Татьяна Тронина - Интриганка

• Название: Интриганка
• Автор: Татьяна Тронина
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74430-5

Он был красив, как молодой бог, – прекрасно сложенный, с идеальными чертами лица. Такого нужно рисовать или, даже лучше, – лепить. Вот только одно «но»: случайно ли он оказался на пороге ее дома?.. Возможно, Зоя слишком подозрительна, но как же иначе, если бывшая лучшая подруга ведет с ней необъявленную войну не на жизнь, а на смерть!

---

– О господи, – вздохнул Лука. – Да они почти сестры, оказывается…

– А у тебя правда ничего с Зойкой не было?

– Нет, – не сразу ответил Лука.

– Это хорошо. Мне кажется глупыми променять Полину на Зойку, – сказал Неверов. Официантка поставила на стол тарелку с лагманом. – Мерси… А можно лаваш ваш фирменный? Слушай, друг, готовят они тут обалденно, скажи?

Лука кивнул в ответ. Потом спросил:

– Значит, ты до сих пор к Полине неровно дышишь?

– Да, – легко признался Неверов. – Она же чудо как хороша. Я б на ней женился, честно, и плевать, что двое детей. То есть не плевать, но… ты понимаешь.

– Абсолютно понимаю.

– И ты извини меня за откровенность, что я признаюсь в чувствах к Полине… Но у меня нет шансов. У меня нет шансов, увы… – шумно вздохнул Неверов. Он уже слега захмелел.

Лука пьяным себя не чувствовал, сказывались годы тренировок. Лишь в теле ощущалась легкость, словно он парил в невесомости.

– Я ничего не понимаю в живописи… – медленно начал Лука. – Ни-че-го. Видел работы этой Зои, и Полины видел… Для меня это темный лес. Где там какой плагиат, каким боком… Это вообще разные вещи – живопись и скульптура.

– Но Зойка, надо сказать, хорошо устроилась, – доверительно произнес Неверов. – Полинка бедна, словно церковная мышь, а Зойка деньги лопатой гребет. Хотя работа с камнем, я тебе говорил, адская.

– И не только поэтому. Морально тоже тяжело. Я бы свихнулся. С покойниками дело иметь, с их родней, которые рыдают все время… Неужели Зоя на все готова ради денег, даже саму себя угробить?

– А что тут удивительного? Люди часто именно этим и занимаются – гробят себя ради денег. Ты, что ли, иначе живешь?

– Я? Я себя не гроблю. Хотел бы, а не получается.

– Н-да? – недоверчиво поднял брови Аркадий. – А я слышал, актеры как белки в колесе крутятся, из сериала в сериал прыгают, ни сна ни отдыха им.

– Не совсем верно. Модных актеров постоянно работой заваливают. Вот они могут по себе роль выбрать. Если не понравится им сценарий – не будут сниматься. Остальные – на любую роль готовы, на самую паршивую даже. У меня эти сериалы – вот где… – провел пальцем по горлу Лука.

– А ты бы хотел не в сериале, а у какого-нибудь известного режиссера сняться?

– Конечно. Но и то не факт, что счастливый билет вытянешь у судьбы… – пожал плечами Лука. – Бывают актеры одной роли. Засветятся раз-другой в хорошем фильме, прогремят на всю страну, а потом – тишина… Никто их больше сниматься не зовет, или все время один и тот же образ заставляют отыгрывать. Вот как Шурик у Гайдая…

– Да, как я вижу, нигде счастья нет, – с горестью вздохнул Неверов. – Искусством заниматься, в любом виде, самое паршивое дело. Везет единицам, остальные – в пролете. Сейчас ведь, если честно, картины мало кто покупает. Раньше это было модно – заказывать портрет у настоящего живописца, сейчас – копейки с этого дела… Я вот – военный маринист, меня худо-бедно покупают, да. Солидно потому что в кабинет повесить какую-нибудь «Битву в Трафальгарском проливе»… Но и то – на хлеб с маслом хватает, на икру – уже нет. Только Зойке повезло…

– Но ты же сам сказал, что адов труд…

– Да. Да…

– Ты упоминал, Зоя с Полиной любили одного мужчину? Может, они на этой почве разругались? – встрепенулся Лука.

– Это вряд ли. Давно очень дело было. Лет двенадцать, тринадцать назад. У Зойки ухажер имелся, Илья его звали. Потом она с Полиной его познакомила, и, естественно, Полина Илью увела. Зойка переживала, но они тогда не поссорились. Полина детей родила, все путем… Илья пять лет назад умер, оставил Полину вдовой. Они и после того дружили, дамы наши… И только год назад рассорились. Я вот удивляюсь. В принципе, чего только Зойка Полине не прощала! А тут рассорились.

Неверов говорил и говорил еще, а Лука почти его не слушал.

Он думал о Зое, о том, как жестоко обошлась с ней жизнь. Да, возможно, она сделала что-то не то, утянула какую-то идею у Полины (хотя Неверов вот только что сказал, что идеи в воздухе часто носятся) – но почему тогда Полина не простила свою подругу?

Зоя ей и не то прощала, получается, почему же Полина не могла простить Зое какой-то ерунды?

И зачем Полина сообщила Луке не всю правду о своих отношениях с Зоей?

* * *

На рассеченный висок Зое наложили шов, сделали рентген и обнаружили легкое сотрясение мозга.

Все время, что Зою обследовали, Лена Болконская не отходила от нее.

С одной стороны, Зое была приятна эта забота, с другой – тяготила. Тяготила тем, что казалась Зое неискренней. Из серии – «так надо».

Словно Лена тщательно пеклась о своей репутации «душевной женщины». И потом, это вечное стремление Лены знать все и про всех, как будто ее жизнь от этих сведений как-то зависела…

Зоя, с разламывающейся от боли головой, полусонная, вялая, ненавидела себя за эти подозрения. Ну какая разница, заботятся о тебе от души или по велению долга? Заботятся же, в конце концов…

Но, верно, Зоя действительно менялась со временем, раз присутствие людей начинало ее угнетать.

Зачем какие-то компании, друзья… Никто не любил Зою, и она никого не любила. К чему тогда все эти глупые походы в «салон» к Болконской? Надо заканчивать с визитами. Одной – спокойнее и проще, в своей деревне, спрятанной в лесу, далеко от Москвы.

К вечеру Болконская наконец ушла (кажется, даже немного разочарованная тем, что обморок ее младшей приятельницы был вызван вовсе не беременностью), и Зоя провалилась в глубокий, черный сон.

Лишь под утро ей опять приснился Илья. Он стоял у окна. Рядом с ним, на подоконнике – букет полевых цветов в «трюлике», ветер весело треплет занавеску… Причем, что самое удивительное, на плечи Ильи был накинут белый халат, словно он – посетитель в больнице. Да, это и есть больничная палата, в которую положили Зою!

…Зоя проснулась в слезах. Ощущение, что Илья находился вот только что где-то рядом, совсем близко, терзало молодую женщину.

Зое захотелось вскочить и побежать, с надеждой заглядывая за каждый поворот коридора – а вдруг там Илья?

Но потом пришел врач, осмотрел Зою, задал несколько вопросов. Послушал легкие.

А она – взяла и рассказала ему о своих снах и переживаниях.

– Хрипы в ваших легких мне не нравятся, Зоя Станиславовна, – сказал врач. – Вы, я понял, много строительной пылью дышите?

– Не всегда, только когда мрамор шлифую. И я делаю это в защитной маске.

– Ну, в любом случае легкие не совсем чистые. Пока, думаю, ничего страшного, но надо себя поберечь. И к хорошему психологу вам бы. Подозреваю, у вас сильное нервное истощение. Таблеточки всякие успокоительные попить надо, отпуск себе устроить… Я дам вам направление к специалистам. Сотрясение несерьезное, скоро пройдет. Отдыхайте пока.

Зоя улыбнулась доктору, поблагодарила его. Оставшись одна в палате, она вдруг вспомнила, что уже пять лет как бросила живопись и занялась изготовлением надгробных памятников.

А начала она это делать как раз после смерти Ильи. Интересно, одно с другим как-то связано?

* * *

Дверь открыла Галина Гавриловна, мать Полины – немолодая, но, что называется, «с остатками былой красоты на лице». Лука как-то видел ее юношеские фотографии – в самом деле, выглядела женщина когда-то потрясающе. Вот в кого дочь пошла! Единственное, волосы свои, теперь изрядно седые, мать красила в иссиня-черный, угольный, цвет.

– Лука… – расплылась в улыбке Галина Гавриловна, вытирая мокрые руки о передник. – Ну заходи, голубчик. Я как раз блины собралась печь.

Пожилая женщина страдала перепадами настроения. То в тоске и злости, хмурится, то вдруг – сияет от благодушия. Сегодня, получается, мать Полины была в духе. Кстати, и сама Полина отличалась переменчивым настроением – из-за пустяков расстраивалась, а над чем-то серьезным могла рассмеяться, беспечно махнув рукой…

Мимо, по коридору, пробежали с воплями Глеб с Лёвой, Полинины двойняшки – рыжие, румяные, тощие.

– Привет, пацаны! – крикнул Лука.

Мальчишки ничего не ответили.

– Поздоровайтесь с гостем, ироды! – грозно напомнила Галина Гавриловна и бросилась вслед за внуками. – Кому сказала! Вы меня слышали?! Поздоровайтесь с гостем! Вы из меня всю душу вытянули! Учу их, учу хорошим манерам, воспитываю… Ведь как об стенку горох! Если не будете вести себя прилично, я вам блинов не дам. Не дам, слышали? В помойку все выброшу!

Внуки ее не слушали совершенно – продолжили беготню, орали… Их вопли и крик Галины Гавриловны раздавался теперь из глубины квартиры.

В коридор из соседней комнаты выглянула Полина – в кружевном пеньюаре небесно-голубого цвета, атласных голубых домашних туфельках на шпильках, с помпонами из страусиных перьев. Голубое с рыжим – взрывное сочетание, будоражащее.

– Полина, ты красотка… – не мог не восхититься Лука. Каждый раз, видя Полину после расставания, пусть и недолгого, он чувствовал восторг, а сердце начинало биться как бешеное.