Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая

• Название: Пир Забвения Книга первая
• Автор: Александр Немялковский
• Жанр: Фэнтези

Четвертая книга Саги «Великие Драконы».

Забвение. Да. Его косматая пасть о миллионе клыков рока разверзлась над Эндорой. Древний вселенский странник предвкушает усладу. Он в нетерпении, как гигантский паук, оплетший целый мир липкой, неразрывной паутиной Судьбы. Удастся ли Изгоям разорвать эти удушливые незримые путы предопределенности или же их души ждет бездвижный монолит тьмы небытия?

Я приглашаю Вас продолжить странствие по тайным скрижалям далекой, пока еще сияющей бриллиантом меж звезд, Эндоры.

---

— За что любимый? — ответила такой же улыбкой счастья Чари.

Внезапно Дрел взмахнул руками, на них полыхнули голубые руны сна.

— Тем более я обязан выкрасть вас из этого дурманного логовища демона!

Но вытянутые в пространстве голубые вязи рун не успели коснуться висков девы-птицы. Руки Дрела дрогнули, а взор… взор упал на ослепительное серебро клинка, пронзившего его сердце сзади сквозь спину.

— Я… я… — прохрипел, оборачиваясь Великий.

Сзади, выйдя из алого марева прыжка сквозь пространство, облаченная в алый рубиновый доспех и буйство пламени, ярясь рубиновым взором, стояла Нианна. Черные кудри за ее головой шевелились, словно кубло голодных змей. На лице царила довольная, каверзная улыбка. В ее ладони был зажат тонкий меч, магическая копия клинка которого торчала сейчас из его груди.

— Ты прав Дрел, — пророкотали ее слова, словно сотня густых басовитых демонических голосов. — Это была ловушка. Купол Арллура сомкнут. Тебе не уйти! Всемогущий Арл может пожертвовать миллионами душ и бесчисленными их твореньями ради одного бриллианта в своей короне. Ты один из таких бриллиантов и ты вернешься в него хоть по своей воле, хоть без нее! Ты есть Арл!

Чари медленно поднялась с ложа, глядя на умирающего Дрела с немигающим спокойствием рубиноокого змия.

— Ты возродишься господом! Ты возродишься в господе! Для его воли, для его свершений… и для меня навеки, любимый! — на глазах Чари блестели мученические слезы, но ее голос был молитвенно ровным и уверенным. Она верила в будущее. В единственное светлое будущее, пусть даже через подлую смерть возлюбленного и его воскрешение.

Дрел пошатнулся, поднял полный муки взор от меча к лицу возлюбленной. Внезапно гримаса боли на его лице сменилась граненым образом рассвирепевшего хищника. Глаза сузились, воспылав голубыми звездами. Левая рука ухватилась за торчащее сквозь грудь лезвие.

— Я… так и знал! Будь ты проклят Арл! — гремел умирающим титаном рев Великого под сводом опочивальни. — Вы все пропитаны ложью!!! — внезапно рука Дрела одним движением вырвав клинок из груди метнула его в стоящую сзади Нианну. При этом Великий даже не обернулся.

Хотари не ожидала такого поворота событий и едва успела дернуться в сторону. Пробив рубиновые латы, ее собственный клинок прошил на вылет плечо всего в пяти пальцах от сердца.

Тело Дрела затряслось и распалось на слоистое марево энергий.

— Дрел! — в отчаянии вскрикнула Чари пытаясь поймать руками гаснущее марево. Лишь на миг она увидела две голубые звезды полные отчаяния и мелькнувшие изумрудные крылья на противоположном конце тоннеля пространственного прыжка все это время висевшего в комнате.

— «Мне жаль. Прощай!» — пред мигом угасания гало прыжка всего одна мысль полная бездн безутешной боли коснулась разума девы-птицы.

В следующее мгновение Арллур сотряс новый, могучий взрыв, пожравший испепеляющим жаром несколько оборонительный башен периметра. Целостность купола нарушилась, разойдясь на несколько мгновений искрящейся брешью. Но их Великому было предостаточно. Магия и крылья несли его прочь из проклятого места, утопающего в гипнотическом дурмане Всебога. Он улетал, оставляя в оазисе любви Арллура чужую, не свою Чари и крупные капли беззвучных слез, жадно слизываемых печальными ветрами.

— Крылатый демон! Он провел нас! Провел! — Нианна медленно сползла на кресло. — Подсунул своего дубля, умник!

Картонным листом дверь в покои Чари отлетела в сторону от удара магии. На пороге, ярясь рубиновым светом, в сопровождении дюжины Арканов с посохом наперевес стоял Хотар. Его прищуренный взор выхватил из пространства раненную Нианну, а перед ней застывшую будто изваяние недвижную Чари, у ног которой лежали клинки.

— Ты сдохнешь сейчас, подлая крылатая мерзость! — заорал во все горло Хотар спуская шипящий рубиновый змей-молний с навершия посоха. Его тотчас поддержал единый удар Арканов.

Чари не сделала и попытки защититься. Она просто стояла и ждала неминуемого. Она желала его.

Едва удерживаясь в сознании Хотари метнула вперед пятерню, укрыв Великую полусферой защиты.

— Прекратить! — резкий окрик-приказ супруги вернул Улиру самообладание. — Прекратить… — совсем тихо прошептали бледнеющие губы еще раз. — Здесь был Великий Дрел… Она не причем…

Сыновья любовь. Ануф. Тироль

Симфония эмоций. Пассажи грации под аккорды силы, клубящиеся в экстатичной феерии блаженного, самозабвенного полета творчества. Миллионы тонов и сладкозвучных соло вибрирующих нитей жизни укладывались под трепетными, придирчиво-точными взмахами творца-дирижера в паутинно-тонкие, разрастающиеся покровы жизни. Напряженный, неистовый, одержимый грацией совершенства еще ни разу не ступавшей в подлунный мир он творил. Сперва легкими набросками, еле видимыми штрихами эскизов, проплетающих пространство хрустально-тонкими свирельными трелями магии, древний мудрец набросал будущее создание. Хищное, стремительное, неуязвимое и всесокрушающее. Способное на невозможное, и превозмогающее сами законы мира не магией, а простым своим естеством, бытием плоти.

Распаленный позабытой жаждой создателя, древний чародей кипел дерзостью, и презрением к запретам и невозможностям. Бриллиантовый и стальной жезлы в его чешуйчатых лапах порхали над залом как кисти одержимого, бесноватого художника, уловившего в мизерной капле застывшего времени нескончаемо прекрасную толику истинного откровения, истинной гармонии бесконечного совершенства и могущества.

Полыхающие рубиновые очи, сокрытые чешуйчатыми шипастыми веками не видели света дня. Видение глаз плоти было лишним в бесконечном свете магии рун и энергий. Стоя на одном месте он парил в непрерывных кипящих каскадах света Фару, в ее радужных то остервенело озверелых, то трепетно нежных океанах силы. Они, жадно испивающие живые субстанции из колб лаборатории, покорно устилались мановением драконьих кистей в остов легкого и безупречно-прочного, стремительного скелета, сгустки неуязвимых само исцеляющихся органов, жгуты тугих необорных мышц и связок, в непробиваемые покровы кожи и чешуи.

Симфония будущей жизни взрастала мощью и гремела стенами парящего замка Ануф. Складывалось ощущение, что если бы не барьер Предтеч над ним, сам молчаливый седой Тироль покрылся бы дрожью озноба, опасаясь грядущего землетрясения. Смотритель дворца, безмолвно пребывающий рядом с господином, померк свечением от ужаса. Ему чудилось — еще миг, еще один удар сердца хозяина, устремленного в неистовое бешенство дикого танца творения, и сами стены дворца осыплются пыльным прахом в бушующих, высвобожденных энергиях жизни, едва усмиряемых волновыми корсетами древней магии.

Творец превозмогал в экстазе творения самого себя, свою форму, свои возможности. Он щедро лил мудрость и могущество многотысячелетних знаний Великих в будущее тело своей погибшей матери.

Плиты сине-зеленого пола лаборатории были раздвинуты в стороны до предела. Обернутый пульсирующим свечением и слоистыми языками иссиня-голубого пламени, Амдебаф стаял во весь рост на задних лапах у просторного стола, на котором в строгом порядке были разложены различного рода скипетры, жезлы и медицинские инструменты. В творческом блаженстве его голова, покачивающаяся в такт трепетным волнам мелодий магии, была слегка запрокинута назад. Парящий рядом Ануф время от времени даже слышал, как Великий басовито подпевает в так безупречно настроенному оркестру своей лаборатории, придыханно ловящей каждой колбой, каждым соком и живительным составом малейшее движение его дирижерского жезла.

Все началось с неподвижной, лишенной дыхания, с широко раскрытыми безжизненными глазами, золотой головы Иррады.

- Я хочу, чтобы ты увидела меня, матушка, — грудь дракона наполнил трепетный вздох, а лапы с магическими жезлами взмыли вверх.

Вскоре серебро металлизированных, несокрушимой прочности костей уже наполнило ажурным каркасом бирюзовое желе ванны воссоздания жизни. Медленно, сантиметр за сантиметром Амдебаф переродил и пластинчатые кости уцелевшего черепа.

Лик матери он хотел сохранить неизменным, а вот формы и пропорции тела его воображение расчертило более утонченными, изысканными и стремительными.

Пульсирующие по всему будущему телу световые сгустки магических формул, прописывающих свойства будущих органов, торопливо впитывали в себя струи питательных тканей и жидкостей прямо из колб лаборатории. Тончайшие паутинные белесые нити нервов, словно ожившие корни растений хлынули ветвящимся потоком из мозга драконихи по все всем просторам будущих очертаний формы.

Ткани, жилы, корсеты и фиолетово-алые жгуты мышц, заставляя пузыриться и кипеть голубое желе протоплазмы, охватывали, заплетали, сращивали тугую плоть, неотвратимо приближая заветный миг кульминации творческого упоения Великого.