинул свою тяжелую голову:

- Прошу дать мне любое задание, и вы увидите, как я устал.

Но полковник невозмутимо повторил:

- Вы устали, и я заставлю вас отдохнуть.

- Не нужно мне отдыхать,- упрямо пробурчал Прохор.

- Доложите начальнику штаба: вам приказано отдохнуть. Поезжайте в город, и раньше завтрашнего дня не возвращаться!