Александр Тузиков - Приключения в книжном магазине

• Название: Приключения в книжном магазине
• Автор: Александр Тузиков
• Издательство: ООО «РусНеруд»
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-411-00016-0

Никто не предполагал, что осенний вечер 2004 года станет судьбоносным. В стенах обычного книжного магазина встречаются студент-альтруист Александр, исследователь проблемы реальности мира программист Михаил, навязчивый проповедник из секты «меркуриан» Порфирий, увлеченный мистикой и фильмами ужасов филолог Григорий, поклонница латиноамериканских сериалов Галя, фанатичный ученый профессор Свиридов, любитель общения и выпивки Петр…

Где граница между иллюзией и реальностью? Всегда ли объективна наука? Как освободиться от страха? Как изменить свои мысли и привычки? Эти и другие вопросы остро встают перед героями книги.

В каждой из семи глав события показаны глазами одного из семи персонажей. Это помогает понять, как именно (и насколько по-разному!) воспринимает мир каждый конкретный герой. Перед читателем разные «потоки сознания».

В книге немало цитат и афоризмов (К. Кастанеда, Р. Бах, А. и Б. Стругацкие, Р. Уилсон, В. Жикаренцев, В. Пелевин и др.). Они играют важную роль в размышлениях персонажей и составляют особое «измерение» книги.

Это книга о Самосовершенствовании. О том, как можно избавиться от внутренних ограничений, достичь состояния свободы, самостоятельно изменить свою жизнь…

---

Какой-то убеленный сединами старец держал в руках книгу и шумно восхищался ею. Михаил разглядел первое слово на обложке — «Путешествия». Видимо, что-то из области туризма — а туризм всего лишь обычное обывательское времяпровождение. Если уж чем-то и заниматься, так это внутренним туризмом, который позволит осознать сущность мира… Нет, лучше идти дальше.

Около многочисленных стеллажей под названием «Неведомое и непознанное» стояла группа людей — судя по всему, рабочие-строители, поскольку их одежда состояла в основном из телогреек, шапок-ушанок и кирзовых сапог. Михаил замедлил движение. Неужели они что-то читают? Это было бы, пожалуй, удивительно… Но рабочие явно не обращали внимания на книги — они стояли спиной к стеллажам и обсуждали что-то свое.

— Васька нынче задал жару! — говорил один. — Полпузыря за раз раздавил!

— Точно! По-нашему, по-настоящему! — подтверждал другой.

— Да ладно, ребята! — оправдывался третий. — Я ж просто не сразу заметил, что там водка!

Не дожидаясь вполне предсказуемого одобрительного хохота, Михаил ускорил шаг. Типичные обыватели! Уж они-то точно уверены в своей реальности… Вот уже почти и выход. Здесь по-прежнему стояли те же посетители, которых он заметил, когда только вошел. Детина в кожаной куртке и с металлической цепью, по-прежнему озадаченно смотрит на книги. Правда, теперь он переместился к стеллажу «Детская литература» и стоит рядом с внуком и его бабушкой. Тот гражданин, который листал фолиант с фотографиями, по-прежнему увлечен мебелью. Правда, теперь он что-то оживленно обсуждает с девушкой, которая раньше заглядывала через его плечо. В общем, ничего особенного…

Внезапно Михаила посетила жуткая мысль. А что, если все именно так просто, как кажется?! Это просто люди, которые просто зашли в магазин — и сам он тоже всего лишь обыватель, возомнивший себя особенным, искателем… Михаил содрогнулся от ужаса. А может быть… только может быть — он сам себя обманывал все эти месяцы после просмотра «Матрицы»? Ведь чувство приобщения к Поиску позволяло взглянуть на мир иначе — и вместо серой рутины видеть некое волшебство. Да еще, что греха таить, ощущать свою значительность, посматривая на прочих свысока.

Усилием воли Михаил прервал эти мысли. Возможно — да, а возможно — нет… Около стеллажа «Фантастика» он остановился. Так, поищем Знак здесь… Михаил расслабился, закрыл глаза и протянул руку, выбирая книгу наугад. Итак… «Сказка о Тройке» Аркадия и Бориса Стругацких… Посмотрим, посмотрим… Открыв в середине, он прочитал: «Ложь — это отрицание или искажение факта. Но что есть факт? Можно ли вообще в условиях нашей невероятно усложнившейся действительность говорить о факте? Факт есть явление или деяние, засвидетельствованное очевидцами? Однако очевидцы могут быть пристрастны, корыстны или просто невежественны… Факт есть деяние или явление, засвидетельствованное в документах? Но документы могут быть подделаны или сфабрикованы… Наконец, факт есть деяние или явление, фиксируемое лично мною. Однако мои чувства могут быть притуплены или даже вовсе обмануты привходящими обстоятельствами. Таким образом оказывается, что факт как таковой есть нечто весьма эфемерное, расплывчатое, недостоверное, и возникает естественная потребность вообще отказаться от такого понятия».

Радости Михаила не было предела. Какой мощный Знак! Вот достойный ответ тому профессору, который твердил о фактах!.. Теперь… теперь надо искать дальше! И Михаил с энтузиазмом направился к выходу. Оказавшись на улице, он зябко поежился и плотнее запахнул свой плащ. Ветер и холод усилились, стало почти темно. Впрочем, горели фонари, и можно погулять еще немного, прежде чем вернуться домой и заснуть…

Когда Михаил дошел до автобусной остановки, которая располагалась недалеко от входа в магазин, навстречу попался пьяный, державшийся за дерево и явно колебавшийся, стоит ли идти дальше. Он недоверчиво смотрел на землю, которая, видимо, казалась ему шаткой палубой корабля, застигнутого в море штормом.

— Как вы полагаете, наш мир жесток? — спросил пьяный, еле ворочая языком. — Или — добр? Или — ни то, ни другое?

Михаил задумчиво посмотрел на него.

— А кто сказал, что наш мир существует? — спросил он в ответ.

— Чего?

Михаил пригляделся к пьяному, с сожалением покачал головой и пошел дальше. Пройдя остановку, перешел дорогу и углубился в сквер. После сквера начиналось поле, которое ограничивало окраину города и тянулось до самого горизонта. На самой границе поля Михаил замедлил шаг. Горизонта было почти не видно, потому что темные тучи скрывали небо полностью. Михаил с сожалением вздохнул — он любил смотреть на заходы и восходы, которые символизировали границу дня и ночи.

Границу иллюзорную — поскольку на самом деле солнце, конечно, никуда не садится и не восходит…

Неожиданно в пелене туч образовался просвет, и через него вытянуло солнце. Предзакатные лучи осветили деревья и дома. Михаил остановился и стал смотреть. Просто смотреть. Он ощутил покой и тишину, где-то внутри нахлынула волна расслабления, снимая застарелое и незаметное ранее напряжение. Солнце исчезло. Михаил сел на скамейку и закрыл таза. Стало темно. Стало темно! Темнота была почти совершенной и разительно отличалась от того, что наблюдалось при закрытых глазах. Она была глубокой. И Михаил ощутил, что при желании может погрузиться вглубь. Нечто подобное происходило во сне, но сейчас это осознавалось более ясно, а главное, сохранялся самоконтроль…

Система Карлоса Кастанеды, одним из элементов которой была остановка внутреннего диалога, казалась Михаилу слишком сложной, и поэтому он ее не практиковал. Другие системы он тоже считал себя неприемлемыми — так, учения Ошо и Гурджиева казались Михаилу чересчур неопределенными, а христианство — слишком догматичным. Тем не менее несколько раз он пробовал медитировать, но довольно быстро прекратил, поскольку не смог установить управление мыслями. Внимание постоянно сбивалось, обрывки воспоминаний сплетались в причудливые узоры, и Михаил так до сих пор и не обрел практический опыт в этой области. До сих пор…

Теперь же он осознал, что спонтанно вошел в состояние безмолвия — иначе говоря, остановил свой внутренний диалог. Это состояние было знакомо по многочисленным описаниям из книг Кастанеды. Он и сейчас помнил наизусть некоторые цитаты на эту тему. Учитель Кастанеды дон Хуан неоднократно подчеркивал ту роль, которую играет остановка внутреннего диалога.

«Мы непрерывно разговариваем с собой о нашем мире. Фактически, мы создаем наш мир своим внутренним диалогом. Когда мы перестаем разговаривать с собой, мир становится таким, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы наделяем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренним диалогом. И не только это. Мы также выбираем свои пути в соответствии с тем, что мы говорим себе. Так мы повторяем тот же самый выбор еще и еще, до тех пор, пока не умрем. Потому что мы продолжаем все тот же внутренний диалог. Воин осознает это и стремится прекратить свой внутренний диалог» — это из книги «Отдельная реальность».

«Всегда, когда прекращается внутренний диалог, мир разрушается, и на поверхность выходят незнакомые грани нас самих, как если бы до этого они содержались под усиленной охраной наших слов» — цитата из «Сказок о силе».

Надолго ли сохранится состояние безмолвия, в которое он случайно вошел? Этого Михаил не знал, и решил не терять времени даром. Он вгляделся в черноту и обнаружил, что она была неоднородной. Посреди черноты мерцали маленькие сверкающие точки — которые медленно перемещались, вспыхивали и гасли, когда Михаил фокусировал на них свое внимание.

Ощущение Тайны было как никогда явственным. Михаил ощутил, что сейчас перед ним нечто настоящее — именно то, к чему он стремился все это время. Он видел сон наяву и понимал, что вот-вот поймет нечто весьма важное. Однако внезапно что-то словно сдвинулось, и его особое состояние стало исчезать, таять… Михаил вздрогнул и встал со скамейки. Вокруг уже окончательно сгустилась тьма, тишину нарушали лишь звуки едущих вдалеке машин. Он посмотрел на часы и удивленно присвистнул. Учитывая время заката, он, оказывается, просидел на скамейке целых полчаса! Кстати, в эзотерической литературе часто указывалось, что ощущение времени в медитации варьируется…

Михаил решительно направился обратно через сквер. Надо с кем-то поделиться своим открытием, кому-то рассказать! Хотя уже поздно, лучше пока не спешить домой, а сейчас же отправиться обратно в книжный магазин, чтобы… чтобы поведать людям о своем Озарении!

По пути он ощущал небывалый восторг. Так вот как бывает, когда происходит нечто по-настоящему важное! Михаил осознал, что от эйфории не чувствует холода и ветра, и путь до магазина преодолел бегом. Войдя, еще издали увидел, что около стеллажа с надписью «Романы ужасов и мистика» стоит тот самый парень в джинсовой куртке, с которым состоялась беседа около часа назад. Радостно улыбаясь, Михаил поспешил к нему.