Лев Толстой - Свет маяка

• Название: Свет маяка
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-00088-9

В сборник вошли повести, рассказы, очерки, посвященные морю и морякам. Молодой читатель познакомится с работами русских классиков и советских мастеров художественной прозы, охватывающими значительный период истории отечественного флота.

---

— Обошлось без завода. Сами… Принимайте работу.

— По местам стоять — к погружению. Флага не спускать!

Надсадно разрывая тишину, опять квакал ревун, хлопали стальные пластины дверей и клинкетов. Дизеля разом заглохли, со стоном провернулись моторы. Крейсер с развернутым флагом падал во мрак океанской ночи на полной скорости, охватываемый пучиной — властно и всеобъемлюще.

— Прекрасно! — сказал Лунин, следя за стрелкой. Лодка быстро набирала глубину. — Будто сошли со стапелей…

Двадцать седьмого июня «К-21» получила радиограмму. Штаб флота передал приказ переменить позицию, продвинувшись к острову Рольфсей, и — ждать! А при встрече с противником — атаковать! Подобный приказ касался не только лунинской лодки: Северный флот уже начинал развертывать свои силы для встречи каравана PQ-17, чтобы заслонить союзные корабли от нападений противника. Наши лодки должны были перехватить врага вблизи его берегов, а дальше — уже в открытом океане — протянулась вторая «завеса» из 9 английских подлодок…

Все, что произойдет далее, случится уже не по нашей вине. Северный флот свой союзный долг выполнит.

Враг обречен. Идем сквозь сталь и пламя.
Пускай бомбят. Посмотрим, кто хитрей.
И нет нам почвы тверже под ногами,
Чем палубы подводных кораблей.

* * *

Обычная жизнь течет по расписанию, включенная в жесткий корабельный график. Жизнь по звонку, по радиотрансляции, по сигналу ревуна. Обычные разговоры — деловые и краткие. В боевой рубке Лунин собрал всех офицеров, предложил каждому высказать свое мнение о поставленной задаче — честно и открыто, без излишних лавирований.

Согласно старинной традиции русского флота, сначала всегда выслушивалось мнение младшего. Первым говорил фельдшер — лейтенант Петруша, и хотя он только медик, но его тактические соображения были выслушаны со всем вниманием.

А сам командир Лунин говорил последним.

— Я принял решение искать врага в надводном положении, погружаясь лишь для отдыха команды. Для нас это, конечно, опаснее. Но зато с мостика мы увидим врага скорее, нежели через перископ. В любом случае, даже из-под воды, мы обязаны услышать или увидеть противника раньше, нежели он обнаружит нас. Если этого не случится, мы не моряки, а шляпы! — сказал Лунин. — И хочу предупредить вас, товарищи, что атака состоится, если даже потребуется всплыть на виду у всей фашистской эскадры… Я сказал. Благодарю вас всех за ваши мнения, которые и помогли мне прийти к таким вот выводам! Можете расходиться…

Воды океана по курсу «К-21» были пока пустынны. Только однажды попался спасательный плот ярко-оранжевой окраски. Людей не было на этом надувном плоту, но лежали там три пакета в герметической упаковке. Когда их вскрыли в матросском кубрике, оттуда посыпались: шоколад — голландский, коньяк — французский, сгущенка — датская, спички — шведские, ракетница — чешская, а сигареты — турецкие. Была еще бутылка минеральной воды из Висбадена да лекарство фирмы «Бауэр» (для поддержания деятельности сердца при резком охлаждении организма).

— Никаких национальных знаков на плоту не было, — сказал матросам комиссар Лысов. — Вот вам, ребята, политическая задача. Угадайте: чей это был плот?

— Загадка детская. Мы знаем, кто ограбил Европу!

Хваль-фьорд

………………………

Двадцать седьмого июня под яростным проливным дождем караван PQ-17 тронулся в путь.

На кораблях эскорта долго трубили медные боевые горны.

Один очевидец оставил нам запись: «Словно большая стая неряшливых уток, корабли миновали боны, следуя в океан. Никаких почестей и салютов уходящим не оказывали. Но все до единого, кто провожал корабли в этот путь, каждый молча благословил их».

Была как раз молитвенная суббота…

После выбирания якорей Брэнгвин заступил на вахту. Отлично выбритый, по-мальчишески дурачась на трапах, на мостик поднялся штурман. Он весело сообщил:

— Имею неплохую новость, Брэнгвин.

— Мне позволено знать ее, сэр?

— Конечно! В этом году прекрасная ледовая обстановка. Граница паковых льдов отодвинулась намного дальше, и мы пойдем вокруг Исландии, огибая ее с севера. А это безопаснее для нас… Вы не находите, Брэнгвин?

Тяжело взрывая воду винтами, следовал в лучистый океан британский линкор «Дюк-оф-Йорк»; за ним, вкруговую вращая громадные крылья радаров, удалился американский линкор «Вашингтон»; высоко неся взлетную палубу, с шумом пролетел авианосец «Викториуз». Это были силы главного прикрытия, которые пойдут теперь в отдалении от каравана, всей своей мощью вселяя спокойствие в души слабых.

Брэнгвин поплевал на ладони, чтобы удобнее было держать рукояти штурвала.

— Никогда, сэр, — сказал он, — я не испытывал особого почтения к этим джентльменам-линкорам, на которых полиции полно, как на Бродвее. В церкви там идет служба, скупердяи матросы сдают деньги в банк, а лавки торгуют конвертами, расческами и презервативами. Все линкоры кажутся мне плавающими казармами, только без окошек. Я много бы дал, чтобы посмотреть, как они тонут. Ох, и пузырей же после них, наверное!..

— А вам не хочется домой? — вдруг спросил штурман.

— Сэр! — отвечал Брэнгвин, задетый за живое. — Если бы я хотел сидеть дома, я бы не выбрал профессии, которой сейчас горжусь. Так уж случилось, что мне с детства не сиделось у родного порога…

На кораблях разом защелкали наружные динамики общего оповещания. Нервы многих тысяч людей невольно напряглись, ибо из этих рупоров человек редко слышит что-либо приятное… Сейчас ошарашат их всех каким-нибудь «Тирпитцем».

— Доброй удачи всем нам! — возвестили динамики, трясясь над мостиками кораблей. — Задраить люки, клинкеты и горловины, проверить крепления трюмов. Мы выходим в открытое море, и… да благословит нас всемогущий бог, наш заступник!

— Выходит, линкоры уже не заступники, — хмыкнул Брэнгвин. — Я так и думал: на эти казармы рассчитывать не стоит…

Три часа хода, и штурман оторвал листок календаря. Он упорхнул из пальцев в иллюминатор. Первый день умер. Следующий день возник. Так будет всегда, пока человек жив.

* * *

За день до этого Шнивинд сказал:

— Эфир возле Рейкьявика подозрительно затих, зато сразу оживилась работа русских радиостанций возле Мурманска. Кажется, выбирают якоря. Теперь надо подождать, когда PQ-17 сам проболтается о себе…

Ждать ему пришлось недолго. При построении каравана в походный ордер один корабль коснулся банки, не отмеченной на картах, и получил пробоину. Боясь, что в тумане никто не заметит его аварии, он панически выпалил в эфир пышный букет сигналов бедствия, которые тут же перехватили немецкие радиостанции Тромсе и Нарвика.

— Вот и все! — сказал Шнивинд, срывая с телетайпа донесение об этом случае. — На первое время мне больше ничего не нужно от них. Но они уже в моих руках…

Контакты

………………………

В полдень 30 июня, еще не обнаруженный немцами с воздуха, караван PQ-17 миновал остров Ян-Майен, нелюдимо застывший в океане где-то посередине между Гренландией и Нордкапом.

Шнивинд и гросс-адмирал Редер, два старых лошака в одной гитлеровской упряжке, были солидарны в том мнении, что мысли фюрера о морской войне не стоят пфеннига. Его боязнь авианосцев просто смехотворна! Сейчас на базах в Норвегии было заранее сконцентрировано 16 000 тонн нефти, и это внушало чувство уверенности в исходе операции.

— Игра началась, — рассуждал Шнивинд. — Операция «Ход конем» не может знать срывов, ибо все продумано до конца. Памятник доблести нашего флота после войны поставят, конечно, не в Киле или в Гамбурге — место ему на скале Нордкапа!

Шнивинда пугали сейчас не английские авианосцы, а, скорее, авиация Геринга. Горький опыт содружества флота с люфтваффе приучил немецких моряков бояться своих самолетов. Хваленые асы Германии совсем не умели отличать корабли противника от своих кораблей[34], топя их столь жестоко, что, если оставался в живых хоть один человек из команды, то и тогда Редер с ядом говорил Герингу:

— Большое спасибо от флота, рейхсмаршал!

Сейчас, чтобы пилотам все стало ясно, Шнивинд велел спешно красить на крейсерах орудийные башни в отчетливый рыжий цвет, а на палубе «Тирпитца» малярная команда рисовала гигантскую свастику — черно-бело-красную, чтобы ее сразу заметили с неба…

Редер из Киля запросил метеосводку.

— Отвечайте ему, — велел Шнивинд, — что в океане держится туман, как сливки. Мы не можем увидеть караван с воздуха. Однако синоптики пророчат в скором времени прояснение…

Самолет германской разведки вслепую оторвался от поля аэродрома. В полете — прямом, как полет одичалой вороны, — он стал опустошать подвесные бензобаки. Высосав горючее до дна, самолет бросал баки в океан; по инерции они еще долго летели рядом с крылом, потом, плавно оседая, начинали свое падение в бушующее море. Баки были устроены так, что сразу же тонули: никаких следов в море.