Лев Вершинин - Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

• Название: Два веса, две мерки [Due pesi due misure]
• Автор: Лев Вершинин
• Издательство: Радуга
• Жанр: Юмор
• Год: 1984

В сборник включены повести и рассказы наиболее прогрессивных итальянских писателей: Дино Буццати, Альберто Моравиа, Итало Кальвино, Луиджы Малербы, Акилле Кампаниле, Пьеро Кьяры и др. Их произведениям свойственна остросоциальная направленность. Враждебность современного буржуазного общества простому человеку авторы показывают средствами сатиры.

---

Еще одна трудная и даже более деликатная проблема — дети. Не спорю, дети — это святыня, детей надо понимать и по возможности любить. Но почему меня надо считать чудовищем, раз я убежден, что дети бывают симпатичные и несимпатичные? Если это дети моих клиентов — их волей-неволей приходится терпеть, хотя иной раз попадаются такие, которых так бы и убил на месте. Само собой разумеется, я в жизни пальцем не тронул ребенка, ни своего, ни чужого, но неужели я не могу сказать про неприятных детей, что они неприятные? Выходит, не могу, запрещено, как будто все дети — ангелы небесные.

Впрочем, вернемся к нашему разговору о море; не понимаю, что в нем находят хорошего. Издали оно еще ничего. Издали оно даже может показаться красивым, согласен. Но все эти красоты не по мне, и не стану я терять времени, чтоб любоваться разными пейзажами, хотя бывает: оглянется человек вокруг — и увидит вдалеке море, а оно все серебром сверкает. Ну и что? Разумеется, морская даль производит определенное впечатление, но не на меня. Плавать в лодке или на корабле ради того, чтобы видеть вокруг одну только воду, — по-моему, самая большая глупость, которую придумали европейцы.

На земле растут деревья, цветы, есть города, горы, холмы, луга, ущелья, короче говоря, природа бесконечно разнообразна и предстает во всем своем богатстве. Еще на земле живут мужчины и женщины. На море ничего подобного не встретишь. Оно ровное и плоское; когда же поднимаются волны, тут и говорить нечего, в такой момент лучше держаться от него подальше. На море нет жизни, а если и есть, то ее не видно. Возможно, рыбы способны его оживить и сделать привлекательным, но они живут под водой, и их тоже не видно. Что толку в существовании миллионов рыб всевозможных форм и расцветок, раз я их не вижу? Корни деревьев тоже бывают самой причудливой формы, но кому придет в голову рассуждать о корнях, которые спрятаны под землей и никому не видны? Можно, конечно, стать на берегу и восхищаться цветом морской воды: посмотрите, какая гамма красок! ах, какая синева! ах, какая голубизна! изумруд, бирюза, берлинская лазурь или, как я отметил выше, — серебро!

Конечно, море меняет цвет в зависимости от часа и времени года. При голубом небе и море голубое, если небо свинцовое, море тоже приобретает свинцовый оттенок, в некоторых же случаях, если верить Гомеру, оно даже бывает «винного цвета». Ну и что? Горы тоже меняют цвет, но никому в голову не придет тратить прилагательные по этому поводу. Вообще, прилагательные — пустое дело. Тот же Гомер — разве не мог он поточнее выразиться и объяснить, какое вино имеет в виду, белое или красное, это же большая разница.

Не понимаю людей, способных все лето торчать на пляже под палящим солнцем. Они балдеют на солнцепеке, а когда совсем одуревают от жары, плюхаются в воду, чтобы освежиться. Но почему, позвольте спросить, в жару не спрятаться в тенек? Я понимаю — зимой, когда холодно, погреться на солнышке. Однако эти чудаки сидят и лежат на солнце в разгар лета, в самую жару. Конечно, в таком случае морская вода приносит облегчение, но можно ли придумать что-либо более абсурдное?

В прежние века не бывало такого паломничества к морю, как в наше время. Мода эта совсем новая, и придумали ее спекулянты. Стоит одному что-то сделать, и все бросаются ему подражать, словно обезьяны. Выйти из воды и тотчас же голым растянуться на песке, который прилипает к мокрому телу, — что за гадость! Только свиньи валяются в грязи, но на то они и свиньи. Ради того лишь, чтобы загореть до черноты на море, многие готовы спустить все до последнего гроша. Между тем злоупотреблять солнцем вредно, оно плохо действует на кожу, от него появляются морщины, а в чрезмерных дозах оно даже канцерогенно. Об этом из года в год пишут в медицинских журналах, но спекулянты стоят грудью и не пропускают эти сведения в газеты, которые читают все.

Бедные люди! Иной раз я захожу на пляж, чтобы посмотреть на этих несчастных, страдающих от зноя, и говорю себе: погляди, как они истязают себя, вот дураки! Я вижу: в час дня они открывают холодильные сумки, вытаскивают оттуда свои ледяные бутерброды и бутылки с пивом и едят прямо на песке. Песок на зубах — мерзость какая! Но эти несчастные все терпят, им кажется, что они отлично отдыхают. Если вам нравится плавать, плавайте на здоровье, но я умоляю вас, не ешьте бутерброды с песком, который скрипит на зубах! Я, как представлю себе это, весь мурашками покрываюсь.

Многие приносят с собой на пляж зонты или тут же берут их напрокат у спекулянтов. Это уж полная дикость. Если вы любите тень, спрячьтесь в тень, но зачем сидеть на солнце под зонтом? А раз уж вам так приятно торчать на солнце, торчите, но, когда обожжете ступни о раскаленный песок, страдайте молча и не жалуйтесь. Вам доставляет удовольствие возвращаться домой с черными от мазута ногами? Пожалуйста, ваше личное дело.

Но я готов голову дать на отсечение — жариться на солнце никому не нравится. В тот день, когда кто-нибудь осмелится сказать, что лежать летом на солнце — идиотизм и к тому же вредно для здоровья, пляжи опустеют. Я верю, рано или поздно это случится, и тогда люди, как в доброе старое время, будут приходить на берег моря, исключительно чтобы прогуляться на закате, когда солнце не так печет.

Если бы у меня была возможность выступить по телевидению или в газете, я бы все это высказал. Часовщик тоже имеет право голоса. Я бы сказал: я понимаю бедуинов, которые по необходимости пересекают песчаные пустыни; я понимаю верблюдов — у них тоже нет выбора; я понимаю рыбаков, вынужденных целыми днями болтаться в своих суденышках ради заработка; но если человек отправляется к морю без всякой причины, ради так называемого отдыха, по мне, он сумасшедший. Правда, когда я говорю, что не люблю море, на меня смотрят так, будто сумасшедший я. Ну и пусть, никто не запретит мне высказывать свое мнение! Да, я не люблю море, меня от него воротит. И можете думать обо мне что угодно.

Прошло много лет, прежде чем я решился сказать правду. Теперь, когда меня спрашивают, люблю ли я море, я спокойно отвечаю: нет, не люблю. Казалось бы, что тут особенного, но у всех от удивления глаза на лоб лезут: как так? почему? непостижимо! Мне не верят, думают, я оригинала из себя строю, будто мне делать больше нечего — мне-то, часовщику! Часовое дело — это честная и точная наука. Жизнь, по-моему, тоже честная и точная наука. Часы и жизнь вранья не терпят.

Почему, собственно, море или цветы обязательно должны всем нравиться? Разве я не имею права сказать: некоторые цветы я не люблю? Оказывается, не имею: оказывается, все цветы прекрасны, и о них нельзя говорить плохо. Хотя взять, например, фуксию — что в ней красивого? Висюльки серо-буро-малиновые, как виноградные выжимки, листья уродливые, а к тому же приторный запах. Или другой цветок с невыносимым, прямо-таки тошнотворным запахом — тубероза. Я не боюсь признаться: фуксия и тубероза мне противны, если надо — могу это даже в письменном виде подтвердить.

Еще одна трудная и даже более деликатная проблема — дети. Не спорю, дети — это святыня, детей надо понимать и по возможности любить. Но почему меня надо считать чудовищем, раз я убежден, что дети бывают симпатичные и несимпатичные? Если это дети моих клиентов — их волей-неволей приходится терпеть, хотя иной раз попадаются такие, которых так бы и убил на месте. Само собой разумеется, я в жизни пальцем не тронул ребенка, ни своего, ни чужого, но неужели я не могу сказать про неприятных детей, что они неприятные? Выходит, не могу, запрещено, как будто все дети — ангелы небесные.

Впрочем, вернемся к нашему разговору о море; не понимаю, что в нем находят хорошего. Издали оно еще ничего. Издали оно даже может показаться красивым, согласен. Но все эти красоты не по мне, и не стану я терять времени, чтоб любоваться разными пейзажами, хотя бывает: оглянется человек вокруг — и увидит вдалеке море, а оно все серебром сверкает. Ну и что? Разумеется, морская даль производит определенное впечатление, но не на меня. Плавать в лодке или на корабле ради того, чтобы видеть вокруг одну только воду, — по-моему, самая большая глупость, которую придумали европейцы.

На земле растут деревья, цветы, есть города, горы, холмы, луга, ущелья, короче говоря, природа бесконечно разнообразна и предстает во всем своем богатстве. Еще на земле живут мужчины и женщины. На море ничего подобного не встретишь. Оно ровное и плоское; когда же поднимаются волны, тут и говорить нечего, в такой момент лучше держаться от него подальше. На море нет жизни, а если и есть, то ее не видно. Возможно, рыбы способны его оживить и сделать привлекательным, но они живут под водой, и их тоже не видно. Что толку в существовании миллионов рыб всевозможных форм и расцветок, раз я их не вижу? Корни деревьев тоже бывают самой причудливой формы, но кому придет в голову рассуждать о корнях, которые спрятаны под землей и никому не видны? Можно, конечно, стать на берегу и восхищаться цветом морской воды: посмотрите, какая гамма красок! ах, какая синева! ах, какая голубизна! изумруд, бирюза, берлинская лазурь или, как я отметил выше, — серебро!