Карл-Хайнц Штейнмюллер - Облака нежнее, чем дыханье

• Название: Облака нежнее, чем дыханье
• Автор: Карл-Хайнц Штейнмюллер
• Жанр: Научная Фантастика

---

К счастью, облака располагались сегодня низковато для рекордов. Осторожно вскарабкался я на головокружительную облачную стену, которую они оставили далеко позади, и понял, что возраст у меня давно уже не тот и догнать их я не смогу.

Передо мной расстилалось разреженное пространство барашковых облаков - второй, прерывистый и далеко не столь надежный облачный слой над первым, куда более основательным. Альпинисты в черном, даже в полевом бинокле превратившиеся уже в маленькие вертикальные черточки, отлично владели своим рискованным и отважным искусством - они скользили по опасным облачным кручам, смело миновали шаткие туманные мостки, которые тут же обращались в ничто. Ветер рассеивал облака прямо под лыжами, так что порой им приходилось, пригнувшись, перескакивать на соседние, более плотные. Они разделились, пошли разными маршрутами, чтобы не перегружать облака многократными потоками ионов.

Я стоял вдали, на безопасной облачной гряде, и, не в силах вмешаться, мог только смотреть: вот крошечное облако не выдержало, идущий впереди провалился, потерял опору и полетел вниз. Другие тоже разорвали нежную туманную дымку - они отключили лыжи. Свободное падение вшестером. Крошечный рой падающих ничтожных человеческих жизней. Я смотрел вслед: образовав подобие круга, они со скоростью сто километров в час врезались в нижний облачный слой. Поздно, лыжи не успеют зацепиться за облачную поверхность. В этот миг раскрылись парашюты, черные, как их одежда. Счастливого пути - теперь они наверняка благополучно достигнут земли.

Надо возвращаться. Чтоб не упустить время, я переключил лыжи на свободный полет. Это был стремительный спуск, я мчался сквозь рассеянные облака, почти не выбирая направления. Холод проникал даже сквозь защитную маску. Я налетел на облачную гору, внезапный удар швырнул меня вверх и чуть не сбил с ног. Потом пошли разверзаться пропасти в десятки метров глубиной. Я с трудом перепрыгивал их, от напряжения заломило в коленях. Наконец скорость упала, я взглянул на компас: туристский балаган должен находиться неподалеку. В самом деле, комок розовой ваты мазнул меня по лицу. Остаток надписи или садовой декорации. А вечером они расцветят облака яркими пестрыми прожекторами.

Я поискал удобный наблюдательный пункт и осторожно присел на лыжи. Вытащил плитку шоколада и без особого удовольствия съел.

Тянувшиеся облака медленно огибали лифт и другие аэростаты, обозначилось даже нечто вроде бурунов за кормой. Прежний сад переместился уже на несколько километров, слабо мерцающие цветовые полосы протянулись до горизонта. На окраинах бывшего сада удовольствий рекламные надписи превратились в неудобочитаемые иероглифы, деревья разрослись и приняли причудливые формы, от них оторвались туманные сгустки, изображавшие листья. Нарисованные в облаках лица кинозвезд уродливо вытянулись, алые губы переместились на подбородок или растянулись кровавой раной до ушей, героев мультфильмов глаза, словно крупные слезы, потекли вниз. Приблизившееся к зениту солнце дорисовало свои контуры, обозначило морщины на рассеивающихся в пространстве лицах. Головы знаменитого эстрадного дуэта срослись воедино - затянувшийся заоблачный поцелуй, породивший трехглазое чудовище. Изношенные, растекшиеся лица, постаревшие от быстрого и безжалостного бега времени.

Я взглянул назад: там безостановочно, как на потоке, работники туристского сервиса малевали все новые фигуры и картины, отнимая у первозданной облачной страны ее величие, придавая ей удобный усредненный формат. Экскурсанты развлекались под "заоблачную" музыку, выделывая длинные кривые слалома.

Другие играли в прятки в быстротекущих облачных пропастях, пытались укрыться за становящимися все более прозрачными холмами. Некоторые смело гоняли наперегонки. Оступившись, они падали в глубокую нежную дымку, а через полчаса выходили из лифта с новым парашютом за спиной.

Парочки отделились от толпы, скрылись за высокими белыми дюнами. Поистине платоническая любовь. Здесь можно было разве что подержаться за руку.

И тут я увидел его, моего кандидата. Избегая окружающих, он удалялся от лифта, тревожно оглядываясь. Я вскочил, глубоко вдохнул воздух и, стараясь оставаться незамеченным, кинулся за ним. Он не спешил, выбирая для начала безопасное и в то же время достаточно опасное удаление от лифта, от оживленного "сада". Оставшись один среди белой пустыни, он потянулся к плечам, отстегнул ремни и усталым небрежным движением вбросил парашют вниз. Мне был хорошо знаком этот жест, он означал: хочу, чтоб ничего больше не связывало меня с душной земной повседневностью, хочу быть свободным и не хочу возвращаться.

Как легко бежал он теперь - словно парашют был непомерно тяжкой ношей, - как упруго пружинил ногами, с каким наслаждением выписывал элегантные кривые. К счастью, он пока не слишком рисковал, безумная, отчаянная смелость конца еще не настигла его. И все-таки медленно, неизбежно он поддавался дурману. Ветер доносил до меня обрывки песни, которую он распевал. Еще можно было догнать его и вернуть.

О, эта мелодия! Воспоминания поднялись в душе. Сколько раз пели мы ее вместе во время наших заоблачных странствий! Радость и боль слились в моем крике.

- Фил! - крикнул я. - Вернись, Фил! Это я! Фил!

Легкие мои горели от напряжения. Но разреженный воздух гасил крик. Я бросился вперед изо всех сил.

- Фил! Фил!

Он заметил меня. Мгновение, и он словно полетел, убегая. Быстро, слишком быстро, чтоб я смог его нагнать. Он бежал к морю - возможно, это входило в его намерения.

Задыхаясь, я пытался поспеть за ним. Видел, как он становился все меньше, теряясь в облачных холмах. Я летел на последнем дыхании, меня поддерживало отчаяние. Он не должен погибнуть у меня на глазах второй раз.

Стена тумана сомкнулась за ним, он исчез в одном из облаков, я потерял его из виду. Пустота. Холодная судорога сковала меня, я с трудом удержал равновесие. Итак, он ушел от меня, разбился о землю. Мне довелось видеть этих разбившихся кандидатов, дошедших до конца. Мороз пробрал меня до костей, в горле застрял комок. Мускулы сотрясала дрожь. Белое безмолвие вокруг казалось глухим и враждебным. Издевательски равнодушно светило солнце, прозрачный невесомый туман вызывал ужас, лицо мое вздрагивало от прикосновения холодных облачных языков. Я мечтал, чтоб это оказался Фил, и мне было страшно, что это он.

Я едва не уступил отчаянному желанию самому броситься в белую пропасть, чтобы навсегда покончить с этим кошмаром. Сначала убедись окончательно, подсказал мне разум, и я покорно взобрался на ближайший высокий барашковый холм. Приложил к глазам бинокль и огляделся. Передо мной расстилались белоснежные облачные скопления, темные вершины чередовались с отлогими склонами, пропасти, скалистые гребни сменялись пологими впадинами и мягкими холмами, а высоко надо мной тянулись легкие, почти невесомые слоистые облака. И как только слегка рассеялся туман, я обнаружил вдалеке черную точку, медленно двигавшуюся навстречу гонимым ветром облакам. Такое чувство, будто это сам я только что был на волосок от смерти.

Я устремился за ним, подгоняемый страхом прийти слишком поздно и отчаянной надеждой все-таки догнать. Я забыл обо всем, забыл о времени и пространстве, о пульсирующей боли в мускулах, обжигающем воздухе, даже об облаках, по которым летел. Стены тумана вздымались передо мной, горы громоздились на пути, пропасти разверзались прямо под ногами, рушились над головой туннели. Наконец я снова увидел его, по-прежнему далеко впереди. В тот же миг я нырнул в мерцающий лабиринт, чтобы он не заметил меня.

Это настигает тебя внезапно, не успеешь подготовиться. Звук накатывает одновременно с ударной волной. Волна захватила меня врасплох, сбила с ног, завертела с ураганной силой в светлой облачной дымке. Я успел раскрыть рот, чтоб не лопнули перепонки, и тут же тонкий, пронзительный звук накрыл меня, потом стал стихать и наконец сошел на нет. Барахтаясь вниз головой, я попытался с помощью рук восстановить равновесие, начал подгребать ногами, но падал, падал, падал. Мощный воздушный поток надул мой комбинезон и на мгновение швырнул вверх. Я круто развернулся, стремясь использовать последний шанс, резко увеличил напряжение, так что наэлектризованная облачная дымка засветилась голубоватым отблеском, а от лыж стали отскакивать искры. И тут вихревые потоки ионов подхватили меня, замедлили падение, потом застопорили совсем, меня потянуло вверх, я смог переключиться на нормальную мощность.

Итак, я более или менее благополучно разминулся с пролетавшим реактивным самолетом. А Фил? Облачный покров ничуть не изменился, его лишь прорезала узкая и прямая, словно стрела, полоса. Из-за атмосферного электрического разряда компас вышел из строя, кое-как я сориентировался по солнцу, зная, что лыжный лифт с туристским балаганом лежит далеко в стороне от самолетных трасс. Впрочем, военный летчик мог не слишком точно придерживаться курса.