Алексей Макеев - Алиби для медведицы

• Название: Алиби для медведицы
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74074-1

Бизнесмен Андрей Купавин покупает охотничий домик в глухой сибирской деревне и приезжает туда, чтобы немного отдохнуть и поохотиться. Но отдых портит неприятная новость, облетевшая деревню: недалеко в тайге от лап медведицы погиб некто Щербаков – странный тип, который зачем-то приобрел в собственность заброшенный стекольный заводик. А через несколько дней после этого один за другим погибают еще два местных жителя. Любопытство толкает Андрея на территорию стекольного завода. И там вдруг он понимает, что никаких несчастных случаев в тайге не было. Трагические события произошли по чьему-то дьявольскому замыслу…

---

– И что? – спросил я, еще не желая верить, что попал.

– Организуйте снабжение и сбыт, помогите Флоре, она в долгу не останется.

Я даже не стал говорить о том, что наслышан, как хозяйка завода не остается в долгу, спросил по-простому:

– Ты что, Гоша, шутишь, что ли?

– Да нет, Андрей, не шучу.

– Не шутим мы, Андрюша, – подтвердил Рома.

Я обвел взглядом лица присутствующих и убедился: не шутят.

– Вы как себе это представляете? Приехал на три-четыре дня поохотиться, мимоходом запустил завод и пошел дальше уток стрелять?

– Задержись. Там братва без тебя управится. Флора завтра с похорон вернется, пойдем, поговорим? Она бумаги покажет, ты лучше разберешься. Сама-то она что может? Наруководила уже один раз, дурочка. На тебя одна надежда.

– Фу-у-у! Ну, вы даете.

«Вот и поохотились! – подумал я. – А Валерик, тот вообще свихнется! Скажет, что я ему удружил так удружил. А при чем здесь я?»

– Сырье-то на какие шиши закупать? – спросил, поймав себя на мысли, что уже включаюсь в процесс.

– Деньги есть! Все схвачено! – загудела братва. – Не сомневайся, Андрей, Щербаков круглую сумму на счет положил. На все хватит.

Я выслушал, и как-то само собой подумалось вслух:

– Да, здорово получилось! Денег дал и откланялся! Удачно как медведь подвернулся.

Зачем сказал, сам не понял. Брякнул просто так и вдруг почувствовал, что в избе повисла тишина. Слышно стало, как дрова в печке потрескивают. Подняв нос от чашки с чаем, я увидел, что всем как будто стало неловко.

– Что? – не понял я. Народ молчал, переглядываясь и кряхтя. – Что?!

– Задолжали Щербакову, – пояснил Гоша.

– Как? Ссуду взяли?

– Да нет, – смущенно заговорил Женька. – С Хустовым за электрическими кабелями поехали в Нижний. Где-то третью часть примерно не добрали по перечню, не оказалось на складе. Обещали подвезти, и мы решили пару дней у Гоши перекантоваться, чтобы второй раз не ездить. У него жена как раз в Лысково уехала, квартира пустая… Ну, и пожили… неделю. Когда протрезвели, оказалось, почти сто штук прогуляли.

– Это тебе не в деревне по бабам на халяву ходить, – съехидничал Рома с плохо скрытым чувством зависти в голосе.

– Хоть есть что вспомнить? – развеселился я. – И что Спонсор сказал?

– Да он и не узнал. Кабеля сгрузили, никто недостачу не проверял.

– Ну, теперь и не проверит, – успокоил я, превращаясь в соучастника растраты. – Раз у Флоры деньги есть, она новую экспедицию снарядит. Только оплачивает пусть по безналичному расчету, чтобы снова бес не попутал!

– Деньги мы вернем, конечно, – сказал совестливый мужик Гоша.

– Ну что, вроде бы мы все обговорили? – спросил Рома.

Я вышел проводить гостей и по пути спросил Женьку как выдающегося охотника:

– А что, у медведицы такой удар может быть, что здорового мужика враз того?

– Она его не лапой. Он – о камень.

«Новое дело», – подумал я.

– Как о камень?

– Там, на Варваже-то, берег возле моста крутой, метра два, пожалуй, будет. Лапой она ему кожу с лица содрала только… он назад упал, и – головой о камень.

– Ты откуда знаешь, Джо? – спросил Гоша. Рома, видимо, тоже слышал это впервые.

– Я в Варнавино отмечаться ездил. Там мужики говорили.

Если ты в Кувшине не проснулся с первыми петухами, это не беда. Всегда найдется кому разбудить тебя. Эта особенность – навещать нас кому-нибудь из братвы ни свет ни заря – иной раз не на шутку сердила Валерия Витальевича, так что «гости дорогие» на его устах превращались в «кувшинные рыла». Хорошо, что они этого не слышали. Было бы неудобно.

Просыпаясь следующим, естественно, ранним утром, как обычно – от стука в окно: «Андрюха!» – я порадовался, что Валерика нет.

Прошлепав в тапочках через сени по ступенькам на крыльцо, отодвинул щеколду, открыл дверь и увидел Толика – родного брата Гоши. За его спиной «бил копытом» холеный «уазик», оттюнингованный пластмассой по самую крышу. Толик с семьей жил в Варнавино, а это все-таки уже почти город, если убрать теленка с обочины и гусей с проезжей части. На улице было, однако, прохладно. Не зря я печь топил.

– Привет, Толик! А где Гоша?

– Ай! – в сердцах воскликнул Анатолий Николаевич. – Спит. Набухались с Женькой вчера.

– Как набухались? – удивился я. – Они же от меня вечером как стекло ушли. Только чай пили!

– Дурное дело – нехитрое. Угостили. Хустов. Ему Стаська глаз подбила. Дома сидит, скучно ему. Они и навестили друга. Женька, молодой лось, с утра уже в лес порысачил, а этот – на массу давит.

– Ясно… Проходи, чайку? – предложил я.

– Нет. Поехали на Варваж? – предложил Толик. – Посмотрим, где Спонсор утонул.

– Утонул? – не понял я. – Как утонул? Это уже третья версия! Сначала его медведь заломал, потом он о камень ударился, теперь, ты говоришь, утонул?

– Все так. Медведь ударил, с обрыва башкой вниз рухнул, но умер он оттого, что захлебнулся. Вскрытие показало.

– Поедем, – решил я, – ружье возьму. Вдруг птичка на дорогу выйдет гальковать?

По осени птичка выходит на дорогу гальковать, то есть клевать камешки. Они помогают ей в пищеварении так же, как местным жителям алкоголь. Только в отличие от птичек он им нужен круглый год, поэтому магазин в деревне вряд ли когда-нибудь постигнет участь стекольного завода.

В то время как Толик показывал высокий пилотаж, то ныряя в ямы, то накреняясь так, что «уазик» почти ложился на бок, я смотрел вперед на дорогу в надежде увидеть черную шею глухаря. Один раз вспорхнул рябчик, и это все. Может, рано еще или холодно.

Близко к мосту подъезжать не стали. То самое место определить было нетрудно, его огородили красной лентой. На душе стало тревожно. Толик, не скрывая любопытства, подошел к ограждению и, улыбнувшись мне, со словами: «Мы не волки, флажков не боимся», – перешагнул через ленту. Я последовал его примеру. Внутри периметра не было так натоптано, как за ним. Медвежьи следы четко отпечатались на песке. Следы сапог – тоже. В месте падения на обрыве образовалась выемка. Каменюка внизу впечатлял. Я представил, как Спонсор, отведав здоровенных медвежьих когтей, полетел вниз, затылком на этот камень, и, потеряв сознание, бултыхнулся головой в воду…

Толик рассматривал следы молча. Не знаю, что он прочитал на земле, для меня уже было достижением то, что я сумел отличить медвежью лапу от сапога сорок четвертого размера.

– А ведь его, вероятно, можно было спасти, пока он еще несильно нахлебался? Сделать искусственное дыхание? – заметил я.

– Ой! Кто будет делать искусственное дыхание? Савроська, что ли? Он слов таких не знает, – скептически проговорил Толик.

– А ему теперь не впаяют оставление человека в беспомощном состоянии? – постарался я сформулировать как мог свои опасения.

– Вряд ли. Его же рядом не было. Он не сразу Щербакова нашел.

Я решил сфотографировать следы, обрыв, речку и окружающую обстановку, чтобы показать потом Валерику и Александру Михайловичу, и достал цифровик.

Возвращаясь к «уазику», я сожалел о том, что следопыт вряд ли из меня когда-нибудь получится. Хотя, если постараться, можно отличить следы Щербакова – все те же сапоги – от следов Савроськи, они поменьше. Кажется, это кроссовки. Так, глядя под ноги, я дошел до двух окурков. Один был от дорогих сигарет с фильтром, другой – что-то типа «Примы». Следы кроссовок и сапог здесь сходились. Посмотрев направо в лес, я увидел нечто примечательное и пошел туда.

– Что там? – спросил Толик.

– Корзина, – ответил я. – Грибы уже испортились. – Здесь, очевидно, Савроська услышал медвежье рычание и крик Спонсора. До этого они стояли, курили, там, на дороге, и разошлись. Савроська – сюда, он увидел грибы, а Спонсор побрел вперед, пока не перешел Варваж по мосту к тому злополучному месту.

Толик помолчал немного, потом предложил:

– Ну что, поедем обратно?

Я решил, что пришло время поближе познакомиться с горе-героем дня, хотя бы заочно:

– А Савроська, он кто вообще?

– Придурок, – ответил Толик.

Я подумал, что это неудивительно, если у них директор завода – Флора-дурочка.

– Чем он прославился, я имею в виду? Не считая последнего случая.

– Да ничем. Друган покойного Славика-Чумы. Он да Никотиныч – вот троица была. Ни одна драка без них не обходилась… – Толик аккуратно объехал бревно на дороге.

Имя Чумы гремело, когда только состоялось наше знакомство с деревней. Однако Славик часто зарывался и плохо кончил – пырнул ножом Мусора и, не дождавшись суда, наложил на себя руки.

– А как Мусор себя чувствует после гибели Чумы? – спросил я.

– А что Мусор? Это же Славка за нож схватился, а не он.

– И посадил бы? Вот так запросто, знакомого, из своей деревни?

– Должность такая. Он от людей отделен погонами. Сам ее выбрал. – Толик, очевидно, не собирался сочувствовать Мите и не любил его.

Вернувшись домой, я запер в шкаф ружье, прихватил деньжат и отправился за харчами. Шел-то я по одному делу, а в голове крутилось другое. Мысленно возвращался в лес, на Варваж, туда, где мы с Толиком осматривали кусок берега, огороженный красной лентой. И, признаться, чем больше я вспоминал отпечатки на песке, тем сильнее ощущал какое-то смутное противоречие в увиденном, которого и сам себе не мог объяснить. Решил отложить разбирательство на потом, поскольку подошел к магазину. Едва я потянул на себя тяжелую дверь, как не просто увидел глазами – почувствовал всем своим существом ее, Ромину племянницу! Возле прилавка, в окружении краснокувшинских бабулек, она выглядела точно высокая американка во вьетнамской деревне из голливудского фильма.