Хилари Мантел - Фладд

• Название: Фладд
• Автор: Хилари Мантел
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-082922-4

Хилари Мантел, дважды лауреат Букеровской премии за 2009 и 2012 годы за романы о Томасе Кромвеле «Вулфхолл» и «Внесите тела», получившая в 2013 году орден Британской империи за литературные заслуги.

Сонный, странный, почти ирреальный городок 1950-х, затерянный где-то среди болот и вересковых пустошей овеянного легендами севера Англии.

Здесь начинается поразительная история двух людей — и одного… пришельца из иных, неведомых миров.

Но кто же он — тот, кто называет себя Фладдом?

Ангел, ниспосланный небесами, дабы спасти священника, утратившего веру, и молоденькую монахиню, страдающую от одиночества и непонимания среди мелких интриг провинциального монастыря?

Демон ада, пришедший, чтобы изощренно искушать и губить души?

Или таинственный игрок, наслаждающийся игрой, ставки в которой высоки, а правила понятны лишь ему одному?

---

Местные не могли правильно выговорить такое сложное имя, поэтому звали директрису матерью Перепитурой, а школьники — просто Питурой, и даже отец Ангуин в последнее время именовал ее так про себя. Коренастая, средних лет — едва ли прилично гадать о возрасте монахини. У нее была бледная бугристая кожа, мясистый нос, кокетливый смех, напоминавший лошадиное ржание, привычка рывком закидывать покрывало за левое плечо и кривые зубы.

Мисс Демпси, исполняя обязанности горничной, впустила гостью.

— Мать Перепитура, — объявила она важно, сцепив пальцы на животе.

Священник, до сей поры не выражавший желания почитать, испуганно схватил со стола требник. Агнесса отступила в сторону и встала у двери, скорбно сжав губы и беспокойно теребя нитку искусственного жемчуга на шее.

— Подавать чай? — шепотом спросила мисс Демпси, испуганно озираясь, и, не дождавшись ответа, юркнула в дверь за спиной монахини.

Перпетуя игриво шагнула вперед, вытягивая мысок.

— Кажется, я вам помешала?

Только бы Агнесса не принесла чай, подумал отец Ангуин. Только бы не вздумала принести чай. Это только раззадорит Питуру.

— Присядете? — спросил священник.

Однако Перпетуя продолжала приплясывать на месте.

— Верить ли мне своим ушам? — спросила монахиня. — Правда ли, что епископ хочет убрать статуи?

— Правда.

— Я всегда считала, что церковь захламлена. Впрочем, не моего ума дело.

— Верно, не вашего, — пробормотал отец Ангуин.

Питура закинула покрывало за плечо.

— А правда ли, что их похоронят? Что вы решили, отче? Всем прихожанам собраться на кладбище с венками? Или вести себя так, будто статуи не закопаны, и ставить свечи у могил?

— Вы сами сказали «могилы», я говорил только про «ямы». Никакого обряда не будет. Это лишь необходимые меры.

Произнеся эти слова, отец Ангуин почувствовал слабое облегчение. «Меры» звучали достаточно отстраненно, весомо и официально.

— И когда вы собираетесь предпринять эти меры?

— Возможно, в субботу. Привлеку к работе Церковное братство.

— А я пришлю вам сестру Филомену. Крепкая девушка, умеет управляться с лопатой. Истинная дочь ирландской земли. Можно сказать, от сохи.

Все ее шуточки. У монашек своеобразное чувство юмора.

Питура хрипло гоготнула, закинула покрывало за плечо и промолвила:

— Говорят, вас застращали новым помощником.

Про себя отец Ангуин отметил выбор слов. Он поднял глаза и посмотрел на монахиню.

Между передними зубами у матери Перпетуи была щель. Подобный дефект не редкость, но отец Ангуин не мог отвести от нее глаз. Он представлял мать Перпетую каннибалом, через эту щель она всасывает лакомые кусочки жертв…

— Что толку загадывать, — сказала монахиня. — Все одно свежая кровь.

Для погребения отец Ангуин выбрал следующую субботу. Точнее, вечер субботы, дабы набросить покров приличия на предстоящее непотребство.

После обеда распогодилось, закатное солнце позолотило зубцы, ласточки кружились во влажном, пахнущем мхом воздухе над домом священника. Члены Церковного братства в старых зеленовато-черных костюмах стояли, напустив на себя скорбный вид.

— Вам не кажется, что рабочие штаны были бы уместнее? — спросил отец Ангуин.

За годы, проведенные здесь, он так и не смог смириться со странным и противоречивым духом этого места. Священник знал, что они конторские служащие и ткачи и у них нет ни вельветовых штанов, ни клетчатых шерстяных рубашек, ни грубой обуви. Женатые сторонились братства. Они захаживали в церковь только на Пасху, оставляя заботу о душе на попечение жен. Однако в приходе хватало холостяков, как правило, средних лет, иссушенных воздержанием и пожелтевших от молитв. Несостоявшиеся священники, которым не хватило ума или храбрости принять сан. Запах плесени шел от их посеченных молью пиджаков, увешанных образками, которые бренчали при ходьбе. Из исповедей отец Ангуин знал, что некоторые из них не чужды аскетизма: постятся, отказываются от табака, но подозревал, что этим дело не ограничивается и в ход идут власяницы и плетки. Только религиозный экстаз мог зажечь их тусклые глаза. Члены Церковного братства жили ради того, чтобы перевести через дорогу престарелую монашку или заслужить одобрительный кивок монсеньора.

Предварительно землю подготовили — отец Ангуин не переоценивал свою команду. Федерхотонцы не могли похвастать собственным погостом, и с кладбища, которое городок делил с соседним приходом, вызвали двух могильщиков. После жаркой дискуссии во дворе церкви, когда деньги перешли наконец из рук в руки, могильщики согласились с доводами священника. Да, рыть ямы не их профиль, и, как заметил старший, тут больше подошел бы садовник. Однако, учитывая, что ямы будут иметь форму могил, приглашение представителя другой профессии могло быть расценено как покушение на их интересы. К тому же работа легкая, рыть придется неглубоко. Взвесив все за и против, могильщики вскопали землю за гаражом.

Увидев ямы, отец Ангуин поежился и обхватил себя руками, удерживая внутри неясное беспокойство, которому не знал имени — как будто могилы приготовлены для кровавой бойни, для какого-то ужасного преступления. И тогда он сказал себе, как говорят все умные детки: если Господу ведомы наши злые помыслы, почему Он позволил им совершиться? Почему этот мир полон зла и жестокости, зачем Господь сотворил его таким и дал нам свободную волю, если знал, что некоторые из нас обратят ее к саморазрушению? Затем отец Ангуин вспомнил, что не верит в Бога, и зашагал в церковь проследить за тем, как статуи будут снимать с постаментов. Он хорошо разбирался в рычагах и блоках, но не он, а сестра Филомена вдохновляла членов Церковного братства. К тому времени как статуи оказались за порогом церкви и работники принялись сворачивать веревки и доставать лопаты, ее запах успел просочиться сквозь тяжелую черную рясу, и мужчины отошли в сторонку. Их не знавшие женщин тела были потрясены тем, чего не понимали.

Сестра Филомена была девушкой крупной, кровь с молоком, а под рясой носила черные шерстяные чулки. Запах мыла исходил от ее кожи, бровей, ног и прочих частей тела, о наличии которых у монахинь не принято задумываться. Возможно, у сестры Филомены были даже колени. Приподняв подол рясы, она опустилась ими на сырую землю, провожая глазами статуи, которые укладывали в ямы. В последнее мгновение монашка наклонилась и провела натруженной рукой по львиной гриве, затем переместилась на корточки и тыльной стороной ладони вытерла глаза.

— Он мне так нравился, отче, — сказала она, посмотрев на отца Ангуина.

Священник подал ей руку, монашка плавным движением распрямилась и осталась стоять рядом с ним, тряся запрокинутой назад головой, чтобы покрывало легло ровными складками. Ее рука была крепкой и теплой, пульс ровно бился под кожей.

— Ты хорошая девочка, — сказал отец Ангуин. — Один я бы не справился. Мне очень жаль.

Сестра Филомена возвысила голос, обращаясь к членам братства, которые раскачивались на одной ноге, словно черные фламинго, сбивая с подошв налипшую землю.

— А вы, джентльмены, ступайте в барак. Сестра Антония заварила вам чай и спекла коврижку.

При этих словах мужчины впали в уныние. Кругленькую и веселую сестру Антонию в белом от муки фартуке в приходе побаивались.

— Бедняжка, — сказал отец Ангуин. — Намерения у нее самые добрые. Вспомните о сестрах, которым приходится выдерживать подобное испытание три раза в день: на завтрак, в обед и полдник. Окажите мне последнюю услугу, братцы, а если станет невмоготу, посвятите свои страдания Богу — пусть это будет ваша жертва.

— Камней там всего горсть, — сказала сестра Филомена, — хотя и больше, чем изюма. Вы можете поступить, как советует святой отец, дабы снискать себе Божью благодать. Скажите: «Святейшее сердце Иисуса, помоги мне съесть эту коврижку».

— Вы так и говорите? — полюбопытствовал отец Ангуин. — Или mutatis mutandis[9], например, когда у нее пригорает овсянка?

— «Пресвятая Дева, Матерь Божья, помоги мне проглотить эту овсянку». Сестра Поликарпа думает, нам следует прочитать новену[10] святому Михаилу, покровителю бакалейщиков, попросить, чтобы он наставил ее в вопросе закупки провизии. Мы спросили, существует ли святой покровитель поваров, но сестра Поликарпа сказала, что ее проблема лежит глубже: один Господь ведает, что сестра Антония способна положить в кастрюлю.

— И у вас заготовлены присказки на все случаи жизни?

— Конечно, но мы проговариваем их про себя, чтобы не обижать ее. За исключением матери Перпетуи. Она отчитывает сестру Антонию вслух.

— Не сомневаюсь.

— Однако сестра Антония очень смиренная, она никогда не дает ей отпора.

— Ей это ни к чему. У нее есть другие способы отомстить.