Галина Волкова - Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

• Название: Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ
• Автор: Галина Волкова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-93683-837-9

Безусловная любовь… бесконечная… она всё прощает, всё принимает, не завидует и всему радуется… Как приобрести то, чего в своё время не смогли получить от родителей? Маленькая девочка – недоласканная и недолюбленная, словно гадкий отверженный утёнок продирается сквозь дебри под названием Жизнь. «Любовь просто так не дарят… её заслужить требуется!» – под таким девизом смешная голенастая шкодливая пацанка превращается в синеокую стройную красавицу, но рулетка Вселенной в очередной раз не в духе, посылает всё новые испытания на хрупкие плечи Василисы. Смех, слёзы, любовь и глубокие, щемящие сопереживания главной героине на протяжении всего романа.

---

Сила течения то ослабевала, чуть ли не до полной остановки реки, затем, после жадного поглощения потоком-отцом опьяняющих растений, но уже целыми букетами, вновь набирала обороты, превращаясь в стихийное буйство, руша всё на своём пути. Берега осыпались, становясь всё ниже и ниже… Так продолжалось, пока за одним из самых крутых поворотов, они не рухнули вовсе. В ту же секунду совершенно неожиданно русло разделилось надвое – наткнувшись на огромный камень, от них оторвался поток-отец, устремившись в сторону, прокладывая новую колею…

– Васька! Грёбаное отродье! Дрянь такая! Марш обедать, а то до вечера жрать не получишь! Отец приехал! – не умолкала зануда.

Но и на этот раз девочка не выдала своего присутствия, намеренно затаившись в высокой траве. Вот хоть убейте, но Ваське совсем не хотелось возвращаться в избу, чтобы выслушивать, как тётушки обсасывают причину развода и со всеми дотошными подробностями обсуждают родителей. И отца видеть сейчас ну совсем не желала. Зло и обида шипящим колючим комочком затаились глубоко в её душе, перерастая в глухую оборону.

С приближением сумерек, стоило вечеру тихонько подобраться, подкрасться легонько, темнотой укрывая дремлющую деревню, дышащие теплом печей дома, кроны деревьев и засыпающий луг, где укрылась девочка, только тогда жуть как голодная и напрочь закоченевшая Василиса наконец выползла из своего укрытия. В избу же вернулась, приняв этакий независимый вид и не обращая ни малейшего внимания на недовольно ворчавших в её адрес женщин. Сердобольная бабуля, вот уж истинная миротворица, тихая и незаметная, словно мышка, тихонько шаркая подошвами стареньких валенок по крашеным половицам, ни слова в упрёк не сказав, увела продрогшую гулёну на крохотную кухоньку и усадила на низенькую скамеечку рядом с подпечком. Васька прислонилась спиной к горячему боку побелённой кирпичной стены, блаженно вытянув ноги, и с превеликим удовольствием принялась уминать из закопчённой мисочки наваристые горячие щи, припрятанные специально для неё, вприкуску с огромным ломтём ароматного ноздреватого деревенского хлеба. С отцом разговора не получилось:

– Здравствуй, Василиса! – с этакой гордостью во взоре, важно бросил тот, увидев дочку.

– Здравствуй… – буркнула в ответ девочка, проходя мимо.

– Да что же это такое, люди добрые?! – завизжала тётка Вера, самая горластая из прочих. – Будто и не родные вовсе! Васька, тебя мать не научила разве, как с родителями и старшими себя вести следует?

– Отстаньте от меня! – разозлилась та, выскочив во двор.

– Ну чё за девка растёт… – закачала головой женщина. – Не обращай внимания! Вырастет, одумается! – попыталась поддержать брата, который недовольно хмурился, чувствуя себя оскорблённым собственной дочерью, причём перед сёстрами.

Последующий день не явился исключением, и девчонка снова набедокурила, умудрившись разодраться с двоюродным братцем Саней, вызвав ещё большее недовольство в свой адрес со стороны всех присутствующих в момент безобразной сцены родственников.

Дабы предотвратить возмущение читателей, дескать «Разве порядочно обижать маленьких? И где же тогда это самое хвалёное чувство справедливости у девочки?» – следует пояснить, что Сашка, любимый её братишка, сегодня не являлся тем пинаемым всеми кому не лень колобком (хотя батон с сахаром изо рта так и не выпускал) и за прошедшие два года значительно подрос, вытянувшись в рост, а из упитанного кабанчика превратился в высокого здоровенного пацана. Несмотря на то что младше сестры парень был на целых два года, комплекцией превосходил ровно во столько же – в два раза!

Справедливости ради стоит сказать, что любила наша паразитка подковырнуть, вроде как ненароком, то бишь шутки ради, задеть вполне безобидного мальчишку, придумывая разные мелкие пакости и измывательства: то и убранная внезапно из-под его усаживающейся попы табуретка, и провокация потрогать языком на жгучем морозе металлическую ручку на дверях подъезда, и многое, многое другое…

И чего же они тогда не поделили? С самого утра Василиса ощущала себя лишней на этом «празднике жизни». Отец вроде как демонстративно не обращал на дочку ни малейшего внимания. Вполне вероятно, видя ершистый вид девочки – словно ежонок, та выставила невидимые колючки, – решил сейчас не трогать дочь. Да и гордыни в мужчине с избытком присутствовало, ходил этаким гоголем, высоко задрав свежевыбритый подбородок и подтянув отвисший животик. Крутящиеся под ногами взрослых дети вовсе не понимали что происходит, не разбираясь в перипетиях отношений промеж родни. Тётушки же вроде как невзначай поглядывали на непримиримую парочку – отца и дочь. Атмосфера накалялась, последовавший взрыв был лишь следствием и выходом накопившихся у девчонки эмоций. Сане же попросту «повезло» не вовремя оказаться рядом. Он вроде как съязвил неудачно в момент, когда сердце Василисы переполняла распирающая злость на тёток, едко осуждавших её маму, да и на самого предателя-отца, без спросу вторгнувшегося в её личное пространство. Только что мужчина вдруг вспомнил о своём статусе родителя и попытался сделать замечание дочери за её плохое поведение. Ну а на Ваську вдруг неожиданно накатило, просто переклинило: «Кто ты такой, чтобы меня тут учить? Предатель!» – взорвалась, бросившись вон из избы. Следом выкатился братец и посмел что-то вякнуть… В общем, сцепились они с Сашкой прямо во дворе перед окнами! Не на жизнь, а на смерть! Зрелище получилось устрашающее, не для слабонервных!

Дикой кошкой налетела Васька на пацана и, словно наткнувшись на непробиваемую скалу, мячиком отлетела в сторону, потирая ушибленный бок. Повторный бросок, калейдоскопом замелькали руки-ноги. Звуки ударов, злобные выкрики, пыхтение и сопение. Услышав шум потасовки, народ высыпал на крыльцо, вытаращив от изумления глаза. Помня о несомненном преимуществе в физической силе у противника и существенной разнице в весовой категории, Васька старалась не подпускать брата слишком близко к себе, молниеносно уворачиваясь и внезапно падая тому под ноги, но в какой-то момент прозевала бросок и не успела отскочить. «У-у-у-у!» – ребята ухватились друг за дружку просто намертво! Тумаки сыпались на несчастную голову девчонки, пока та не изловчилась, юлой проскочив под нависшей рукой, и не оказалась позади братца, со всей дури вцепившись острыми зубами в спину, сжав челюсти, словно капканом, и барракудой повиснув на бедолаге! Тот яростно взвыл, на минуту ошалев от столь неожиданного поворота событий и от пронзительной боли, пытаясь стряхнуть «клеща»! В ответ на утробный рёв поверженного перепуганные и чрезвычайно разгневанные тётки скатились с крыльца, бросившись на выручку страдальцу, но оторвать невменяемую племянницу, напрочь «закусившую удила», было не просто!

– Отпусти быстро, я кому говорю! – угрожающе орала одна из них, ухватив девчонку за плечи и пытаясь оттащить от сына.

– Бешеная! Точно ненормальная! – в унисон вторили остальные, тем самым лишь подогревая злость бунтарки. Васька скосила взгляд на вышедшего на крыльцо отца и ещё сильнее сдавила челюсти.

– У-у-у-у-у-у! О-о-о-о-о-о-о! – надрывался Санька, крутя всем телом в разные стороны, намереваясь таким образом сбросить обидчицу. Безрезультатно. Та будто приклеилась, и только долговязые ноги, сделав полукруг по воздуху, повторяли движения корпуса извивающегося противника.

В конце концов девчонка разжала зубы и, получив увесистую затрещину, кубарем откатилась в сторону.

– Вы посмотрите, люди, что эта тварь наделала! – визжала тётка, указывая пальцем на спину сына, где остался чёткий отпечаток острых зубов и огромный, наливающийся прямо на глазах синяк.

Родственники охали да ахали, возмущённо размахивая руками и грозя кулаками в сторону девчонки. Васька диким зверьком, отбежав на достаточное расстояние, сердито косилась на тёток, ведь её-то синяков и ушибов никто посчитать не счел нужным. Подхватившись, она опрометью бросилась вон, подальше от дома. Забравшись в пустой заброшенный амбар, каким-то чудом ещё не рассыпавшийся за годы своего долгого существования, лишь страдальчески поскрипывающий подгнившими досками стен под напором безжалостных ветров, притаилась на деревянной занозистой скамье, утирая ладошкой злые слёзы и машинально поглаживая побитую братцем макушку. Последний, стоило только помянуть, тут как тут объявился, гордо неся боевые ранения, щедро обработанные йодом. «Надеюсь, вакцину против бешенства ему колоть не стали?!» – усмехнулась Васька, сердясь, впрочем, больше на себя и на свою несдержанность, чем на Саньку, который всего лишь по неосторожности попал под раздачу. Осторожно присев рядышком с обидчицей, тот примирительно протянул руку ладонью кверху:

– Васютка, мир?! – добродушная улыбка расплылась по его лицу.

– Мир! – охотно согласилась девчонка, другого ответа, зная сестру, тот и не ожидал.