Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1

• Название: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-095-6

Содержание:

Кукловоды, роман, перевод с английского А. Корженевского

Дорога доблести, роман, перевод с английского В. Ковалевского, Н. Штуцер

---

— Меня это устраивает. Кто-то же должен командовать. А меня зови просто Оскар.

Руфо глянул на Стар, она кивнула. Он ухмыльнулся:

— О'кей, Оскар. Претензий нет?

— Никаких.

Он положил рыбу на камень, вытер ладонь о голое бедро и протянул мне:

— Отлично. Значит, вы будете рубить, а я вывозить.

Мы пожали друг другу руки, причем каждый попытался испытать силу другого. Кажется, мне удалось чуть перебороть Руфо, но я вынес впечатление, что не иначе он когда-то занимался кузнечным ремеслом.

Стар казалась очень довольной, у нее снова появились ямочки на щеках. Она уютно устроилась у огня и стала похожа на лесную нимфу, занятую чаепитием во время обеденного перерыва. Внезапно она протянула мне свою сильную тонкую руку и положила ее поверх наших.

— Мои храбрые друзья! — сказала она серьезно. — Мои славные мальчики. Руфо, все будет хорошо.

— Вам был Знак? — с интересом спросил он.

— Нет, только предчувствие. Я совершенно спокойна.

— Вряд ли можно что-нибудь утверждать определенно, — возразил Руфо, — пока мы не рассчитались с Игли.

— Оскар справится с Игли. — Стар поднялась каким-то необыкновенно гибким движением. — Кончай с рыбой и распаковывай. Мне нужна одежда. — Она сразу стала очень деловой.

Стар была многолика — ничуть не меньше, чем целый взвод из женской вспомогательной службы. И заметьте — это не гипербола. В этой женщине заключились все прочие — от Евы, раздумывающей, какой из двух фиговых листков пойдет ей больше, до современной дамы, которая жаждет оказаться в недрах самого модного магазина совершенно голой, но с чековой книжкой в руках. Когда я встретил ее впервые, она казалась чуть ли не «синим чулком», интересующимся проблемами одежды не более, чем я сам. У меня же лично одежда не вызывала вообще никаких эмоций. Быть представителем нынешнего поколения нерях — значит получить существенную добавку к студенческому бюджету, ибо самые простые джинсы считаются тут au fait[42], а пропахшая потом рубашка последним писком моды.

При второй встрече Стар была одета в лабораторный халат и узкую юбку, в которой умудрилась выглядеть одновременно и деловой женщиной, и славным парнем. Но сегодня — в это утро, или как его там называть, она была полна женственности и жизни. Она отдавалась рыбной ловле с такой страстностью, что не могла сдержать восторженных воплей. А через несколько секунд она уже превратилась в девчонку-скаута, с пятнами сажи на щеках, с волосами, небрежно заброшенными за плечо, чтобы уберечь их от огня, пока готовится завтрак.

Теперь же это была Вечная Женщина, которой предстояло заняться разборкой Новых Нарядов. Я-то понимал, что надеть на Стар платье было все равно что покрасить масляной краской королевские драгоценности, но следовало признать, что если мы собираемся играть в «Я — Тарзан, ты — Джейн» в этой лощине до времени, пока нас не разлучит смерть, то какая-то одежда, хотя бы для того, чтобы охранять великолепную кожу Стар от сучков и терниев, определенно понадобится.

Багаж Руфо оказался чем-то вроде небольшой черной шкатулки, размерами и формой походившей на пишущую машинку. Он раскрыл ее.

И еще раз раскрыл.

И раскрыл очень много раз.

И продолжал раскрывать до тех пор, пока эта штуковина не приобрела размеры небольшого грузовичка, доверху набитого множеством вещей. Поскольку дома меня прозвали «Правдивым Джеймсом» сразу же, как я начал говорить, то вам придется предположить, что я стал жертвой галлюцинаций, вызванных гипнозом или наркотиками.

Что касается меня лично, то я твердой точки зрения не имею. Всякий, кто изучал математику, знает, что внутренняя поверхность предмета теоретически не обязательно меньше наружной, а каждый, кому довелось видеть, как какая-нибудь толстуха пролезает сквозь узкую щель, знает, что эта теория находит и практическое доказательство. Шкатулка Руфо была лишь расширенным изданием указанного постулата.

Первым делом Руфо достал из шкатулки здоровенный сундук из тикового дерева. Стар тут же открыла его и принялась вытаскивать из таинственных глубин всевозможные прозрачные прелести.

— Оскар, что ты думаешь об этом? — Она прижимала к груди длинное зеленое платье, разглаживая юбку на одном из бедер для лучшего обозрения. — Тебе нравится?

Еще бы мне не нравилось! Если это был оригинал (а я и подумать не мог, что Стар наденет жалкую копию), то не стоило пытаться даже вообразить его цену.

— Шикарная тряпочка! — сказал я. — Но, послушай, мы же вроде собирались путешествовать?

— Совершенно верно.

— Но я не вижу поблизости ни одной стоянки такси. Ты не боишься, что платье порвется?

— Оно не рвется. И я не собираюсь его носить. Я хочу только показать его тебе. Разве оно не великолепно? Хочешь, я пройдусь в нем, как манекенщица? Руфо, где мои сандалии на высоких каблуках, ну те, что с изумрудами?

Руфо ответил на том языке, на котором ругался в минуту своего прибытия. Стар лишь пожала плечами и сказала:

— Успокойся, Руфо. Игли подождет. И кроме того, мы все равно не сможем с ним встретиться раньше завтрашнего утра. Да и милорду Оскару еще надо выучиться здешнему языку… — И все же она бросила это зеленое роскошество обратно в сундук.

— А вот и еще одна прелестная штучка, — продолжала Стар, поднимая в воздух нечто. — Это просто шутка, больше ни на что она не годится.

Я понял, что она имеет в виду. «Штучка» была по преимуществу юбкой, с крохотным корсажем, который лишь все поддерживал, но ничего не скрывал — стиль изобретенный на древнем Крите и, как мне приходилось слышать, все еще пользующийся популярностью в «Оверсиз уикли», «Плейбое» и в ночных клубах. Этот стиль превращал паданцы в настоящие буфера. Впрочем, Стар в этом не нуждалась.

Руфо тронул меня за плечо.

— Босс! Не хотите ли взглянуть на арсенал и выбрать что нужно?

— Руфо, жизнь надо украшать, а не подгонять, — с упреком заметила Стар.

— У нас останется куда больше жизни для украшения, если Оскар выберет то, что применит с наибольшим эффектом.

— Оружие ему все равно не понадобится, пока мы не уладим отношения с Игли. — Стар, однако, перестала настаивать на демонстрации новых моделей, и, хотя мне было дьявольски приятно смотреть на нее в это время, я все же с готовностью взялся за инспекцию оружия, которым мне предстояло пользоваться, поскольку предназначенная мне работенка явно того требовала.

Пока я любовался организованным Стар показом мод, Руфо успел разложить коллекцию, которая была чем-то средним между армейским арсеналом и музеем: шпаги, пистолеты, копье футов в двадцать длиной, огнемет, две базуки, между которыми лежал автомат Томпсона, медные кастеты, мачете, гранаты, луки, стрелы, «кинжал милосердия»…

— А почему нет пращи? — спросил я для подначки.

Руфо оказался на высоте:

— Какой тип вам угодно иметь, Оскар? С вилкообразной рукоятью? Или обыкновенную пращу?

— Извини, что затронул эту тему. Из рогатки я никогда и ни во что не попаду. — Я поднял «Томми», убедился, что магазин пуст, и начал разборку. Автомат был почти новехонький, но пристрелянный настолько, чтобы механизм работал как часы. Вообще-то говоря, «Томми» не намного точнее бейсбольной биты, да и радиус у него лишь чуть больше. Есть, конечно, и свои достоинства — если из него попадешь в человека, так тот обязательно упадет и не встанет. Оружие это, короткое и не очень тяжелое, обеспечивает большую плотность огня на нужное время. Подходящая игрушка для боев в зарослях и для схваток, близких к рукопашной.

Я-то сам, признаться, больше уважаю что-нибудь со штыком на конце для случаев, так сказать, интимного характера и что-нибудь, обеспечивающее высокую точность попадания в тех случаях, когда враждебные действия ведутся с дальних рубежей. Поэтому я отложил «Томми» и взял «Спрингфилд», правда изготовленный на заводе в Рой-Айленде, что было видно по серийному номеру, но все равно «Спрингфилд». Эта винтовочка пробудила во мне те же чувства, что и австралийский «Альбатрос» — ведь некоторые виды механизмов столь совершенны, что единственное средство улучшить их — это сконструировать заново.

Я передернул затвор, сунул палец в ствол, осмотрел мушку. Ствол сверкал, никаких потертостей, на мушке была отчетливо видна малюсенькая звездочка. Чудесное оружие!

— Руфо, а какова местность там, куда мы двинемся? Такая же, как тут?

— Сегодня будет такая же. Но… — он виновато принял винтовку из моих рук. — Здесь пользоваться огнестрельным оружием запрещено. Шпаги, ножи, стрелы — все, что рубит, колет, режет с помощью человеческой руки, пожалуйста. Но не огнестрельное.

— А кто это распорядился так? Он пожал плечами:

— Спросите лучше у Нее.

— Но если пользоваться нельзя, то зачем ты их брал вообще? Да и боеприпасов я не вижу.