Дмитрий Володихин - Иван Шуйский

• Название: Иван Шуйский
• Автор: Дмитрий Володихин
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5497-4

Князь Иван Петрович Шуйский вошел в анналы русской истории одной-единственной великой победой. Он отстоял Псков, осажденный армией польского короля Стефана Батория. Эта победа была очень нужна России: она в трудное время ободрила русское воинство, павшее духом после нескольких лет тяжелых поражений. Но при всем том не надо забывать, что прежде псковской победы и после нее Иван Петрович отдал немало сил службе московским государям. Множество походов и боев, в которых он принял участие, сделали его одним из опытнейших военачальников своего времени. Биография Шуйского до отказа наполнена звоном мечей, воинскими кличами и пушечным громом. Жизнь его, жизнь аристократа, вельможи, воеводы, позволяет понять, как строились биографии других выдающихся царедворцев и столпов Русской державы.

---

Немалым авторитетом обладала и Полоцкая епископия (позднее архиепископия). От 1488–1489 гг. сохранилась челобитная от русских князей Великого княжества Литовского к Цареградскому патриарху о благословении на Киевскую митрополию избранного ими Полоцкого архиепископа Ионы. В 1500 г. Полоцкий архиепископ Лука участвовал в соборе, поставившем митрополитом Киевским Иосифа. Именно из Полоцка ставились православные попы в Ригу, в церковь Св. Николая106.

Наконец, Полоцк получил Магдебургское право в 1498 г., раньше большинства белорусских городов. В городах Московского государства «…не сложилось ни специфическое “городское” право, ни собственные городские вольности»107, а там, где они все же имелись (Новгород, Псков), в течение XVI в. пришли в ничтожество. По сравнению с их правами и обязанностями Магдебургия давала на порядок более благоприятный правовой режим. В сравнении же со всей Европой Магдебургское право было неким «средним вариантом». Оно имело чрезвычайное распространение в Германии и Польше (в т. ч. его варианты — Хелмское и Шродское право), и с этой точки зрения присвоение его стало актом унификации белорусских и польских городов. Но существовали также версии городского права, исключавшие какое бы то ни было вмешательство внешней власти в городскую жизнь. Например, право, по которому жили города Ганзы, или полная независимость и самостоятельность итальянских городов-государств. Вечевое право Полоцка именовалось в летописях «полоцкая Венеция, або свободность». Однако со времен включения Полоцка в состав Литовско- Русского государства его самостоятельность понемногу приходила в умаление, в особенности с внешнеполитической точки зрения.

Во времена наместников, в середине XV в. «…к суду наместников перешла часть компетенций веча…»108. И Магдебургия была способом точного разграничения полномочий наместника, т. е. представителя великокняжеской власти, и институтов городского самоуправления, оставшихся со времен господства вечевого права. Это был некий правовой компромисс между крупнейшим белорусским городом и великим князем литовским. В определенном смысле Магдебургия утвердила власть великого князя над Полотчиной, поскольку, приняв ее из рук сюзерена, полочане с этого момента могли ожидать изменений, уточнений, подтверждений, приказов о неукоснительном соблюдении или же, напротив, отмены оной — только от сюзерена же.

К концу XV в. Великое княжество Литовское уже не располагало военно-политическим потенциалом, необходимым для удержания всей своей громадной государственной территории. М. Тишкевич (Михаил Литвин) следующим образом охарактеризовал литовское рыцарство конца XV — начала XVI в.: «Силы москвитян и татар значительно менее литовских, но они превосходят литовцев деятельностью, умеренностью, воздержанием, храбростью и другими добродетелями, составляющими основу государственной силы»109. По мнению польских историков, походы Витовта последних лет его правления составили апогей успехов Литвы в подчинении русских земель. При Казимире Ягеллончике происходит вынужденный отказ от дальнейшей экспансии на Руси, и основной внешнеполитической целью становится удержание уже подвластных территорий. Договор 1449 г. с Василием II оказался переломным моментом между эпохой литовского доминирования и эпохой быстро растущей московской мощи. Литовское рыцарство от долгого пребывания в мире обленилось и утратило воинственность, шляхетское войско Великого княжества мало соответствовало требованиям современного военного искусства, казна «никогда не бывала полной»110.

Военно-политическая инициатива во второй половине XV в. перешла от Литвы к Московскому государству и татарским ханствам — осколкам Золотой Орды. В Полоцке между тем внешнее давление почувствовали в последнюю очередь: город был «прикрыт» от набегов татар южно- русскими и белорусскими землями, а от походов московских армий — Витебском, Смоленском, Дорогобужем, Торопцом, входившими тогда в состав Великого княжества Литовского. Более того, до 1480-х гг. дополнительным «щитом» были не покоренные еще Москвою Тверь и Новгород, а до 1510 г. — отчасти еще и Псков. Полоцк в последней четверти XV в. оставался «глубинным» городом Великого княжества, первые столкновения Московского государства и Литвы не задели Полотчину.

Иван III, присоединив Тверь и Новгород, принял в 1485 г. во внешних сношениях титул «государь всея Руси» (т. е. и «Руси литовской») и позднее, в 1499 или 1500 г., потребовал «возвращения» своей «вотчины» — всех русских земель до Березины111, в том числе Киева, Полоцка и Смоленска. Это требование настойчиво повторялось во всех московско-польско-литовских переговорах XVI в., вплоть до поражения Ивана IV в Ливонской войне.

Тогда же усиливается натиск татар, от которого страдали прежде всего Подолия, Волынь, Киевская земля, реже — белорусские земли. Но в начале XVI в. набеги крымцев в ряде случаев достигали и белорусских городов. В 1506 г. царевич Махмет-Гирей с Бати-Гиреем и Бурносом (Бурнашем?) спалил минский посад и отправил «загоны» по всей Северной Белоруссии. Осаждены были Новогру- док, Слуцк; Полоцкая, Витебская и Друцкая земли преданы были огню и мечу. Разорив громадную территорию,

Махмет-Гирей безнаказанно вернулся восвояси112. За один только поход в мае 1506 г. перекопские татары, согласно Хронике Кромера, увели 100 тыс. пленников. В 1509 г. огромное войско вновь вторглось в глубь территории Великого княжества, и отдельные отряды доходили даже до Вильно.

По замечанию А.А. Зимина, «…в декабре 1489 г. начался массовый переход верховских князей на русскую сторону». Неспособность Великого княжества противостоять набегам крымцев и опасность потерять свои владения в разгорающемся конфликте с Москвой заставили многочисленных полунезависимых владык мелких княжеств на Смоленщине, Верховской и Северской землях по одному переходить на сторону более сильного государя — великого князя Московского113.

Поход московских войск на Аюбутск в августе 1492 г. открыл период непрекращающихся войн между Московским государством и Великим княжеством Литовским. В первой московско-литовской войне 1492–1494 гг. Литва потерпела поражение. Но Полоцк ни в малой степени не был задет в ходе развернувшихся боевых действий — его «прикрытие» еще не было сорвано.

Великий князь литовский Александр предпринял действия, приведшие в итоге к самым плачевным для него последствиям. До конца XV в. нерушимость православия на русских землях Великого княжества Литовского была чем-то само собой разумеющимся. М. Мехов- ский в своем трактате «О двух Сарматиях» писал, что «…в Полоцке, Смоленске и затем к югу за Киев все… держатся греческого обряда и подчиняются патриарху Константинопольскому»114. Великий князь Александр сделал попытку принудительного введения унии среди всего православного населения, а также оказал давление на свою жену Елену Ивановну, дабы она оставила православие115. В частности, в Полоцке между 1497 и 1500 гг. был основан бернардинский костел, и ему передана была земля, которой до этого владела православная церковь Святого Петра116. По причине «нужи о греческом законе» в 1500 г. на сторону Ивана III перешло сразу несколько сильнейших князей, ранее служивших Александру. Среди них — князья С.И. Вельский, С.И. Можайский и М.В. Ше- мячич. В 1499 г. на сейме была подтверждена Городельская уния с католической Польшей, но об этом даже опасались распространяться, не желая вызвать лавину княжеских переходов117.

Религиозно-политический конфликт был серьезнейшей причиной очередной московско-литовской войны, поскольку православие являлось мощным козырем великих князей московских в борьбе за влияние на территории «Литовской Руси». Авторитет московского государя был бы подорван, не прими он энергичных мер к защите православия…

Последовавшая война 1500–1503 гг. была, по сути, растянувшейся на несколько лет военной катастрофой Великого княжества Литовского.

Со времен этой войны начинается период непосредственного вовлечения Полотчины в орбиту нескончаемых московско-литовских столкновений. Летом 1500 г. войска Великого княжества Литовского потерпели ряд поражений, армия гетмана К. Острожского в июле была разгромлена на Ведроше. В августе московские воеводы А.Ф. Че- ляднин, наместник новгородский, и кн. А.В. Ростовский, наместник псковский, с князьями Волоцкими Федором Борисовичем и Иваном Борисовичем овладели Торопцом. Двигаясь дальше, они «…многие волости и села около Полоцка и Витебска поплениша и огнем пожгоша…»118. Для организации обороны в сентябре 1500 г. великий князь Александр прибыл в Полоцк, укрепил город, а также управлял оттуда укреплением Смоленска, Витебска и

Орши. Не имея достаточно собственных сил, он набрал наемное конное и пешее войско из поляков, силезцев, чехов и моравов во главе с Яном Черным, чехом или поляком. Но в 1501 г. Александру вновь не удалось помешать наступлению армий Ивана III. 4 ноября под стенами Мстиславля кн. А.В. Ростовский нанес литовским войскам страшное поражение. Корпус Яна Черного был переброшен на защиту Полоцка. Но московские воеводы не предпринимали попыток овладеть городом. Поэтому, очевидно, литовское командование сочло возможным превратить Полоцк в операционную базу для нанесения контрудара. Осенью 1501 г. Ян Черный ходил на помощь ливонскому магистру Плеттенбергу к Острову, но, дойдя до Опочки, он узнал, что тот уже взял Остров и сжег его. Попытка Яна Черного взять Опочку не увенчалась успехом, и он отошел назад. В апреле 1502 г. королевский дворянин и боярин полоцкий Петряш Епихамович «приходил… с желныри ис Полоцка на Пуповичи (волость Великих Лук. —Д.5.)… и дети боярские от князя великого многих жолнырь избита, а иных поимаша»119. Контрудара, таким образом, не получилось.