Алексей Чертков - И белые, и черные бегуны, или Когда оттают мамонты

• Название: И белые, и черные бегуны, или Когда оттают мамонты
• Автор: Алексей Чертков
• Жанр: Исторический детектив

Политтехнолог Гулидов соглашается на предложение банкиров привести к победе на губернаторских выборах в богатом запасами алмазов, золота, нефти северном регионе ставленника олигархов. Найденные им в семейном архиве документы, свидетельствуют о давних планах зарубежных спецслужб завладеть ресурсами Арктики. Разные поколения одной семьи будут противостоять этим замыслам. Приключения героев книги, происшедшие с ними на побережье Северного Ледовитого океана в 1880—х годах и в устье реки Колымы (1943—1944 годы), написаны по рассказам очевидцев и архивным источникам.

Вторая книга из дилогии автора (первая – «Алмаз в невидимой оправе» вышла в свет в 2008 году).

---

К одинокому шаману присоединились сотни других. Громкоголосый ревущий ансамбль доводил людей до шумовых галлюцинаций. Звуки чукотских бубнов и горлового пения заполонили всю округу. Людям некуда было деться от всего этого грохочущего рокота, им приходилось дышать эти звуки, есть их, пить их, жить ими. Головы путников разрывались от резонирующих ударов. Из ушей стала сочиться кровь, вены на руках разбухли настолько, что готовы были вот-вот лопнуть. Кости ныли, стонали и выворачивались. Ещё несколько секунд и…

Револьверный выстрел! Один, второй, третий! И тишина. Абсолютная тишина. Как в могиле. От такой звенящей тишины, обрушившейся разом на всё, что тебя окружает, немудрено сойти с ума. Она парализует, делает сильных слабыми, действует моментально. С ней невозможно состязаться, и ей никто не в силах сопротивляться. Тишина бессмысленна в своей всепроникающей силе. Как с ней бороться? Она – всюду. Она – в тебе. Она – всёпоглощающе ужасна. И одновременно… прекрасна, как восход холодного солнца, как тёплый морской бриз, остужающий раскалённый воздух… Странное, непознанное явление. Когда человек изучит её природу, только тогда он поймёт своё истинное назначение на земле.

– Улахан тойон, улахан тойон! – тряс урядника, укрытого шкурой, чем-то взволнованный вождь племени.

Из-под шкуры появилось дуло револьвера, оно упёрлось в лоб чукче. Затем показалась голова самого Олесова.

– Чего тебе?

– Tалпыгыргын! Tалпыгыргын!

– Большой олень сдох, – пояснил сидящий рядом толмач.

– Тьфу ты, – чертыхнулся урядник и трижды перекрестился.

Компаньоны собрались в центре яранги. Расселись полукругом. Молчали. Первым никому не хотелось признаваться в увиденной ночью чертовщине. Но деваться было некуда. Сквозь дыры от трёх пуль в ярангу проникал солнечный свет. Шкуры, которыми укрывались путники, были покрыты толстым слоем чёрного пепла. По взволнованным лицам компаньонов было видно – каждому есть чем поделиться с соседом.

– Это мне одному приснилось или я чегой-то не понимаю? – нарушил затянувшееся молчание Олесов.

– Сложно сказать, что именно с нами случилось. Но определённо могу свидетельствовать, что здесь происходило что-то странное, – первым отозвался Кондаков.

– Старуха во всем виновата. Старуха! Спроси да строже спроси у этого каманчи (кивнул урядник в сторону вождя), чего она нам подсыпала в чай и что за балаган здесь устроила, – грозно приказал он переводчику.

– Маненько угорели. Шибко топили-топили. Угорели, говорит, – тот быстро перевёл ответ напуганного туземца.

– Тогда кто стрелял? Я чётко слышал три выстрела, – покосился на свой револьвер Олесов.

– Советую проверить патроны, – подключился к разговору учитель.

Кондаков согласно кивнул. Урядник, сопя и кряхтя, достал из кобуры оружие, открыл барабан и высыпал в ладонь четыре патрона.

– Не может быть! Ещё вчера были все семь. Сам проверял, сам заряжал, сам чистил. Святая Варвара! – Он быстро перекрестился и отчего-то посмотрел по сторонам.

Олесов проворно вскочил на ноги, бросился в один угол, в другой, перевернул там лежанку. Стал пинать тряпьё, откидывать в стороны попадавшиеся под руки вещи. Вытащил саблю и начал с яростью кромсать ни в чем не повинные шкуры. Общими усилиями насилу скрутили обезумевшего урядника.

Откинулся полог, и в ярангу вошла вчерашняя старуха. Она улыбнулась во весь свой беззубый рот и протянула Олесову чашку с густым отваром. Тот оттолкнул протянутую посуду, но старуха ловко отпрянула назад и жестом показала, что надо пить, указав рукой на его голову: мол, снимет боль. Урядник демонстративно отвернулся от назойливой врачевательницы. Он сделал вид, что перестал обращать на неё внимание. Старуха молча прошла в дальний угол яранги, засунула себе в рот высушенную оленью жилу и оттуда стала наблюдать за гостями.

– Тьфу ты, – сплюнул Олесов и ещё больше насупился.

– Понравился, однако, – пошутил Кондаков.

– Ничего нелогичного не вижу, – высказался вдруг учитель.

Собравшиеся с интересом обернулись в его сторону. Даже старуха перестала жевать и приготовилась внимательно слушать, хотя вряд ли понимала что-то по-русски.

– Мы попали в яму. Яму, где меняется время. Бояться не надо. Думать надо. Понимать, что случилось. Совпало! Очень многое здесь совпало: и яранга – это макушка земли, и восемь её жердей, восемь! И место это в тундре на изломе чрева земли. И люди – один журливый, другой – дюже нравный. И даже старуха эта тоже здесь неспроста.

– Дык, может, сон это? Обычный сон, – встрепенулся урядник, услышав о старухе.

– Срединный мир на то и срединный, чтобы служить мостом из прошлого в будущее. И обратно. Аллараа дойду, нижняя страна, таит в себе много бед. Здесь солнце и луна щербаты, холод, мрак. Люди и звери бегут от Ледовитого моря, боятся столкнуться с племенами абаасы во главе с Арсан Дуолаем3. А мы супротив общего порядка идём им навстречу. Как тут им не гоношиться?! Одни покинули наш мир, Орто дойду4, и многим это ещё предстоит. Не обязательно здесь, на краю океана. Люди найдут другие мосты: по воздуху, морем, караваном, упряжью, но они будут идти на вечный зов небес и предков. Самые опасные те, кто придёт к нам с верхней страны, с юга. И люди племени Улуутуйар Улуу5 Тойона. Они не родня нам, затаятся, будут ждать своего часа. Долго ждать. Вечность. Час их наступит, как бы мы того не хотели. Пока мы супротив них никто, так, пыль земная, зрители. Нам пора прядать нарты, вперед итить, к Чукочьему морю. Чего сидим?

– Странна твоя речи, учитель. Решить сей ребус трудно в одночасье. Но в одном ты прав – надо торопиться, неровен час, следы заморской шхуны снег укроет, до весны не найдем.

Кондаков резко поднялся, но вдруг пошатнулся и чуть было не упал навзничь, однако был вовремя подхвачен товарищами. Чиновника бережно уложили на шкуры. Лицо его сделалось, как полотно, белым. Он тяжело задышал, впал в беспамятство.

– Старуха виновата. Она порчу навела! – взревел урядник.

– Не трогай её, – остановил Олесова учитель. – Она – белый шаман. Только помогает. Не видишь, силы её покидают, ум как у ребенка. Но без неё мы бы эту ночь не пережили. Скоро она примет воду смерти. И вернётся в этот мир через 290 лет.

– Откуда знаешь?

– Знаю, много живу, вот и знаю.

В углу яранги зашевелилась старуха, как будто поняла, что речь зашла именно о ней. Чукчанка прошаркала кривыми ногами к лежанке Кондакова, дотронулась до его плеча, что-то с закрытыми глазами долго шептала. Из всего, что она говорила у изголовья, путники расслышали только последнее слово, которое шаманка произнесла отчётливо и громко: «Пльыткук»6. Не глядя на застывших, растерянных членов экспедиции, старуха откинула полог и также медленно, как и пришла, удалилась. На груди у Кондакова остался лежать амулет из кусочка нерпичьей кожи в виде рыбы с дырочками-глазами, окрашенной ольховой корой в красный цвет.

Больной пролежал в жару без движения двое суток. На третий день болезнь отступила. Кондаков стал быстро поправляться. Путники дали своему командиру время, чтобы он немного окреп, и поспешили покинуть чукотское стойбище. В толпе провожавших экспедицию старухи не было видно.

4 Призрак шхуны «Алеут»

После долгих скитаний по побережью затёртая льдами шхуна была обнаружена неподалёку от острова Айон, близ Чаунской губы. Местность пустынная, безлюдная, оттого и пригодная для тайной миссии. Летом чукчи здесь нагуливают оленей, а к зиме кочуют вглубь полуострова.

Шхуна завалилась на левый борт. Каких-либо следов вокруг неё не было видно. Бдительный Олесов всё же приказал остаткам своего потрёпанного отряда расположиться полукругом и первым направился к судну. Делал он это короткими перебежками. Со стороны было забавно наблюдать, как грузный, обременённый одышкой урядник с револьвером наизготовку, постоянно запинаясь о болтавшуюся на боку шашку, преодолев десять-пятнадцать шагов, со всего размаха падал лицом в снег. Отфыркиваясь, как старый морж, в ноздри которому попали мелкие ракушки или галька, абордажник вновь устремлялся к цели. Казус случился, когда Олесов достиг шхуны и попытался забраться на неё. Хотя «Алеут» сильно накренился и был сдавлен льдами, но высота бортов не позволяла уряднику легко преодолеть последнее препятствие. И он запросил подмогу.

Шхуна «Алеут»

Обследование шхуны ничего не дало. Никаких вещественных доказательств, что «Алеут» доставил людей к берегам другого государства, раздобыть не удалось. В каютах и подсобных помещениях было голо и чисто, как в карцере. Внутренняя отделка ничем не выдавала себя – скромно, аскетично. Шхуна была подобрана таким образом, чтобы ничего в ней – ни в оборудовании, ни в обшивке, ни в корабельной утвари – не выдавало иностранного авторства. Лишь ощущалось чьё-то мимолетное присутствие, как будто незримый призрак сопровождал по кораблю любопытствующую компанию.