Эдвард Брейтуэйт - Учителю — с любовью

• Название: Учителю — с любовью
• Автор: Эдвард Брейтуэйт
• Жанр: Современная проза

Эдвард Брейтуэйт родился в 1920 г. в Британской Гвиане. В военные годы он был в Вооруженных силах Великобритании. После войны темный оттенок кожи мешает ему заниматься научной деятельностью, что была ему близка. С 1950 по 1957 работает школьным учителем. В 60-е он стал Постоянным Представителем Гвинеи в ООН. В 1959 году Брейтуэйт выиграл литературную премию Ainsfield Wolff за книгу «Учителю, с любовью», в которой он пишет о своих годах преподавания в Лондонской школе Ист-Енда.

Роман «К учителю с любовью» — автобиографическое произведение. Он повествует о молодом учителе, который после долгих поисков находит работу в школе в рабочем квартале Лондона, о том как он добивается любви и уважения своих учеников

---

За эти годы я забыл о моей черной коже. Я видел ее каждый день, но никогда не замечал. Я был военным летчиком на службе ее величества, и благодарные граждане улыбались мне, приветствовали меня в барах или на улицах. Им было все равно, кто я, — они видели военную форму и связывали ее с бесстрашными избранниками судьбы. Не вспомнил я о цвете своей кожи и когда горячо обсуждал планы на будущее с офицером, помогавшим демобилизованным найти подходящую работу, а позже — с людьми из Управления по распределению кадров. И когда я уверенной походкой входил в это огромное, вызывающее трепет здание, о цвете своей кожи я опять-таки не думал…

Я просто брел прочь, стараясь не смотреть на свое отражение в больших стеклянных витринах. Боль разочарования и гнев комом подкатили к горлу. Я вбежал в общественный туалет, и меня стошнило.

Стало легче. Я принялся бесцельно бродить по улицам, стараясь взять себя в руки. Снова и снова вспоминалась беседа с руководством фирмы — да ведь она была пустой тратой времени. О решении они договорились прежде, чем я вошел в кабинет, — секретарша сказала им о моей черной коже, и вся беседа была жестоким, бессмысленным фарсом. Вдруг мне пришла в голову еще одна мысль. Когда эти люди прочитали мою фамилию в присланной заявке, им и в голову не пришло, что я могу оказаться негром. Моя фамилия Брейтуэйт никак не могла указать на цвет кожи, стало быть, витиеватый стиль писем и любезные приглашения предназначались для белого человека, а не для меня. Черт возьми, они, наверно, проклинают меня за то, что я, сам того не подозревая, сыграл с ними такую шутку!

Под влиянием минуты я вошел в телефонную будку и по очереди позвонил в две другие фирмы. Объяснил: хочу поставить их в известность о том, что я — негр, однако с удовольствием приеду для беседы, если цвет моей кожи не является препятствием для поступления на работу. В обоих случаях меня поблагодарили за звонок и сказали, что вакансия уже занята и они как раз собирались написать мне об этом. Значит, я был прав. Волна ненависти и отвращения захлестнула меня. Я сел в поезд, чтобы как можно быстрее добраться до Брентвуда, к Бельмонтам — единственному дому в Англии, где меня наверняка ждут, наверняка не обидят.

Вера в идеал умирает тяжело. Все двадцать восемь лет своей жизни я верил в идеал под названием «Британский образ жизни».

Он поддерживал меня в школьные годы, когда почти все мои одноклассники были белыми, и чтобы добиться успеха, мне приходилось работать больше их и бегать быстрее их. Он вдохновлял меня в студенческие годы, когда после гражданской войны в Испании многие идеалы были растоптаны. Благодаря ему я никогда не стремился стать гражданином США, а когда после окончания колледжа и двух лет работы в Венесуэле я в 1939 году приехал в Англию продолжать образование, я был счастлив, что наконец-то лично имею отношение к центру справедливости, человеколюбия и всех возможных свобод. Именно поэтому в 1940 году я без малейших колебаний пошел добровольцем в ВВС, полный желания и готовности сложить голову в защиту идеала, который всегда был мне путеводной звездой. И вот теперь этот идеал отплатил мне — во рту была желчь и сводящая скулы горечь.

Большинство коренных британцев имеют смутное представление о том, что значит для жителей колоний этот неощутимый и в то же время поразительно реальный и бесценный экспорт — Британский образ жизни. Похоже, их мало волнует и такое, поистине фантастическое явление: расы, отличающиеся от британцев цветом кожи, разбросанные по окраинам земного шара, со всей тщательностью блюдут у себя все британские законы, правила и традиции. Здесь не нужно ничего доказывать — стоит только посмотреть, как цветные жители колоний копируют у себя британские системы юриспруденции, образования и управления, как перенимают моду на одежду и этикет, хотя, как правило, подобные сведения доходят до них через вторые руки. Сказанное особенно характерно для колоний Вест-Индии, которые населены в основном потомками рабов, навсегда оторвавшимися от культурного наследия своих дедов и прадедов. Эти потомки жили, работали и растили детей под рабовладельческим игом, в мучительной борьбе за свои права, имея перед собой лишь один пример для подражания — Британский образ жизни.

Узы, связывающие их с Англией, очень сильны, это всегда видно во время приезда кого-нибудь из членов королевской семьи, когда все колонисты — молодые и старые, богатые и бедные, — безмерно счастливые и взволнованные, выходят на праздничное шествие. Да, быть британцем прекрасно, но стоит попасть в Англию… Многие приезжают сюда учиться, кто на сэкономленные средства, кто благодаря завоеванной тяжелым трудом стипендии. Жители колоний едут в Англию изучать технические и гуманитарные науки, повышать свой юридический или административный уровень. Они приезжают с твердым, незыблемым убеждением: слова «Британия» и «британский» олицетворяют все лучшее, что есть в этом мире, с точки зрения как христианства, так и демократии. В своей наивности они приписывают эти исключительные качества всем британцам до одного.

Я вырос во всех отношениях настоящим британцем. Сам я, мои родители и родители моих родителей не знали и не могли знать другого образа жизни, мышления и существования. Мы не знали никакой другой культуры, мои предки никогда не жаловались, что они британцы. С малых лет мне прививали уважение к английской литературе, поэзии и прозе, классической и современной, и я, вполне естественно, старался подражать книжным героям-британцам, сражавшимся за справедливость со злодеями-чужеземцами, и в моем детском сознании крепла мысль о том, что зло могут творить все, кроме британцев. В студенческие годы я подходил к чтению с большим выбором, однако предпочтение отдавал все равно английской литературе и в беседах с американскими коллегами рьяно отстаивал свою любовь ко всему британскому. Вообще, живя в Америке, я встречал в штыки любую критику по адресу Британии или британской политики, хотя иногда, оставшись наедине с собой, понимал — оснований для такой критики хватает.

С достаточной точностью можно измерить величину прилива и отлива, перемещение в пространстве скрытых от глаза предметов. Но можно ли измерить глубину разочарования? Мир колледжа довольно ограничен, там студента из колонии учат врачевать, философствовать, писать картины или изобретать. За пределами этого мира он сталкивается с недостойными человека проявлениями расовых предрассудков, неравенства и ненависти. Окончен колледж, бывший студент получает назначение и начинает работать, и постепенно в житейской суете все радости и горести студенческой жизни стираются из памяти, но полученные оскорбления запомнятся надолго. Кто знает, к каким последствиям может привести враждебная холодность домовладелицы, грубость официанта или отказ девушки на танцах? Ведь сегодняшний студент завтра может стать премьер-министром. И какое-нибудь важное политическое решение будет принято под влиянием незаживающей, саднящей обиды. Эти бывшие студенты — уроженцы Нигерии, Золотого Берега, Вест-Индии, Британской Гвианы, Гондураса, Малайи, Цейлона, Гонконга и других земель, — как правило, ярые сторонники конституционного самоуправления. Так неужели кто-то может подумать, что на взгляды этих людей не повлияли унижения, выпавшие на их долю в Англии и других странах?

Для многих англичан негр — это «цветной», «негритос» или «черномазый». В их представлении он отождествляется с грубой физической силой. Когда кто-то затрачивает много усилий, говорят: «вкалывает как негр» или «пашет как негр» — я слышал такое сотни раз. Англичане считают, что негр должен почитать» их и прислуживать им, выполнять грязную работу и жить в трущобах. Конечно, есть негры, ставшие докторами, юристами или талантливыми музыкантами, но, с точки зрения англичан, эти негры — «другие», смешивать с общей массой их нельзя.

Я негр, и беседа с руководством фирмы привела, мне кажется, к тому, что я утратил веру. Я верил в свободу, свободу жить, где нравится, если у тебя есть деньги и желание платить, свободу работать по специальности независимо от расового происхождения или веры. Все разговоры о демократии и правах человека оказались бессовестной брехней, как бойкие гарантии, которыми предприниматели частенько снабжают свою продукцию, тайно надеясь, что гарантий этих никто никогда не потребует. Простой англичанин у себя дома не несет ответственности за торжественные заверения и обещания, которые от его имени раздают в колониях английские дипломаты.

Я не знаю ни одного англичанина, который открыто расписался бы в том, что ненавидит негров. Собственно говоря, считается, «то негров в Англии никто и не притесняет. Негр имеет право сесть в любой автобус или трамвай и занять любое место, предварительно заплатив за билёт. Правда, многие демонстративно откажутся сесть рядом с ним, но на это обычно смотрят сквозь пальцы. Негр может попробовать снять номер в любом отеле — увы, зачастую он встретит вежливый отказ, во этот отказ никогда не приписывают расовой ненависти. Удар, нанесенный мне, был еще больнее именно потому, что нанесли его с вежливой, очаровательной улыбкой.