Токацин - Чёрная река

• Название: Чёрная река
• Автор: Токацин
• Жанр: Фэнтези

О том, как Кесса Скенесова стала Чёрной Речницей, о её путешествии в Хесс и возвращении на гребне великой Волны, о существах и народах, встречаемых в Хессе, и о легендах, блуждающих там.

---

— Постой! Так до убийства недолго, — Кесса рванулась к двери, но её удержали.

— Они знают меру. Сейчас, — взгляд старшего целителя — Риланкоши — был холоден. — Это ненадолго. Дня два или три, и все они проснутся, и начнётся месяц гона. Тебе тут нечего больше делать, знорка, и прочим юнцам тоже. Иллингаэн ждёт тебя со спальным коконом в Зале Клинков. Куулойри тоже не возражает. Повесишь кокон там, там и будешь ночевать.

— В Зале Клинков? — Кесса удивлённо мигнула. — Вот уж место для ночлега… Я лучше бы перебралась в твои залы — там, по крайней мере, тихо.

Авларин хмыкнул.

— Во время гона, знорка, там не будет тихо. Собирайся.

…Древо Миннэна скрипело, его ветви качались на ветру, и то и дело серебряный лист летел во двор, падал на черепичную крышу или приземлялся на чей-нибудь шлем. Старшие авларины, загнав юнцов и детей под навесы, собрались под деревом, на мокрых корнях. Из распахнутых ворот тянуло жареным мясом и пряностями — целая туша алайги томилась в печи. Полусонные Яймэнсы выбрались во двор и сидели у стены, свернув и спрятав от ветра короткие крылья.

— А ты вниз не пойдёшь? — спросила Кесса у Вейниена. Юнец отмахнулся.

— Отсюда лучше видно. Смотри! Княгиня Миннэн Атоланку возвращается!

Ворота распахнулись, впуская во двор вереницу всадников. Четыре алайги, обвешанные звенящими цепочками и бубенцами, шли впереди. Их всадники спешились, и эльфы расступились, пропуская их к дереву. Над выступом в коре, на котором в день Зимнего Излома стояла княгиня Меланната, всё ещё висел на ветке полуистлевший узелок.

— Силы и славы Меланнату-на-Карне! — сказал Куулойри, поднимаясь на уступ. — Силы и славы всем, кто его населяет! Мы видели, как льды сомкнулись, — теперь же они отступают. Куэсальцин Всеогнистый, Древний Владыка, сказал нам, что он пробудился от сна, и скоро мир наполнится теплом, и зажгутся все огни. Хвала Древнему Владыке!

Он держал что-то в горсти и укрывал ладонью, но теперь разжал руку — и на ветру взметнулся высокий столб огня. В небе на миг разошлись облака, и столб света накрыл собой Древо.

— Мы видели, как уснула вода, — сказал, выступая вперёд, Риланкоши. — Она просыпается. И Карна, и Нейкос, и небесные реки, и все их притоки, — все они будут течь, как текли прежде. Хвала Кетту, Владыке Небесных Вод!

Он поднял над головой чашу и выплеснул её содержимое на корни Древа. Кесса почувствовала знакомый холодок в пальцах, посмотрела на руки и увидела зеленовато-синюю рябь на коже. Вода пробуждалась, и кровь Мага Воды просыпалась вместе с ней.

— Мы видели, как уснули ветра, и только лёд был повсюду, а небо текло ядом, — сказала Миннэн. — Но тучи сменяют друг друга над Хессом, и проснувшийся ветер несёт туман с небесных озёр. Небеса вновь будут просторны и щедры к нам. Смотрите!

Клок небесной тины лежал на её ладони. Он помедлил, будто в растерянности, и раздулся, ловя ветер. Мгновение спустя он взлетел к облакам.

— И мы видели, как всё живое уснуло, — сказал Иллингаэн, снимая с ветки узелок и бросая его в тёмный провал между корней. — Оно спало долго, и хрупкой была надежда на пробуждение. Но Боги Жизни проснулись в свой черёд. Могучий Намра, и госпожа Омнекса, и их сыновья — Каримас и Мацинген — шлют нам привет. Земля вновь будет щедра ко всем живым, снова прорастут травы, и лес наполнится теми, кто носит панцири, мех, перья и чешуи. Смотрите!

Он поднял над головой тонкий стебелёк, покрытый звёздчатыми белыми цветами.

— Зима уходит, и мы встречаем весну, — сказала Миннэн. — Мы живы, и стены Меланната прочны, и небо ещё не рухнуло. Хаэ-эй! Силы и славы!

— Силы и славы! — эхом разнеслось по двору.

…«А интересно, тут ходят будить реку?» — думала Кесса, выбираясь из одежды и примеряясь, как удобнее залезть в кокон. Ей довелось хлебнуть вина, и хотя ноги её держали, в голове клубился туман, и сверкали искорки. Промахнувшись мимо кокона, Речница села на циновку из папоротниковых листьев и едва не рассадила локоть о сундук, стоящий у стены.

— Ай! А это что такое? — Кесса подобрала с пола длинный свёрток. Он развалился у неё в руках — обёртка-лист соскользнула, и странница удивлённо замигала — перед ней были длинные красные когти.

— Ох ты… — Кесса просунула палец в крепление на одном из них и едва успела отшатнуться — коготь был легче тростинки и от лёгкого движения едва не впился ей в глаз. Длинное плоское лезвие, чуть изогнутое, тонкое, почти прозрачное… длиной в целый локоть, и ещё два таких же. Кесса надела их все, отвела руку подальше от лица и пошевелила пальцами, потом согнула их и положила на край кокона, сделав вид, что подтягивает гамак к себе.

— Когти зурхана… — прошептала она. — Как на рисунке, где они дерутся с тзульгом…

Что-то зашуршало в коридоре, и Кесса, вздрогнув, сдёрнула когти с пальцев, завернула их в лист и шмыгнула в кокон. Никто не вошёл в залу, но снова вылезать из гамака Речнице не хотелось.

«На что им такие когти? Такими не посражаешься… пугать кого-то? Так здесь пугливых нет… Вайнег их разберёт! Спрошу завтра у Иллингаэна…» — Кесса протяжно зевнула и заворочалась, устраиваясь поудобнее. «Не забыть бы до утра! Этот эльфийский хмель… Вот бы у нас варили такую кислуху — давно на участке город построили бы!»

…Синяя молния вспорола небо с края до края, гром обрушился на лес, и стволы папоротников пригнулись к земле — то ли от испуга, то ли от порывов ветра, надувшего только что распустившиеся листья, как паруса. Пригнулась к земле и Кесса, укрывшаяся от ливня под навесом. До грибной башни оставалось ещё три десятка шагов, но навес у её подножия рухнул несколько мгновений назад, и желающих вешать его обратно не было. Авларины, занявшие скамью у стены, сочувственно хмыкали, но под дождь не лезли.

— Обычной грозы я бы не испугалась, — Кесса хмуро смотрела на камни мостовой. — Но тут же все воды Реки — и всё мне на голову!

Сразу за навесом начиналась водяная занавесь, уже в трёх шагах всё таяло, как в густейшем тумане, камни звенели под ударами воды — она не капала, она выливалась вёдрами и бочонками.

— Хаэ-эй! — крикнул с высокой ветки один из Яймэнсов. По навесу затопотали лапы — детёныши бегали там, не обращая внимания на ливень. Один из них застрял в дупле и звал на помощь. Из замка выбрался один из взрослых — и порывом ветра его швырнуло в стену. Детёныши протопали по крыше в обратном направлении, тот, кто вопил на дереве, примолк и забрался поглубже в дупло. Дверь замка распахнулась, и наружу выпал клубок чешуйчатых лап, хвостов и панцирей. Двор наполнился сердитым шипением.

— Не бойся, они не за тобой, — хмыкнул один из авларинов, тронув Кессу за плечо. — Не суйся к ним, и они тебя не тронут.

— А друг друга не поубивают? — Кесса с опаской следила за хесками. Клубок развалился, но ни падение на камни, ни ливень не заставили Яймэнсов уняться. Один зашипел на другого, тот развернул крылья и хотел улететь, но дождь вернул его на землю. Третий сбоку прыгнул на первого, сбил его с ног и сам рванулся за вторым, но ещё двое повисли на нём. Один вцепился зубами в плечо другого, но получил крепкого пинка и отпрыгнул, шипя и пригибаясь к земле. Двое столкнулись лбами и заревели, силясь столкнуть друг друга с места. Детёныши на дереве шипели и клёкотали, выбивая барабанную дробь по соседним крышам. Яймэнс, ускользнувший в самом начале, сидел на навесе и утробно урчал, наблюдая за дракой. Когда ему наскучило сидеть, он спрыгнул, подошёл к общей свалке и, нагнувшись, укусил первого, кто ему подвернулся. Из взревевшей кучи протянулись лапы, и хеск, не успевший увернуться, был втащен под груду тел. Шипение сменилось довольным ворчанием, но вскоре кто-то снова рявкнул, и чей-то панцирь затрещал от удара. Куча развалилась, вырвавшийся Яймэнс юркнул за дверь и изнутри навалился на створки, оставив всех остальных под дождём. Они с гневным шипением ударились о дверь, потрясли головами и отошли чуть подальше, примеряясь, как удобнее вышибить ворота.

— Ал-лииши! — один из эльфов хлопнул ладонью по дождевым струям, и вода, сменив направление, тугим потоком ударила в хесков. Они бросились врассыпную — удар водяного кнута прошибал даже их чешую.

— Дверь не ломать! — крикнул авларин. — И окна тоже!

— Настоящий гон, — прошептала Кесса. — А тот, что за дверь удрал, — это самка? Бедная… А как они потом разберутся, чьи дети?

— Из чьего дома самка, того и дети, — отмахнулся эльф. — Из-за этого они не дерутся. Знорка, тебя до башни проводить?

— Я сама попробую, — качнула головой Кесса. — Ал-лииши!

Вода выгнулась над ней в полусферу, и потоки потекли по прозрачному куполу, заливая мостовую. Кесса шагнула вперёд, с опаской поглядывая на Яймэнсов. «А ну как им любая самка сойдёт! Не хотелось бы отложить тут яйца…»

Хески едва ли заметили её — они собрались кружком и чертили на мокрых камнях непонятные карты, что-то подсчитывая на пальцах и переговариваясь невнятным шипением и клёкотом. Потом двое побежали за угол, ещё двое вошли под навес, отряхнулись и направились к одной из башен. Один из оставшихся неловкими прыжками — дождь бил по крыльям, мешая лететь — взобрался на выступ под окном, чуть выше ворот, и распластался там, придерживая стену когтями. Уступ был узковат.