Эмма Вильдкамп - Любовница фюрера

• Название: Любовница фюрера
• Автор: Эмма Вильдкамп
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-06480-8

Больше полувека это имя было под запретом. Прекрасная и ужасная Лени Рифеншталь. Актриса, сделавшая себя в нацистской Германии. Режиссер, снимавший гениальные пропагандистские фильмы. Подруга Гитлера, его соратница и… любовница? В ее судьбе было все: яркие взлеты и роковые союзы, рукоплескание восторженной толпы и война, психиатрическая лечебница и целые десятилетия полного забвения, роковая любовь и вероломное предательство. Фильмы Лени Рифеншталь до сих пор запрещены к показу практически во всем мире. Ее проклинают и на нее молятся. В свои тридцать с небольшим лет, ей удалось добиться всего: успеха, признания по всему миру. Пожалуй, у нее не было только одного – самого главного… Впрочем, у каждого свои представления о том, что есть главное…

---

Не доехав до Штутгарта, машина под управлением Лени попала в аварию. К счастью, никто не пострадал, правда, деньги на обратный путь пришлось занимать у торговца. Когда девушки вернулись домой, то обнаружили, что их родители до сих пор в отъезде – не долго думая, они решают поехать отдохнуть на Балтийское море. Девушки много купались и загорали, Лени каждый день тренировалась на пляже, чем несомненно привлекала внимание отдыхающих. Одним из наблюдателей за ее экзерсисами на пляже стал некий молодой темноволосый человек. Он представился Лени Гарри Зокалем из Инсбрука и сделал ей несколько комплиментов по поводу танцев. Гарри вызвался предложить девушке помощь в организации ангажемента в городском театре Инсбрука, сообщив, что является в некотором роде продюсером – просто у него есть деньги. Лени уклончиво ответила, что для того, чтобы выступать, ей еще нужно много учиться. Мужчина же решил воспользоваться моментом знакомства и пригласил обеих девушек в рыбный ресторан. Гари галантно вел себя с подругами, одинаково оказывая им внимание, и с тех пор они стали закадычными друзьями. Одно время Герта, было, им увлеклась, но скоро стало ясно, что он предпочитает Лени, которой он и сделал предложение в последний день перед ее отъездом. Девушке он нравился, однако взаимностью она ответить не смогла бы, о чем прямо и сообщила опечаленному Зокалю. Впрочем, от ворот поворот такому поклоннику, который мог бы пригодиться ей в будущем, Лени тоже, видимо, давать не стала, поэтому твердого «нет» не сказала, чем дала ему надежду добиваться ее и дальше. Похоже, Лени любила мужчин, которые чего-то достигли в жизни, а не просто, подобно Зокалю, имели счет в банке. Например, 39-летний теннисист Отто Фротцгейм казался девушке удачной кандидатурой, несмотря на то, что она прекрасно знала о его славе победителя на амурном фронте. Лени решила во чтобы то ни стало расстаться с невинностью, которую до сих пор благоразумно хранила и которая начинала ее понемногу тяготить, в объятиях Фротцгейма – олимпийского чемпиона 1908 года по теннису, с которым она в дамском гардеробе обменялась лишь мимолетным взглядом. Девушка всегда напролом шла к поставленной цели, и, как правило, всегда добивалась того, чего хотела. Итак, Лени решила пойти по уже однажды испробованному ею пути и завязать знакомство через друга Отто Гюнтера Рана, питавшего, ко всему прочему, пылкие чувства к хитрой чаровнице. От него она узнала, что Фротцгейм теперь живет в Кельне, где занимает пост заместителя начальника полиции города, однако бывает в Берлине дважды в месяц. Лени упросила Рана поговорить с Фротцгеймом и устроить им свидание. Через несколько недель от теннисиста пришел положительный ответ с предложением нанести ему визит в его квартиру на Раухштрассе. Предложение, надо заметить, недвусмысленное. Лени посоветовалась со своей подругой Алисой, давно искушенной в любовных делах, да и давно уже замужней. Решено было отправить Лени на свидание в красивом нижнем белье, и Алиса одолжила ей свой черный кружевной гарнитур из тонкого шелка. Во всеоружии Лени поднялась по мраморной лестнице и позвонила в дверь. Дверь открыл Отто, он был все так же хорош, как и два года назад, когда она его видела. Те же огромные глаза с тяжелыми веками, делающими взгляд таким загадочным и гипнотизирующим. Он протянул ей руку:

– Фройляйн Лени, входите, рад знакомству. Позвольте помочь, – он снял с нее черное бархатное пальто с опушкой из искусственного горностая и проводил в комнату.

– Чай, кофе?

– Чай, пожалуйста, – тихо произнесла смущенная Лени. Она опустилась в удобное мягкое кресло и оглядела комнату. Посредине стоял большой круглый стол из темного мореного дуба и четыре кожаных стула. Рядом с ее креслом возвышались книжные шкафы со стеклянными дверями, тут же стояла небольшая кушетка с кучей подушек и тумбочка с граммофоном. На стенах – обои с крупными серо-голубыми цветами. Мягкое приглушенное освещение создавало весьма интимную обстановку. Напряжение Лени немного поутихло. Отто неслышно вошел и подал девушке чашку свежезаваренного чая. От его пристального взгляда сердце ее вновь затрепетало, и она решила нарушить молчание первой:

– Я так рада, что вы согласились встретиться со мной. Я давно хотела с Вами познакомиться. Вы не представляете, как я обожаю теннис! – с улыбкой проговорила Лени.

– Правда? Да, я тоже очень его люблю, – засмеялся Отто. – Очень польщен Вашим вниманием – всегда приятно, когда к тебе проявляют интерес такие красивые женщины, – и он многозначительно оглядел ее, от чего у Лени сердце в груди замерло на мгновение. Мужчина удовлетворенно улыбнулся, остановив взор на ногах девушки, которые не скрывало модное изумрудное платье.

– А чем вы занимаетесь?

– О, я собираюсь стать танцовщицей. Сейчас я учусь у русской балерины Эдуардовой – она просто прелесть!

– В таком случае, может быть, Вы любезно продемонстрируете свое умение прямо сейчас? – мягким глухим голосом спросил Отто, направляясь к граммофону.

Лени как сомнамбула повиновалась его пригласительному жесту, и они начали двигаться под музыку танго. На повороте Отто внезапно поднял ее вверх, и в следующее мгновение она уже оказалась на кушетке. Мужчина проворно стянул с нее трусики и стремительно овладел, не размениваясь на сантименты. Лени представляла себе все совсем иначе. Трудно вообразить, какое ее постигло разочарование, когда после нескольких минут соития, Отто бросил ей полотенце со словами:

– Ванная там. Можешь помыться.

Лени, едва сдерживая слезы, пошла в ванную и разрыдалась там. Вернувшись, она застала Отто уже одетым.

– Так, у меня встреча. Вот тебе деньги, на случай если забеременеешь.

Лени обескуражено смотрела на его протянутую руку и вдруг вырвала банкноту из рук и разорвала ее в клочья, отчаянно закричав:

– Ты – чудовище! – и выбежала за дверь, сотрясаясь от рыданий. Девушка долго и бесцельно блуждала по улицам туманного Берлина. От унижения ей не хотелось дальше жить. У канала Ополчения она неподвижно простояла несколько часов, пока в ее голове не созрела идея написать обидчику гневное письмо о растоптанной любви и предательстве. Вернувшись домой, она села за стол и тем же вечером отправила Фротцгейму послание о том, как цинично, всего за несколько минут, он погубил ее любовь и невинность. В тишине комнаты раздавался яростный скрип ее перьевой ручки, которой она писала письмо на бумаге с вензелем. Как он мог?! Да кто он такой, что позволяет себе так с ней обращаться?! От переполняющих ее эмоций у нее разболелась голова, она небрежно запечатала конверт и быстрыми шагами спустилась по лестнице в прихожую. Там она оставила его на подносе для почты – утром письмо должна была забрать прислуга. Лени обессилено легла на кровать и тотчас же провалилась в тяжелый сон.

Глава 5 Первый успех

– Фрау Якоб, Вы меня слышите? Пора на прогулку! – донесся откуда-то издалека, словно сквозь пелену, мелодичный женский голос. Лени, неподвижно застывшая на своей кровати, даже не шелохнулась. Вновь и вновь она вспоминала свою неудачную первую любовь, и, казалось, это было для нее своеобразным изощренным удовольствием. Снова и снова она перебирала в памяти эти долгие часы отчаяния и душевной боли, которые доставил ей Отто Фротцгейм. Ее руки, что есть мочи, сжимали край одеяла. Медсестра остановилась перед ней на мгновение, затем сочувственно покачала головой, нагнулась и попыталась разжать посиневшие от напряжения пальцы. Лени вдруг сделала глубокий судорожный вздох, как будто долго находилась под водой, и уставилась непонимающим взглядом на склонившуюся над ней женщину.

– Все хорошо, фрау Якоб. Не волнуйтесь! Все хорошо. Пожалуйста, идите в парк. Пора на прогулку, – и ласково взяв Лени под локоть, она повела ее к двери.

Лени нехотя повиновалась сестре, хотя сейчас больше всего ей хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в угол, чтобы никто ее не беспокоил. От таблеток постоянно кружилась голова, и дико хотелось спать. Она прошла по усыпанной гравием и мягко шуршащей под ногами дорожке в парк, разбитый перед психиатрическим отделением клиники, и вяло опустилась на деревянную скамейку. Светило утреннее неяркое солнце, рисуя на земле причудливые пестрые тени. В воздухе разливалась прохлада и свежесть нового дня. За высаженным вдоль главной аллеи парка кустарником виднелись розетки нежно коралловых и кроваво-красных георгинов, чуть склонившихся к земле под тяжестью крупных резных цветков. Где-то высоко в серых, словно покрытых слоем пыли, стволах буков громко щебетали птицы. Чистый воздух помог Лени немного прийти в себя, сознание ее просветлилось. Воспоминания уже не так сильно терзали ее измученную душу. Устремив взгляд на георгины, она внезапно отчетливо увидела перед собой огромный букет пунцовых роз, которые прислал ей потом, после ее письма, Отто вместе с запиской, в которой просил прощения и признавался в любви. Лени, уже уехавшая к тому времени в Дрезден для прохождения курса танцев в школе фрау Мари Вигман, не думала, что мужчина, так глубоко ее задевший и обидевший, вновь появится в ее жизни. Девушка сняла в гостинице небольшой зал, где пробовала ставить танцы, родившиеся в ее душе под впечатлением печальных переживаний. Она пыталась с головой уйти в работу. Когда портье принес ей записку и букет, она несколько минут стояла, как громом пораженная, и, наконец, осознав произошедшее, бросилась целовать его письмо. Прижав к груди багряные розы, она заперлась в своей комнате и проплакала остаток дня. Он приехал через несколько дней и был таким кротким и нежным, умолял простить его, говорил, что ничего не знал о ее любви. Лени поверила ему, полностью отдавшись в его власть, но когда с каждым следующим визитом стала замечать все чаще и чаще появляющееся у Отто пренебрежение к ее свободе, к ее желаниям и стремлениям, то ее начали посещать мысли о разрыве отношений. Мать, узнав о ее связи с Фротцгеймом, такой выбор не одобрила, но виной тому была большая разница в возрасте, а не тянущаяся за теннисистом слава покорителя женских сердец – этого Берта Рифеншталь, к счастью, не знала. Кроме того, теперь Лени решила более серьезно заняться своей карьерой и, отказавшись от занятий в Дрездене, снова вернулась в Берлин к Эдуардовой. Она не пропускала ни одного выступления тогдашних звезд сцены Нидди Импековен, Мари Вигман или Валески Герт, старалась часто посещать Дворец кронпринца с выставленными там современными художниками и скульпторами. Интересовалась живописью Кандинского, Франца Марка, Сезанна, Дега и, конечно, Ван Гога. Ее репетиции становились все продолжительнее и напряженнее – ежедневно она занималась по нескольку часов, к вечеру падая в изнеможении. Очень кстати на горизонте снова появился Гарри Зокаль, который снова предложил Лени свою помощь в организации танцевального вечера с ее участием – на этот раз она решила воспользоваться его услугами. За один доллар он арендовал помещение в Мюнхене и оплатил рекламу – этот вечер должен был стать как бы репетицией к главному событию: выступлению в Берлине, которое финансировал сам Альфред Рифеншталь. Да, да, ее отец, так не веривший в нее, самолично договорился об аренде зала Блютнера!