Шахразада - Коварная любовь Джабиры

• Название: Коварная любовь Джабиры
• Автор: Шахразада
• Жанр: Эротика
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-3630-4

Юная Джабира согласилась на роль наложницы ради своего народа, которому так нужен был мир, но неожиданно для самой себя эта девушка воспылала страстью к своему господину. Однако в жены принцу Мустафе готовят Василике – рабыню, которую император Византии сделал своей названой дочерью. Неужели Джабира допустит, чтобы чужестранка заняла ее место в сердце наследника престола?

---

Ее тело просыпалось к жизни, а вместе с жизнью возвращалось и желание. Продолжая гладить и разминать ей мышцы, Мустафа сел на нее верхом, и теперь она чувствовала поверх своих ног ритмичное движение его вновь наполненного соками любви естества. Ее дыхание участилось, кровь побежала быстрее, и, когда он предложил ей перевернуться на спину, она подчинилась почти с радостью.

Еще через несколько минут массажа ее возбуждение достигло предела, и она начала едва слышно постанывать от каждого прикосновения Мустафы к ее пылающей коже.

– Вот теперь ты снова готова принять меня. И теперь ты сама желаешь меня, – хрипловатым от желания голосом произнес Мустафа. – На этот раз между нами не стоит никакое зелье.

Ее ноги обвились вокруг его бедер, и она порывисто вздохнула, когда шейх вошел в нее. Несущие наслаждение движения Мустафы заставляли тело Джабиры следовать их ритму, подчиняться нарастающему напору проникшей в него плоти. Вскоре она почувствовала, что теряет над собой контроль, ее голова запрокинулась, глаза закатились, и сорвавшийся с губ протяжный стон совпал с последней, самой сладостной судорогой, сотрясшей ее тело.

Она все еще пребывала в состоянии блаженной эйфории, когда ладони Мустафы вновь ласково, но требовательно легли на ее грудь. Джабира больше не принадлежала себе – его настойчивость и ненасытность доводили до восторга, до исступления. Вновь и вновь он брал ее, вновь и вновь она достигала пика страсти, с каждым последующим острота наслаждения все возрастала, хотя это и казалось уже совершенно невозможным.

Когда же, наконец, в полном изнеможении она откинулась на подушки, небо за окном уже начало темнеть. Они провели в постели весь день, не вспомнив ни о еде, ни об отдыхе.

Веки Джабиры вдруг, словно налившись свинцом, опустились, и она рухнула в черную бездну сна.

Силы Мустафы тоже были на исходе, но нервное возбуждение, не покидавшее его вот уже несколько дней, так и не прошло. Он смотрел на обнаженную, разметавшуюся во сне берберку и с удивлением чувствовал, что снова хочет ее. Их многократные слияния дали ему все, кроме пресыщения. Он и раньше был неутомим в любви, но не настолько – еще ни с одной женщиной не доводилось ему испытывать такого восторга плоти. Его обессиленное тело сладостно ныло, а душа пела.

Свиток седьмой

– Ты так бледна, дитя…

– Ох, госпожа Мамлакат. Мне дурно, вечер такой душный.

– Полагаю, девочка, тебе следует вернуться к себе и распустить шнуровку этого ужасного платья. А лучше будет, если ты более не вернешься на это недостойное празднество. Переоденься, приляг, отдохни. Ясмина проводит тебя…

– Благодарю, наставница…

– Иди, девочка.

Госпожа Мамлакат тяжело вздохнула. Она любила свою племянницу, но сейчас желала, чтобы и той стало дурно, как Василике, – тогда можно было бы под более чем благовидным предлогом ускользнуть с этого праздника – противного и Аллаху всесильному, и достоинству каждой уважающей себя женщины.

Поклонившись наставнице, Василике поспешила уйти, скорее почти выбежать. Никогда она еще так странно не чувствовала себя – впервые кому-то удалось пробиться через ее самообладание, впервые прикосновение мужских рук к ее рукам обжигало, как огонь, впервые от одного звука его голоса сладко кружилась голова и гулко билось сердце.

Василике торопилась вернуться туда, где ей было уютно и безмятежно. Шаги в гулких опустевших коридорах были едва слышны – девушка сама себе напоминала привидение. И если бы не одышка усталой госпожи Ясмины, впечатление было бы совсем полным.

Наконец впереди распахнулись врата в Нижний Сад гарема, а за ним и желанные двери в покои принцесс.

– Аллах великий, наконец я приду в себя, – прошептала девушка.

Она поспешила избавиться от непривычного иноземного платья, выбрав самое свободное из своих одеяний. И вышла в сад.

Никогда еще ночь не была так обманчива – никогда еще сад не напоминал ей о жаре тех объятий, никогда еще пение сверчков не напоминало о том голосе, никогда…

– Не следует доверять ночной тишине, – послышался голос, которому неоткуда было здесь взяться.

– Аллах всесильный, – прошептала Василике, – я брежу…

– О нет, прекрасная греза, ты мыслишь вполне здраво. Ты вовсе не бредишь. Я здесь…

И из мрака выступил шейх Мирджафар, принц, младший из сыновей бея Титтери.

– Как вы попали сюда? Как вы посмели?..

Принц пожал плечами. Девушке показалось, что в глазах его мелькнула насмешка.

– Я шел за тобой. И посмел – ибо не вижу ничего зазорного в том, чтобы проводить девушку до ее покоев, тем более если ей стало дурно в душном бальном зале.

Василике кивнула, но не для того, чтобы выразить согласие, а чтобы вернуть власть над своими чувствами, которой мгновенно овладел принц.

Тот улыбался, наблюдая за попытками Василике снова стать самой собой. Вот девушка выпрямилась, вот взглянула прямо в его глаза. И Мирджафар почувствовал, что она создана для него, вновь, как тогда, ощутил, что Аллах всесильный не зря долгим кружным путем привел его в этот город и в этот дворец.

Принц, как тогда, в лабиринте, провел кончиками пальцев по ее руке, поднялся к шее, коснулся нежной мочки уха. Его прикосновение в один миг вывело ее из транса. Там, где он касался ее, кожу словно обжигало пламенем, и помимо своей воли она устремила взгляд прямо в бездонные глаза единственного человека в мире, способного наполнять ее душу непреодолимым желанием.

Мирджафар не мог не откликнуться на этот безмолвный призыв. В один миг все, что говорил ему разум, все «правильно» и «неправильно» исчезли, поглощенные могучим взрывом чувств. Эти чувства росли в нем с самого первого мига, когда его взгляд встретился со взглядом этих широко открытых зеленых глаз. Все благие намерения, вся решимость исчезли как дым, когда он подхватил Василике на руки, когда ее голова прижалась к его бешено бьющемуся сердцу.

Словно пушинку, нес он ее по темному саду. Шаг, еще, вот распахнутая в теплую темноту тайная дверь в опочивальню… Вот дверь закрылась, словно по волшебству. Вот они остались одни… Осторожно поставив Василике на ноги, Мирджафар протянул дрожащие руки к ее волосам. Но не озноб сотрясал его тело, как не ночная прохлада заставляла дрожать девушку.

– Да поможет мне Аллах, ибо сам я не в силах справиться с собой. – Голос Мирджафара больше напоминал стон. – Я не могу больше ждать, хотя знаю, что это не то место и сейчас не время.

Василике не могла вымолвить ни слова. Весь мир исчез – единственным, что осталось в пустоте, были руки Мирджафара на ее груди.

– Я хочу видеть тебя в эту нашу первую ночь, – прошептал Мирджафар. – Всю тебя. Если ты хочешь, чтобы я ушел, скажи сразу, потому что через минуту будет уже слишком поздно. Я не хочу, чтобы наше первое слияние было похоже на мгновения безумия, я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь навсегда.

С губ Василике сорвался непроизвольный вздох, когда его руки медленно проскользили по мягким линиям ее груди. Она не отрываясь смотрела на него снизу вверх из-под густых ресниц. По ее телу пробежала дрожь желания, и она не смогла бы протестовать, даже если бы этого хотела. Мучительно медленно Мирджафар обнажил верхнюю часть ее тела, ее округлые белоснежные груди. Под его жаждущим взглядом ожили розовые соски, и он наклонился, чтобы поцеловать их – сначала один, потом другой. Василике застонала.

– Василике, ты хочешь меня? – тихо спросил Мирджафар. – Или ты хочешь, чтобы я ушел? Я могу уйти, и мое отношение к тебе не изменится.

Он говорил так, хотя сам не был уверен, что сможет уйти, если она того потребует.

– Нет! Да! – вскричала Василике. – Да, я хочу тебя и не хочу, чтобы ты уходил.

– Тогда я останусь, моя прекрасная мечта. Я научу тебя любви, научу давать наслаждение и получать его.

Его последние слова прозвучали у самого ее лица, а потом он раздвинул ее губы своими и приник к ее рту. В его поцелуе была вся жажда неутоленного желания.

Руки Василике, словно независимо от ее воли, ласкали его грудь и плечи, наслаждаясь этими прикосновениями. Он был воплощением мужественности – бронзовая кожа, твердые упругие мышцы. Она хотела его, и слова удивления и протеста замерли у нее на губах, когда он поднял ее и осторожно опустил на ложе. Сейчас они принадлежали друг другу – все вокруг исчезло, поглощенное отчаянным стремлением утолить сжигавшую их жажду.

С трепетной нежностью он освободил ее от одежды и присел на край низкого ложа, любуясь изысканными линиями ее тела.

– Ты прекрасна, – благоговейно прошептал он. – Прекраснее, чем женщина имеет право быть.

Он сбросил с себя кафтан, снял башмаки, чуть помедлив, выскользнул из узких, по последней моде, кюлот. Глаза Василике расширились, и, хотя она старалась не смотреть, ее взгляд был прикован к его возбужденной плоти, вздымавшейся из темных зарослей между бедер. «Какое совершенное создание природы», – подумала Василике. Мирджафар улыбнулся, и она вспыхнула, представив на мгновение, как его твердая плоть проникает в ее тело. Словно угадав ее мысли, Мирджафар лег и вытянулся рядом с ней. Их руки и ноги переплелись.