Анна Караваева - Родина

• Название: Родина
• Автор: Анна Караваева
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1951

---

Михаил Васильевич исподлобья оглядел знакомые лица, и почти сразу они все как-то смешались в его сознании одно с другим: Иван Степанович и Сакуленко, Ланских и Нечпорук, Дмитрий Никитич и Матвей Темляков, — ими держался Лесогорский завод, всеми ими, уральскими и неуральскими.

В голосе Сталина, спокойном, широком, слышалось глубокое доверие ко всей Советской стране, ко всему тылу, в том числе и к нему, старому большевику Михаилу Пермякову. Перед лицом этого доверия как-то само собой отпало все, что мучило его: обида, подозрительность. Осталась одна правда жизни, то, что происходило сейчас на заводе. «Трудновато мне, товарищ Сталин, — сказал бы он вождю, случись разговор лично, — завод наш меняется на глазах и, правду говоря, не тот уж это завод, не старый Лесогорский завод!» Новый завод влился в него, и в железных жилах текла иная, омоложенная кровь. И куда он шагал, этот обновившийся, с каждым днем все шире расправляющий плечи Лесогорский завод? Пермяков сейчас видел это особенно ясно: завод шагал к новому, которое обозначалось одним словом — поток. Старый Лесогорский завод, говоря чистую правду, работал «островками», как выразился однажды Пластунов. Со всем этим мирились, как с чем-то совершенно неизбежным, — мол, и на солнце есть пятна. Но все эти «островки» работы, когда каждый участок, каждый цех «сам себе голова», уже не оправдывали себя. Поток, который соединяет в одной поступи движения людей и машин, поток этот уже начал прокладывать себе дорогу. Она еще только, что называется, макушку показала, а сколько исхоженных, привычно удобных тропок уже беспощадно зачеркнуто! Оттого-то и трудно, что поспевать надо, учиться на ходу, а сколько еще производственных процессов предстоит наладить и, как прочно оснащенную лодку, пустить в поток, который должен работать по часам и минутам, ритмично, точно, как движение земли вокруг солнца. Миллионами сил гудят, ревут моторы воины на земле и на небе, на больших дорогах, в лесах и оврагах. Придет день — и на лесогорской земле грозно заревут моторы под стальной броней танков и загремят тяжелые железнодорожные составы — каждодневная помощь великому фронту. В этом и заключается сейчас главная цель жизни Михаила Пермякова: подготовить для фронта первый состав лесогорских танков. «Только бы впервой сделать, а там пойдет», — любит говорить Ланских. И Михаил Васильевич взглянул на Ланских.

Сталевар стоял у дверей неподвижно, ничего как бы не замечая, и только торчащий хохолок его буро-желтых волос вскидывался, будто забытый на поле стебель.

Нечпорук, сидя неподалеку, исподлобья наблюдал за Ланских. Нечпоруку казалось, что Ланских думает о нем: «Та-ак, разлетелся, голубчик. Перекрыл, мол, Ланских и пошел себе спать-почивать. А я, пока ты седьмой сон видел, взял да и перекрыл тебя, Нечпорук!…»

Нечпорук сердито переместился на стуле. Ему все казалось чертовски неудобным: стул, на котором он сидел, место, которое он себе выбрал («сижу где-то впритык»), новый костюм жал подмышками, шея томилась в тесно повязанном галстуке. «И все это Марийка моя виновата, в петлю галстук на шее стянула, шальная голова!» Ему даже было стыдно, что на жене надета яркая, в клетку, шелковая блузка, которая шуршит при каждом движении.

Голос Сталина, слышимый так ясно, будто Нечпорук находился с ним за одним столом, напоминал ему голос отца. Лицо отца с густыми черными усами, серьезной улыбкой и пристальным взглядом темных глаз вспомнилось сейчас Нечпоруку с такой яркостью, точно только сегодня видел его. «Нрав у тебя бывает буйный, хлопче! — говорил ему бывало отец. — Сначала крикнешь, а потом подумаешь, а без разума и рукам трудно работать». И еще отец любил повторять только для него одного: «Гляди всегда, Сашко, где шагаешь: коли позади людей очутился, значит в работе разумом плохо раскидывал».

Нечпорук взглянул на портрет Сталина и открыл, что Сталин похож на его отца, только тот носил очки, а Иосиф Виссарионович не носит.

Когда Сталин начал говорить о том, что советские танки по качеству превосходят немецкие, но танков у нас все же в несколько раз меньше, Нечпорук даже вздрогнул. Его так и хлестнула мысль, которую Сталин не произнес вслух, но она, конечно, заключалась в его словах, мысль такая: танков у нас в несколько раз меньше, потому что некоторые наши люди еще не научились их быстро делать. И он, Александр Нечпорук, значит, тоже еще не умеет быстро работать, хотя и приехал на Урал с одного из прославленных заводов. Уральский тихоня Ланских на старом «мартыне» уже два раза обогнал его…

Ланских действительно думал о Нечпоруке. Он вспоминал, как они с Нечпоруком ремонтировали старую печь № 2. «Эх, стоит тебя изругать, Ланских, что во-время в многотиражку заметку не сдал, — сказал тогда сменщик. — Как приятно было бы человеку перед праздником прочесть товарищескую похвалу своему труду, а ты, брат, запоздал. А еще собираешься написать, да еще не одну статью, о «школе скоростных плавок!» А ведь действительно начал их на заводе скоростник с юга, Нечпорук, — и, надо сказать, смело оседлал он старого «мартына». Первая же скоростная плавка сразу удалась. Ланских присмотрелся к успехам сменщика и начал осторожно «срезать» время и все ближе подступать к цифре Нечпорука. За Ланских потянулись другие сталевары, и совсем недавно, перед праздником, в цехе появился целый «куст» бригад скоростников: Андрея Якунина, Семена Тушканова, Василия Полева.

«К тому времени, — продолжал размышлять Ланских, — когда будем варить сталь в новых печах, отряд сталеваров-скоростников еще возрастет. Зерно с самого начала крепкое: Нечпорук за нашу танковую сталь душу положит, да и знания у него настоящие. Только горяч он, разбрасывается, до славы жаден, терпения мало и любит иногда смаху резануть, не подумавши. А талант он настоящий и еще более может дать, если размышлять о труде научится. Конечно, прежде всего я обязан ему в этом помочь!»

Хохолок желто-бурых волос качнулся на голове Ланских в такт его решительным мыслям. Сидевший близко Юра Панков поднял на него глаза, улыбнулся было, но покраснел и сделал серьезное лицо. Он чувствовал себя на этом собрании немного стесненно, как, впрочем, и вся их мальчишечья стайка. Они очутились среди «самого главного начальства» завода, заняли кресла в центре читального зала и очень смущались, что «выставились», как недовольно шепнул всем Игорь.

Игорь слушал Сталина, и каждое слово вождя было так понятно, будто Сталин имел в виду и таких, как Игорь и его друзья. Если бы и сейчас Игорь был у партизан, он обязательно пробрался бы в Москву. В 1940 году, когда он был с пионерской экскурсией в столице в первомайские дни, ребята больше всего увлекались весенними прогулками по Москве. Она вся тогда сверкала радугами иллюминаций, а рубиновые звезды над башнями Кремля горели так жарко и чудесно, что и синева неба казалась какой-то особенной, будто в сказке. Теперь рубиновые звезды, как слышал он, покрыты темносерой краской, и горько, наверно, товарищу Сталину, что не видит он сияния этих звезд, что черные тучи закрыли их.

…И вот в этот час к Боровицким воротам подходит очень молодой человек, небольшого роста, в черной шинели и фуражке с маленькой красной звездой, и говорит:

— Я к товарищу Сталину.

— Пропуск! — требует часовой.

— У меня нет пропуска, — говорит юноша, — я только что из леса, от партизан.

— А ты кто?

— Я — Игорь Чувилев, партизанский разведчик, у меня важное дело к товарищу Сталину.

— А, вот что оно, — раздумывает часовой. — Ну, так и быть, проходи.

…Подумать только, эти фашисты проклятые приказывают своим солдатам и офицерам: убивай всякого русского, советского, убивай мальчиков и девочек, женщин и стариков. О звери, как я вас ненавижу!

…Сталин сидит перед картой, а я, Игорь Чувилев, говорю:

— Товарищ Сталин, пошлите меня опять на запад, в разведку. Я буду хитро действовать, высмотрю такие места, где у фашистов сил меньше и где они никак не ожидают, что на них может нагрянуть Красная Армия. Я проведу наших бойцов к тем местам, буду в гитлеровцев стрелять, гранаты в них бросать, — я этому у партизан научился. Пошлите меня, Иосиф Виссарионович, опять на запад, в разведку! Я отомщу фашистским гадам за товарищей своих Витю и Ваню, за всех наших советских детей!..

…Вчера капитан Сергей Панков выступал у них в цехе. Капитан познакомился с ними еще по пути в Лесогорск в поезде. Слушая рассказы обстрелянных ребят о их жизни в лесах, он еще тогда сказал им:

— В «обстрелянные» вы попали поневоле, — это хорошо для вашей биографии, а для фронта такие, как вы, необученные, совсем даже не находка. А вот если вы будете помогать вооружать фронт, тогда ваша истребительная сила заиграет, как должно.

А вчера он поздравлял ребят, приступивших к работе, и, обращаясь к Игорю как к знакомому, сказал: