Токацин - Солнечный змей

• Название: Солнечный змей
• Автор: Токацин
• Жанр: Фэнтези

Книга шестая, последняя из историй о Речнике Фриссгейне. Весна до срока пришла на берега Великой Реки. Горячий ветер дует с востока, горят леса и степи, солнце наливается багрянцем. Беженцы из Кецани рассказывают об огненных ливнях с небес и неминуемой войне. Король Астанен вновь созывает Речников в Замок. Этот год будет жарким…

---

— Та-а! — Нецис остановился, выглядывая кого-то на плотах. — Истакети! Многое ли уцелело?

Седая женщина, сидящая на корнях и внимательно глядящая на тех, кто рылся в обломках, оглянулась на него и покачала головой.

— Мы остались без кораблей, Нецис. Весь Хианкайя выгорел — там теперь один камень.

На её плечах неподвижно лежала толстая полосатая змея. Фрисс удивлённо мигнул.

— Водяной Стрелок хочет посмотреть на то, что я уже видел, — сказал Некромант, склонив голову. Истакети тяжело поднялась с места, кивнула Речнику и пошла впереди, указывая дорогу.

— Хианкайя вспыхнул первым, — негромко рассказывала она по пути. — Будто он не каменный, а соломенный. Но он устоял… а тростниковые дома мы построим заново, раньше, чем пройдёт Маджива. Но корабли… теперь у Мвакидживе ни одной вакаахванчи. Будто мало было, что корабль Токезы достался мёртвым…

Истакети тяжело вздохнула. Фрисс молча смотрел на угли, недавно бывшие домами, и жителей, в повязках, с обгоревшими волосами и пузырями на руках.

— В Хианкайе они ночевали? — спросил Нецис.

— Как все странники, — отозвалась норси. — Корабль из Улгуша прилетел утром и улетел вечером, они, двое, остались. Те, кто спал в Хианкайе, умерли ночью…

Речник поёжился. Он видел на холме, у чёрной башни, что-то, прикрытое грудой листьев. Жители, пекущие рыбу, обходили груду стороной, опасливо на неё оглядываясь, и крыса с курильницей бродила вокруг, напевая что-то вполголоса.

— Водяной Стрелок! — пискнуло под ногами. На тропинке сидел небольшой Призыватель.

— Чего тебе? — неохотно остановился Речник. Крыса с испуганным писком скрылась под корнями.

— Вот он, — Истакети указала на плот, качающийся на волнах чуть поодаль от других. На нём лежало что-то продолговатое, прикрытое огромными листьями Арлакса.

Нецис спрыгнул на плот, смахивая листья, поманил к себе Речника. Фрисс опустился на прогоревший настил, разглядывая обугленное тело.

Это был человек — для крысы труп был крупноват — но больше ничего понять было невозможно. Плоть прогорела до костей, превратилась в хрупкий уголь и золу, кости почернели. Три обугленных древка, чудом не превратившихся в пепел, торчали из золы — маленькая стрела впилась в шею, две большие — в спину, пробив тело едва ли не насквозь. Речник притронулся к руке мертвеца — из-под пальцев потёк пепел.

— Уачедзи? — нахмурился Фрисс, растерянно оглядываясь. — Река моя Праматерь, как они сюда пролезли?! И никто их коатеками не обозвал и на жертвенник не поволок…

Любопытные жители, незаметно собравшиеся на берегу над плотом, смущённо уставились в воду. Истакети встретилась взглядом с Речником и едва заметно кивнула.

— Мы ничем тебя не обидели, Водяной Стрелок. Отрадно, что среди коатеков есть такие благородные, как ты. Но среди норси есть такие, что ужаснулись бы и худшие из коатеков. Этот… как ты назвал его?.. он был с побережья, бродячий торговец. С ним был человек из Улгуша — Мвесигва Токангоме, и ничего странного в них не было. Путники у нас живут в Хианкайе — в каменном доме, и они остались на ночь там. Сначала загорелся Хианкайя, потом они вышли и раскидали огонь по плотам. Этот шёл по правой тропе, второй — по левой. Когда люди увидели их и стали стрелять…

Истакети указала на обугленные кости.

— Раскидали огонь? — недоумённо посмотрел на неё Речник. — Огненные шары?

— Огненную жижу, — покачал головой Нецис. — Помнишь, как раз за разом разгорались угли?.. Истакети, далеко они? Можно взглянуть?

— Смотри, — южанка подозвала жителя, вполголоса что-то сказала ему, и вскоре перед Фриссом поставили плотно закрытый горшок. Речник поднял крышку — на дне лежали угли, но не успел он даже спросить, что это, как из горшка потянуло жаром. Огонь разгорался на мокрых холодных головешках, усиливаясь с каждым мгновением. Нецис прихлопнул его крышкой и вернул горшок жителям.

— Так она и разгорается, попав на свет, — сказал он. — Прогорит ещё не скоро. Что будете делать с ней?

— Разделим между домами, — пожала плечами Истакети. — Пусть горит так долго, как умеет. Будет у нас вместо огненных камней. Другой виры от них не получить…

Она посмотрела на обугленный труп поджигателя и поморщилась.

— Это человек с побережья, — Нецис прикрыл тело листьями. — Я хотел бы увидеть Мвесигву. Его нашли?

Жители переглянулись.

— Среди угля его нет, — покачала головой Истакети. — Мы собрали все плоты, были на всех тропах. В него стреляли, Кьен попала ему в шею, но яд ему не повредил… так же, как и этому. Он бежал к маленьким плотам, и если он не умер, то плывёт сейчас по реке. Те, кто искал плот Водяного Стрелка, не догнали его. Будь я им, я плыла бы очень-очень быстро.

— Побери его Джилан, — поморщился Фрисс. — Поплыл обратно в свой Улгуш? Нецис, это далеко?

— Много дней, — кивнул Некромант. — Между нами на берегу нет посёлков. Если не захочет поджечь сам лес, навредить никому не сможет.

Фрисс хотел спросить, отчего жители за ним не погнались, но осмотрелся вокруг и промолчал. Весь Мвакидживе лежал россыпью углей… Где найти время для погонь?!

— Скверно, — он покосился на труп. — Эти уачедзи — проклятие богов… Здесь, в городе, есть Ксази? Хотя бы один?

— Я — Ксази, — пробилась к плоту одна из крыс. — Много Ксази в этом городе. Ты скажешь что-то нам, Водяной Стрелок?

— Да, скажу, — хмуро посмотрел на него Речник. — Это по вашей части. Унгвана Токатукуфу уже знает, но до вас, я вижу, вести не дошли. Я расскажу о поджигателях, чтобы вы могли их распознавать.

При упоминании верховного жреца крыса вздрогнула — как и многие другие — и издала пронзительный вопль. Жители расступились, пропуская тех, кто сбегался к плоту. Фрисс сел на настил и покосился на воды Икеви — большая река едва виднелась за выходом из залива, и Речник слышал её тихий зов.

…Чёрный от копоти плотик мягко ткнулся в бок огромного плота, прикрытого навесом. Квембе зацепился шестом за опору и оглянулся на Фрисса. На большом плоту радостно взревела Двухвостка. Шевелиться она боялась, только махала хвостами. Сонный Алсаг на её спине растерянно мигал, глядя на Речника.

— Мы будем рассказывать о тебе в этот день, — торжественно пообещала Кьен, держась за руку Фрисса. — О тебе и о Нецисе. Вы, двое, погасили большой огонь. Этот день будет днём Мадживы, днём ночного пожара. Мы будем тебя помнить — и воду, которая пришла за тобой.

— Оставить вам рыбы? — спросил Квембе, с опаской глядя на Двухвостку. Она принюхивалась к обгорелому плоту и тревожно фыркала.

— У нас есть еда, — покачал головой Речник, перебираясь на свой плот. — Спасибо за помощь. Надеюсь, больше уачедзи у вас не покажутся. Если что — вы знаете, что делать с опасными чужаками.

Нецис смотал причальный канат, и плот неспешно заскользил вниз по течению, а потом его подхватил колдовской поток. Речник погладил Флону по носу, подкинул ей несколько листьев Чокры и сел на панцирь, провожая взглядом удаляющийся плотик жителей Мвакидживе. Сам посёлок уже скрылся за стеной деревьев…

— И тут уачедзи, — пробормотал он. — Откуда?! Эта зараза уже по воздуху летает?!

— Солнце светит над всеми народами, — бесстрастно отозвался Нецис. — Не всем снится война, Фрисс. Некоторым Тзангол является лично… что он обещает — нетрудно догадаться. Много тех, кто за каплю силы и намёк на бессмертие сожжёт и себя, и всех вокруг.

— Прокляни меня Река, — покачал головой Фрисс. — Тут и так жизнь нескучная, а теперь ещё это… Хоть бы Улгуш сгореть не успел!

* * *

Отдалённый гром слышен был на Астийской Круче, но дожди, призываемые северными чародеями, проливались далеко в низовьях, над дымящейся степью — а здесь, у слияния рек, вода медленно отступала от берегов. Камни, с которых ещё весной ныряли ребятишки, лежали теперь на суше, и жители вытаскивали из-под них засохшую зловонную тину. Чад сжигаемых водорослей поднимался вдоль обрыва и просачивался понемногу в столовую, смешиваясь с гарью степных пожаров и запахом печёных ракушек. Чтобы отбить горелый вкус, Кесса щедро налила в миску цакунвы, но на языке всё равно горчило, а в глазах щипало.

— Ну-у… Ты ведь всё равно остаёшься Чёрной Речницей, верно? — опасливо покосился на неё Хагван. — Король ведь сказал, что будет ждать, когда ты вернёшься… и тебе просто дадут несколько лет передышки…

— Астанен — добрый Король, — буркнула Речница, наклоняясь над столом, чтобы Хагван не видел её лица. Ей было очень досадно.

За месяцы, проведённые в пути, Кесса успела уже забыть ярость красного солнца над Рекой — и теперь изнемогала от жары, вспоминая недавний поход в страну Кеснек. Там, как ей теперь казалось, было куда прохладнее!

Изнемогали все — и все, кто мог, к полудню забивались под каменные крыши Замка, Храма или собственных пещер, и берег вымирал до вечера. Только пустынная кошка бодро гонялась за комком пыли, найденным во дворе, и вертела ушами во все стороны, готовая мчаться куда угодно. Её ужас — долины, покрытые льдом, на много дней пути вокруг, и обжигающе-холодный ветер, от которого немели уши и крылья — остался позади, а здесь, на Реке, всё было ей привычно. Обычные месяцы засухи — жара и никаких дождей… зато огромнейший из ручьёв — на расстоянии одного взмаха крыльев. Койя, как думала Речница, глядя на её возню, была самым довольным существом в этом Замке, а может, и в этой стране.