Ирина Крицкая - У женщин грехов не бывает!

• Название: У женщин грехов не бывает!
• Автор: Ирина Крицкая
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69799-1

Она любит мужа – но изменяет ему, она обожает детей – но уезжает от них в другую страну, она предельно честна – но в последнее время врет, врет и врет. Чего же она хочет добиться этими действиями? Свободы выбора? Самоуважения? Сумасшедшего секса? Однако добивается лишь всеобщего порицания. Но она никого не убила, не обворовала. И ни перед кем не виновата – потому что у женщин грехов не бывает!

---

– Только не трубу! Только не трубу! – закричал папа.

А я смотрела в окно, как плетухает Люба. Эта высокая неуклюжая кляча тащилась медленно, может быть, еще ждала, глупая, что отец побежит догонять. Нет, он не побежал. Он пошел на кухню и начал жарить себе яичницу. Развонял луком на весь дом. А Любочка выползла из подъезда и стояла под нашими окнами.

Теперь меня от этой тетки не тошнило, мне ее жалко стало. Я понимала, мне ни к чему ее жалеть, и даже стыдно испытывать жалость к такой глупой чужой бабище, а все равно было жалко. Мы тут сидим, хоть и злые, а вместе, а эта «деваха» колупает одна своими тромбозными ногами к себе в хрущевку, по лужам, по ветру. Так корова, которая отслужила, шлепает на бойню. Жалко.

Мне нужно было уматывать от родителей, ехать к себе, и я выскочила за ней. Предложила ее подвезти, Любочка села в машину. Рада была, что я с ней еще немножко побуду. Всю дорогу ревела. Попросила остановить у аптеки.

– Мне плохо… – она сказала, – сердце…

Я ее заставила выпить из горла пузырек пустырника. И объяснила, что это никакое не сердце. Это болит что-то другое. Что-то другое есть у людей где-то под ребрами, и оно в подобных случаях обычно горит и разрывается. А кажется, что сердце.

Короче – я никогда ничьей любовницей не буду. Я признаю только курортные романы, выездные сессии и фрагментарное блядство. Меня тошнит от слова «любовница». Тьфу! Тьфу! Тьфу! Мне противно его повторять. Но я засмеялась, когда Лера сказал: «Хочу, хочу, хочу такую любовницу». Три «хочу» компенсируют одну несчастную «любовницу».

Я напечатала ему в ответ: «Хамье!». А потом немножко стерла и отправила просто: «Ха».

– Ха! – говорю.

Но хвостиком повиливаю.

7

«Кто вы, Ира»… «Кто вы, Ира»… Господин редактор спросил, а я мучаюсь. Кто? Я животное! Совокупность рефлексов. «Вкл» и «выкл» – не более того. Я проследила, как работает этот автомат, который я считаю своим мозгом. Как последняя мышь я попалась на «хап».

«Хап» – хватательный рефлекс. Срабатывает, если у человека отобрать что-то вкусное из-под носа. Например, попробуйте сорвать у меня сумку с плеча – и я автоматически потяну ее к себе за ремешок. Но только если это моя любимая сумка со всеми документиками. А если случайная пустая сумка – забирайте, не жалко. Или попробуйте вырвать у меня тарелку с моим любимым ягненком. Попробуйте, попробуйте. А я отдам. Отдам, конечно, что я, буду драться, что ли, за тарелку с ягненком? Но мне еще пару дней будет не хватать именно этого ягненка, и мне будет казаться, что он был вкуснее, чем другие ягнята.

Только странно, что этот «хап» обнаружился у меня. В детстве я никогда не сражалась за свои игрушки. Не имела копилок и кошелечков с мелочью. Материальный мир меня не занимал. Я всегда жила в виртуальном, я любила сказки. Если у меня просили «дай откусить» – я протягивала мороженое, черт с вами, кусайте, хоть весь стаканчик. Я никогда не брала самое большое яблоко. Это неприлично, мне так казалось. Однажды мы с Анечкой, моей подружкой, наскакавшись в классики, бежали к тарелке с яблоками. Там было одно большое красное и одно поменьше, желтенькое. И Анечка на бегу тянула руку за красным и кричала: «Мое!». У меня такого не было. Что вы… Как можно… И вдруг сработал «хап».

Лерочкина жена проснулась. То есть это он сказал мне: «Зайка, жена проснулась». И скорее всего, она действительно проснулась. Хотя, может быть, Лера просто напился на очередном дне рождения. У него там все четко с расписанием: по пятницам – пикничок, по четвергам – свадьбы, и каждую субботу – день рождения. Хочет он или не хочет – в субботу обязательно будет день рождения. И Лера гулял и хряпнул много водочки. Домой вернулся поздно, уставший, пьяный, но все равно вышел в Сеть. Захотелось со мной повозиться. Он говорил: «Малыш, я пьяненький», – и язык у него заплетался, то есть пальцы по клавишам не попадали, но я все равно приставала. Я не знала, что еще с ним делать, если не приставать. Я подставляла попку, и он целовал: и сжимал ее руками крепко-крепко, он скидывал мне «крепко» раза по три. Я только рот открыла заорать: «Даааааааааааааа, поеби меня сзади» – и вдруг увидела: «Облом, малыш, моя проснулась».

Я не сразу поняла, что за «моя». Проснулась она. И что?

«Зайка, мне нужно идти…» – он повторил, и до меня дошло.

Это, как в детстве, когда родители в комнату заходят, – бурные игры нужно прекращать. И у меня руки упали, я остыла, как будто облили холодной водой.

– Пока, – я сказала. И напечатала: «Пока».

Я себе объяснила: мужчина чужой, сидит в своем доме, там у него есть хозяйка, и мне пора выметаться из чужой спальни, или ему нужно выметаться из моей, потому что у меня тоже есть хозяин. Это понятно. Так я себя успокаивала – и вдруг сработал «хап».

Я поняла – у меня сейчас забирают кусок пирога. Мое удовольствие! Моего самца у меня уводят! Я заревела, да, с ума сойти, сама обалдела от собственных слез, и дрожь такая неприятная прошла по телу. Я хотела зарычать: «Мое-е-е-е!». Но где? Кому я буду рычать? Я только скинула:

«Иди! Кончай с ней!»

Что я еще могла сделать?

А Лера улыбался и посматривал на свет под своей дверью. Его жена прошла на кухню и шепотом оттуда позвала: «Не спишь? Пойдем, чайку попьем». Он торопливо засеменил пальчиками по кнопкам:

«Ненормальная! Я тебя хочу!»

«Все! Еби ее!»

«Глупая, я тебя хочу. Тебя! Завтра я весь твой» – он успел припечатать.

И я заревела по-настоящему: а мне не надо никакого завтра!

Я ушла на свою кровать. И мужа своего уснувшего обняла за плечи. Носом к нему в спину прижалась. Так мне весело вдруг стало и смешно. Да, думаю, забавно. Рефлексы, всего лишь рефлексы. Но что-то приятное было в этих глупых слезах… Что? А просто я первый раз в жизни захотела протянуть лапу и заорать: «Мое!». Это было приятно.

Я знала, завтра этот маньяк прибежит, опять будет из себя строить мачо. «Раздевайся, сучка», – скажет. А я ему устрою такой мордобой… Я надаю ему пощечин и свяжу ему руки, и заставлю его сосать мой вибратор, а он вырвется и наваляет мне ремнем по заднице.

Только я не пришла к нему завтра. И послезавтра не пришла. У меня куча, куча дел была. Я строила свой замок. Вот этот вот, где сейчас сижу. По утрам мы встречались с прорабом и ехали сюда смотреть, как тут поживают наши друзья из Таджикистана. Они шарахались от меня, когда я выходила из машины. Их очень беспокоили мои платья. Они опускали взоры и шли молиться на ковриках.

Я три дня разъезжала по строительным базам и в Сеть не выходила. Глупая, захотела, чтобы у Леры тоже сработал «хап».

Это легко устроить. Всего лишь одна фотосессия. Нужны кое-какие штучки. Аксе-с-с-с-суары… Голову не ломаем. Что есть, тем и работаем. Самое главное в нашей ситуации – лифчик. Я выбрала оранжевый лифон с синим восточным узорчиком. Я знала, Лера сразу потянет к ним свои загребущие лапки. «Сними его на хер, – скажет, – давай мне срочно свои сисечки».

На попку натягиваем что-нибудь беленькое, прозрачное, мужчинам почему-то нравятся белые трусики. Белый подчеркивает золотистый оттенок кожи. И я нашла такие, спущенные на талии. Попка в них так сладенько подтарчивает мягкими круглыми кусочками. И Лера сразу: «Чмок-чмок-чмок, моя ты сладкая», губенками своими плотоядными потянется.

Для отвода глаз берем рубашку. Белая мужская сорочка подойдет. У мужа взяла. Заезженный приемчик. Вызывает приятные ассоциации, то есть: у нас есть самец, у него есть белая сорочка. Ее вообще можно даже не надевать. Ее можно просто на стул повесить.

Ремень обязательно. Ремень – моя любимая игрушка. Стильный мужской кожаный ремень под джинсы. Держу концы и стягиваю на плечах. Спина прямая, грудь вперед, шейку длинную в ракурс, и грубая кожа врезается в плечо. Классно. Тоже известная фишка, работа на контрастах: нежное плечо – грубый ремень. На Лерочку подействует. Он сразу подумает: «У кого взяла ремень, сучка?».

И сапоги, никаких босоножек. Я люблю кожаные немецкие сапоги с хорошим серьезным каблуком. И когда я сяду, сяду низко, мои нежные трусики будут рядом с каблуком. Ничего особенного, простейшие бабские штучки.

Наручники. Не помешают. Но у меня нет наручников. Я взяла цепи. Собачьи рывковые цепи, с двумя кольцами на концах, их можно намотать на запястье.

Ошейник… Есть, конечно, у меня ошейник. С шипами, на добермана, моим собакам такой нельзя, слишком острые шипы. И мне он тоже не идет. Нет, я не люблю ошейники. Неприятно, когда что-то давит на горло. Лера тоже не любит ошейники. Он даже вибраторы не любит. Тонкий мальчик, ему не нравятся прямолинейные игрушки.

Да… и мозги. Мозги прикроем челочкой. Ни к чему показывать. Это у меня не самая сильная фишка.

Камеру я поставила на своей террасе. Был конец апреля, еще холодно, чтобы разгуливать с голой жопой, но солнце светило, свет был что надо. И красная кирпичная стена, хоть и заезженная тема, а все равно работает. И столб есть, к которому можно приковаться. Можно извиваться у столба, как у шеста, и съезжать, прислоняясь попкой, и висеть на нем с цепью на руках … Фигня вопрос – повисим.