Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая

• Название: Вендари. Книга вторая
• Автор: Виталий Вавикин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Сверхлюди держат древнего в подвале и выкачивают из него кровь, чтобы продлевать свою жизнь. Дети Наследия борются с дикой порослью, расплодившейся по всему миру. Слуги древних подвергаются нападкам со стороны охотников. Молодая власть мира тьмы уничтожает вампирские клубы… Новые персонажи и судьбы тесно переплетаются с жизнями героев первой книги, продолжая сюжет, затрагивая истории древних слуг, их жизнь в далеком прошлом: первые встречи с вендари и столетия скитаний под покровом ночи, храня тайну своего бессмертия и пытаясь не сойти с ума, утратив остатки человечности.

---

Девушка смутилась, но тут же ее взгляд уцепился за предложенное чужаком лакомство. Она схватила старика Валеса за руку и указала на мясо в руках Клодиу. Старик долго хмурился, затем кивнул.

Пока готовилось мясо, Клодиу пытался рассказывать семье о павшей империи, но их язык был слишком простым, слишком примитивным. Да и не могли они понять, что такое империя. Центром их мира был склон горы Юмрукчал.

Клодиу прожил с этой семьей почти месяц. Холодным дождливым утром он уходил охотиться. Скорость древнего позволяла ему ловить косулей и оленей. Их мясо было сладким. Мокош готовила его на огне, а вечером вся семья сидела возле очага и слушала за ужином странные рассказы Клодиу. Он хотел научить их, хотел объяснить им, каким может быть этот мир, но их интересовало только мясо, которое он доставал для них. В остальном они не понимали его. Не понимали трагедию павшей империи, которую любил Клодиу. Не понимали мудрость Клодиу, его истины, взгляды. Зато они хорошо поняли его силу. Это случилось, когда в их дом пришли чужаки и попытались силой забрать запасы еды и Мокош. Клодиу не хотел вмешиваться, но и позволить причинить вред приютившей его семье не мог.

Притбор и его старший сын Джэвор схватились за оружие, но захватчиков было слишком много. Четверо из них окружали хижину, а трое уже тащили Мокош вниз по склону горы. Она кричала и пыталась сопротивляться. Огонь в очаге все еще горел, и один из нападавших предложил сжечь хижину вместе с ее жителями. Клодиу смотрел, как он пытается зажечь промокшие от дождей стены. Смотрел, как трясется старик Валес, проклиная старость и беспомощность, как рычит, давясь яростью, Притбор. Кажется, еще мгновение, и он бросится на приставленное к его груди лезвие короткого клинка.

– Не надо, – говорит ему Клодиу, – не делай этого.

Захватчики смеются. Но они для Клодиу лишь букашки, которых он может раздавить в любой момент. Нет ни страха, ни предвкушения битвы. Только пустота и безразличие, с которыми от начала времен борется Клодиу. И еще усталость, с которой он несет смерть. Ломает кости, разрывает глотки. Он не смотрит на приютившую его семью, которой он даровал свободу. Кровь капает у него с рук, заливает одежду. Напуганные дети плачут еще громче. От растерянности старик Валес упал на колени. Ветер треплет его седые длинные волосы и пропахшие дымом очага лохмотья.

– Мокош! – Шепчет он дрожащим голосом. – Верни Мокош!

Его выцветшие голубые глаза смотрят на залитые кровью руки Клодиу. Кровь, кажется, повсюду. К тому же все произошло так быстро, что никто не успел понять, увидеть деталей. Неужели этот щуплый, болезненно-бледный странник может учинить нечто подобное? Словно норка вдруг превратилась в чертовски быстрого медведя. Происходящее заставило онеметь не только старика Валеса, но и его сына Притбора. Но Клодиу уже не смотрит на них.

Он спускается со склона горы. Похитители – грязные, дикие, устали тащить Мокош, бросили на землю и теперь спорят, кто будет насиловать ее первым. Мокош поднимается, пытается сбежать. Они сбивают ее с ног и снова спорят. Клодиу ломает шею одному из них, забирает его нож и вспарывает им брюхо другому. Насильник падает на колени, хрипит, сплевывая кровь, пытается держать вываливающиеся из живота внутренности. Он еще жив, когда Клодиу помогает Мокош подняться, но смерть уже блестит у него в глазах.

Когда Клодиу возвращается в хижину, старик Валес и его старший сын уже хоронят напавших на них людей. Мокош приносит воды и помогает Клодиу отмыться от крови. Ее взгляд напоминает ему взгляды римских женщин, которые они метали в сторону захваченных варваров – жадные, голодные, завистливые.

Позже, ночью, когда все засыпают, Мокош пробирается в устроенную на сухой траве постель Клодиу. Она целует его в губы и прижимается к нему своим горячим телом. Целует так неопытно, но так жадно. После развращенной знати павшей империи для Клодиу это как-то непривычно. И еще эти мысли! Клодиу не любит заглядывать людям в головы, но сейчас Мокош думает лишь об этом. Она не хочет Клодиу, она хочет ребенка от него. Сильного, быстрого. Ум Клодиу ей не интересен. Она уже видит, как ее сын охотится на косулей, защищает их жалкий дом, оберегает ее, братьев, ее отца, его детей. И весь этот жар рожден только этой фантазией, этой мечтой. И весь этот примитивный мир все так же вращается вокруг склона горы Юмрукчал.

Клодиу пытался бороться со своим отвращением, но это было сильнее его. Даже не отвращение, а безразличие. Эта человеческая самка, прижимающаяся к нему, была сейчас не более чем косуля, которых в последние дни Клодиу так часто лишал жизни, чтобы накормить мясом эту семью, этих примитивных животных. Какие-то невыносимые страдания и безнадежность заполнили сознание. Метаморфозы вспыхнули на лице Клодиу. Челюсть вытянулась, появились тонкие, как иглы клыки. Мокош ахнула и замерла, парализованная. Но Клодиу не хотел, чтобы она молчала. Пусть она кричит. Пусть борется за свою жизнь, как это делали косули, мясом которых он кормил ее целый месяц…

Когда Клодиу вышел из хижины, семья, приютившая его, была мертва. Кровь заливала Клодиу с головы до ног. И не было ничего кроме боли и страдания. Эти чувства были такими сильными, что проще было забыться, заставить себя ничего не чувствовать, бродить по диким землям и нигде не останавливаться. День за днем, неделя за неделей. Бродить и знать, что позади осталась целая вечность таких скитаний, и такая же вечность еще ждет впереди. И нет выхода из этого. Проходить мимо домов и селений. Нигде не останавливаться. Пусть сытость канет в скитаниях и придет голод. В голоде есть смысл. С голодом можно бороться. Но голод всегда побеждает.

Снова и снова Клодиу вспоминал Мокош, вспоминал свою последнюю жертву. Нет, он больше не хотел свою силу. Ему больше не нужна была вечность. Он хотел умереть. Встретить кого-нибудь достаточно древнего, подобного себе, и попросить его забрать эту глупую ненужную жизнь. Его жизнь. Жизнь Клодиу.

Он не питался почти год, ослаб до того, что едва мог передвигать ноги. А вокруг были все эти недолговечные саракты с их населением, во главе которого стоял свой собственный ханас ювигий, считавший себя центром этого мира, как когда-то семья Мокош считала центром мира гору Юмрукчал.

Несколько раз Клодиу пытались ограбить, но у него не было ничего кроме лохмотьев. В одной из деревень дети забросали его камнями. На безлюдной дороге между сарактами его несколько раз протыкали кинжалами. Зачастую это были такие же оборванцы. Лишь однажды, ради забавы, его изрезал своим коротким ножом изгнанный из своего поселения жрец. Тело Клодиу кровоточило. Убийцы ликовали и шли дальше. Они не видели, как исцеляются раны. Но сил у Клодиу было все меньше. Голод становился сильнее. Упасть на краю дороги, лежать, глядя в небо, считая дни.

Клодиу едва мог пошевелить рукой, когда его умирающее тело начали терзать голодные волки. Такие же голодные, как и он. Клодиу не сопротивлялся. Но тело восстанавливалось быстрее, чем ели хищники. Потом появился покрытый струпьями старик. Он долго стоял над телом Клодиу и сокрушался, что здесь нечем поживиться. Но в его мыслях не было алчности. Лишь тупое движение вперед, бессмысленная борьба за жизнь. Ничего другого. Но неожиданно, когда старик смотрел на истерзанное тело Клодиу, в его голове что-то щелкнуло и сломалось. Он закряхтел, лег рядом с Клодиу и начал ждать, когда придет смерть. Но смерть не спешила забрать его. Старик лежал, тяжело дыша, и молился, сам не понимая кому, чтобы закончились эти мучения.

Ночью, когда пришли волки, старик был еще жив. Но сил, чтобы спастись, избежав страшной смерти от голодных хищников, не было. Оставалось лишь молиться с удвоенной силой. Молиться всем и никому. Молиться звездам, языческим богам и христианским, о которых старик где-то слышал, но уже не помнит где. Нет, Клодиу не может позволить ему страдать.

Его голод подчиняет рассудок. Его сострадание оживляет обессиленное тело. Искрятся метаморфозы. Волки рычат, но не уходят. Клодиу пьет горькую кровь старика. Окружившие их хищники чувствуют запах крови. Но силы уже возвращаются к Клодиу. Голод ликует. Осушить старика, разорвать волков. Теперь стоять в центре этого кровавого безумия и смотреть на тощее тело старика. Смог бы он понять и простить, если бы Клодиу рассказал ему, кто он? Сожаление и пустота возвращаются. Нет. Не думать. Упасть на колени, копать руками могилу. Страдания приносят покой. Теперь постоять над могилой старика и идти прочь. Скитаться. Снова искать смерть. И снова забирать жизни.

Клодиу не знал, сколько прошло лет, десятилетий, веков прежде чем он пришел в город под названием Плиска. Он голодал, он поддавался безумию и истреблял целые поселения. Все было, как в тумане. Только так можно было отбросить прошлое и попробовать начать все заново.

Молодой город был окружен рвом и земляным валом, но это не спасло его от разорения византийцами. Захватчики ушли, оставив в память о себе смерть. Сбежавшие жители с опаской возвращались в город и шептались о битве при Вырбишском проходе, где хан Крум разбил византийцев, сделав из головы императора Никифора чашу для вина.