Николай Золотарёв-Якутский - Из тьмы

• Название: Из тьмы
• Автор: Николай Золотарёв-Якутский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

Герой повести — сын бедного якута Уосук. Человек необыкновенной и трудной судьбы, он становится на путь активной революционной борьбы.

---

Но и большевики не сидели сложа руки. 27 февраля под их руководством забастовали рабочие типографии, мельницы, почты и телеграфа. Вслед за тем бросали работу металлисты, грузчики, часовщики и парикмахеры. Забастовщики вышли на улицы, неся лозунги: «Долой буржуазный Областной совет!», «Вся власть Советам рабочих депутатов!».

В подготовке забастовки и демонстрации активное участие принимали бывшие члены кружка «Юный социал-демократ». Работы было много, у парней не хватало времени выспаться. Иногда Максим вздыхал:

— Эх, нет Платона!

Платон еще летом уехал в Томск, мечтая поступить в университет.

Напуганный мощным забастовочным движением, Областной совет приказал начальнику городской милиции эсеру Бондалетову арестовать большевиков.

Глубокой ночью в дверь резко и грубо постучали. Уосук вскинул голову. Он сразу понял, что за ночные гости пожаловали к нему, и бросился к окну. В сумраке чернели два силуэта в погонах. «Двое под окном, да еще у двери… — лихорадочно соображал Уосук. — Не уйти». С сильно бьющимся сердцем он снова лег в постель и натянул одеяло на голову. «Спокойно. Главное — спокойствие».

Из передней донесся голос хозяйки:

— Кто там?

— Открывай! Милиция!..

— Если по делу, — не дослушав, продолжала старушка, — то приходите завтра! Ночью я в дом никого не пускаю!

— Да откроешь ли ты? — пришли в ярость за дверью. — Сказано — милиция! Взломаем дверь.

«Спокойно. Спокойно…» — повторял про себя Уосук.

Загремел засов. В передней застучали подкованные сапоги.

— Здесь живет Токуров?

— Нет. Ошиблись, — ответила хозяйка.

— Как ошиблись? Вот адрес. Приказано взять большевика Токурова.

— Никаких большевиков здесь нет и быть не может! — Голос старухи прозвучал назидательно. — Тут у меня, если хотите знать, квартирует сын миллионера Разбогатеева.

— Разбогатеева? А где он?

— Спит! Где ж ему быть?

— Веди к нему!

— Зачем будить? Он юноша тихий, скромный, учится усердно. Ночами никогда не шатается.

— Хватить голову морочить! Веди немедленно!

Уосук даже не шелохнулся, когда на его глаза упал свет лампы.

— Проснись, соколик, — ласково сказала Мария Ильинична, — тут милиция явилась!

Уосук, зевая, приподнялся на локте.

— Какой же это сын Разбогатеева? — возмутился рыжий детина с торчащими во все стороны усами. — Купец из казаков, а этот — якут!

— Приемный сын, — сердито бросила хозяйка.

— Ты — Иосиф Токуров?

— Нет. Я Разбогатеев.

— Документы!

Уосук протянул паспорт.

— Тут написано, что ты не Разбогатеев, а Токуров-Разбогатеев!

— Да, но и не Токуров, — спокойно сказал Уосук.

— Одевайся! Бондалетов разберется.

— Позвольте, но ведь вы убедились, что я не Токуров?

— Молчать! Одевайся.

— За что арестовываете?

— Об этом спросишь у Бондалетова.

Городская милиция Областного совета помещалась в здании бывшего полицейского управления. Да и сама она ничем от своей предшественницы не отличалась: служили в ней те же полицейские.

Бондалетов, набычившись, сидел за огромным столом. Перед ним лежал список большевиков, подлежащих аресту. Против многих фамилий уже стояли галочки.

— Господин начальник милиции! По вашему распоряжению доставлен Иосиф Токуров! Токуров-Разбогатеев, — нерешительно доложил конвойный.

— Кто? — поднял голову Бондалетов.

— Сами не знаем. То ли Токуров, то ли Разбогатеев… Одним словом, Иосиф Токуров-Разбогатеев, — мямлил милиционер.

— Что вы мне голову морочите? Кого привели?

— Вот его паспорт, вашбродь!

— Ну-ну… без чинопочитания. Никак не вобьете себе в головы, болваны, что все эти «вашбродь» упразднены. Ну-с, что за паспорт…

— Господин Бондалетов, произошло какое-то недоразумение. Я сын купца первой гильдии Разбогатеева и, мне кажется, не должен вас интересовать.

Бондалетов вонзил в Уосука острый взгляд:

— Большевик?

— Не понял.

— Не прикидывайся! Нам известно, что ты большевик.

— Мой отец — коммерсант. Коммерсантом намерен стать и я. А пока учусь в учительской семинарии. Мне кажется, вы принимаете меня за кого-то другого. Кого вы ищете: меня или Токурова? Повторяю: я — Токуров-Разбогатеев. Быть может, пока вы допрашиваете меня, Токуров занимается большевистской агитацией.

Бондалетов задумался.

— Чем докажешь, что ты сын Разбогатеева? — наконец сказал он.

— Хотя бы вот этим.

Уосук достал из бумажника доверенность Разбогатеева на заключение коммерческих сделок. Бондалетов впился в нее глазами.

— Извините! Эти болваны ошиблись. Вы свободны!

Выйдя на улицу, Уосук облегченно вздохнул полной грудью. «Хорошо, что после революции я забыл о разбогатеевском «довеске» к своей фамилии и никогда не упоминал о нем», — мелькнуло у него в голове. Вдруг навстречу показалась группа людей. Уосук отшатнулся в тень. Мимо вооруженный конвой провел Максима Аммосова.

«Кажется, всех наших взяли. Что же теперь делать?»

Назавтра Бондалетов заявился в Областной совет, чтобы доложить о выполнении «боевого задания»: «Большевики поголовно арестованы!» Господа из совета похвалили Бондалетова. А через два дня его вызвали снова.

— Эт-то что такое? — зловеще прошептал Соловьев, подвигая начальнику милиции какие-то листки, исписанные от руки.

Бондалетов взял один из них. Буквы запрыгали у него в глазах.

«К трудящимся города.

Контрреволюционный Областной совет растоптал демократические права, завоеванные народом в пролетарской революции, уничтожил первые ростки Советской власти, предательски упрятал в тюрьму рабочих и солдатских депутатов. Трудящиеся Якутска! Не выполняйте распоряжений Областного совета! Боритесь с ним! Сын революции».

— Ну-с, поголовно арестованы большевики? — ехидно промолвил Соловьев.

— Откуда это у вас, господин областной комиссар?

— С забора! Да-да, господин Бондалетов, с забора! Я вижу, вам изменило зрение, раз вы не замечаете в городе прокламаций! Что за «Сын революции»?

Бондалетов побагровел.

— Даю слово, что через денек-другой я вам этого сукина сына из-под земли добуду.

— Смотрите ж! В противном случае пеняйте на себя.

Бондалетов отрядил на поиски «Сына революции» шпионов. Пронырливые лазутчики еще старой, жандармской выучки шныряли по городу двое суток, но так никого и не засекли. Между тем прокламации не иссякали. Одна из них появилась прямо на калитке Бондалетова.

«Господа контрреволюционеры, вы ликуете, посадив под замок защитников народа — большевиков. Что ж! Ликуйте в последний раз. Ваши дни сочтены. Час расплаты близок! Сын революции».

Бондалетова едва не хватил удар. А тут еще стали распространяться печатные листовки. Бондалетов вверх дном перевернул типографию, но ничего не нашел. А поток листовок ширился.

«Требуем освободить незаконно арестованных рабочих депутатов. Вся власть Советам!»

«Во всех областях и губерниях России давно победила пролетарская революция. Трудящиеся, боритесь за народную власть!»

«Товарищи рабочие, бастуем!»

Вскоре в городе действительно вспыхнули митинги и забастовки. На их подавление Бондалетов бросил все наличные силы. Было схвачено немало «верховодов», как называл их начальник областной милиции, но «Сына революции» среди них не оказалось. Бондалетов ломал голову: кто мог им быть? А Соловьев все настойчивее требовал «пресечь вредоносную деятельность» неуловимого большевика.

Внезапно в голове Бондалетова мелькнула мысль: «А что, если?» Он тут же вызвал самого опытного и верного сыщика — Копчика.

— С сегодняшнего дня возьми под наблюдение дом шестнадцать по Правленской. Ясно?

— Дом шестнадцать? По Правленской? — удивился Копчик. — Да ведь в нем божья старушка, вдовая асессорша Просвирина…

— Знаю, — прервал Бондалетов, — знаю. Но, кроме нее, околачивается там некий Токуров-Разбогатеев. Вот за ним и проследи. Сдается мне, что это и есть «Сын революции».

— Слушаюсь! Из моих рук не уйдет. Будьте покойны!

Копчик преследовал Уосука десять дней, но так и не заметил ничего подозрительного.

Ежедневно полным разочарования голосом он докладывал Бондалетову:

— Так что, ваше благородие, клиент совершенно бесцветен. С утра до обеда сидит в библиотеке, поглощая ученые труды. Часам к двум дня возвращается на квартиру и больше никуда не выходит.

— Черт с ним, — махнул в конце концов рукой Бондалетов, — сними наблюдение. Ошибся я, как видно.

Он и подумать не мог, что под именем «Сын революции» действовала маленькая, но хорошо законспирированная организация. Входили в нее Уосук, наборщик Жилин и еще несколько рабочих. Текст прокламаций составлял Уосук. В публичной библиотеке он каждый день брал одну и ту же книгу и вкладывал в нее написанные им листовки. После обеда в публичку заходил кто-либо из рабочих, заказывал ту же книгу и уносил листовки с собой. Потом прокламации размножались, от руки или набором — по обстоятельствам. А расклеивали их совсем другие люди.