Говард Лавкрафт - Иные боги и другие истории (сборник)

• Название: Иные боги и другие истории (сборник)
• Автор: Говард Лавкрафт
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05484-4

Говард Филлипс Лавкрафт, не опубликовавший при жизни ни одной книги, сделался маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов, да и само его имя стало нарицательным. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека – на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас.

Итак, вашему вниманию предлагаются повести и рассказы одного из самых влиятельных мифотворцев двадцатого века, причем в эталонных переводах.

---

Наблюдая за тем, как этот странный бледноликий человек, на вид совсем не старый, хотя на самом деле ему исполнилось не менее ста лет, изо всех сил пытается рассеять сложившуюся вокруг него атмосферу ненависти и неопределенного, беспричинного страха, люди испытывали одновременно жалость, смутное беспокойство и презрение. Но сила богатства и легковерие людей так велики, что предубеждение против Карвена ослабло, особенно после того, как прекратились исчезновения моряков. К тому же его перестали замечать на кладбищах, что, впрочем, могло свидетельствовать всего лишь о его удвоенной осторожности. Одновременно перестали распространяться слухи о жутких воплях, доносившихся с его фермы в Потаксете, и о странных вещах, которые там творились. Количество провизии, которую ему доставляли, оставалось неестественно велико – по-прежнему на ферму гнали целые стада овец и привозили цельные туши в городской дом. Вплоть до последнего времени, когда Чарльз Вард стал изучать его бумаги и счета, хранившиеся в библиотеке Шепли, никому – за исключением этого любознательного юноши, потрясенного своими открытиями, – не пришло в голову провести сравнение между поразительным множеством чернокожих, которых Карвен доставлял из Гвинеи вплоть до 1766 года, и ничтожным количеством чеков, удостоверяющих продажу этих рабов работорговцам, чей рынок находился у Большого моста, или окрестным плантаторам. Да, этот ужасный человек отличался хитростью и изобретательностью – качествами, которые он полностью использовал, когда возникала необходимость.

Но как и следовало ожидать, запоздалые старания Карвена не увенчались успехом. Все продолжали избегать его, никто ему не доверял – уже то, что в глубокой старости он выглядел почти юношей, внушало подозрения, – и он понял, что в конце концов это может обернуться потерей его внушительного состояния. Его сложные изыскания и опыты, какими бы они ни были, требовали нешуточных расходов, и, поскольку переезд на новое место лишал его преимуществ в торговых делах, которых ему удалось добиться, начинать все снова где-нибудь в другом городе не имело смысла. Логика подсказывала, что нужно поддерживать добрые отношения с горожанами, чтобы рассеять окружавшую его атмосферу угрюмой сдержанности, подозрительности и страха. Его очень беспокоили клерки, зарабатывавшие все меньше с начавшимся застоем в его делах и не бросавшие работу только потому, что никто другой не хотел брать их на службу; он удерживал своих капитанов и матросов только хитростью, привязывая их к себе каким-либо способом – залогом, заемным письмом или шантажом, прознав что-нибудь компрометирующее. В этом Карвен обнаруживал необыкновенную ловкость. За последние пять лет жизни он выведал такие вещи, которые, казалось, могли быть известны лишь давно умершим, и постоянно держал эти секреты наготове.

Вот тогда-то хитрый торговец и предпринял последнюю отчаянную попытку восстановить свое положение в городе. Отшельник по природе, он надумал заключить выгодный брак, избрав в жены девушку из уважаемого семейства. Быть может, существовали и более глубокие причины, побуждавшие его заключить подобный союз; причины, находящиеся так далеко за пределами доступных нам знаний, что лишь в бумагах, найденных через полтора столетия после его смерти, можно было отыскать к ним какой-то ключ; но ничего определенного так никто и не узнал. Конечно, Карвен понимал, что обычное ухаживание вызовет только ужас и отвращение, поэтому он стал искать подходящую избранницу, на родителей которой мог оказать давление. Это было не так-то легко, поскольку у него были довольно высокие требования относительно красоты, образования и общественного положения невесты. Наконец он остановился на дочери лучшего и старшего из находящихся у него на службе капитанов морских судов, вдовца с безупречной родословной и репутацией, которого звали Джеймс Тиллингест. Его единственная дочь Элиза отличалась всеми вообразимыми достоинствами, кроме одного: она не была богатой наследницей. Капитан Тиллингест полностью находился под влиянием Карвена и, когда тот вызвал капитана в свой дом с высоким куполом, находящийся на вершине Пауэр-лейн, и чем-то пригрозил, согласился благословить этот чудовищный союз.

Элизе Тиллингест в то время было восемнадцать лет, и она получила наилучшее воспитание, какое мог позволить себе ее отец при своих стесненных обстоятельствах. Она посещала школу Стивена Джексона, что напротив Ратуши, и прилежно училась рукоделию и домоводству у своей матушки, которая умерла от оспы в 1757 году. Вышивки Элизы, сделанные ею в девятилетнем возрасте, в 1753 году, можно увидеть в одном из залов исторического музея Род-Айленда. После смерти матери Элиза сама вела все хозяйство с помощью единственной чернокожей старухи служанки. Должно быть, споры между девушкой и ее отцом относительно брака с Карвеном были весьма бурными; но дневники и мемуары о них не упоминают. Известно лишь, что ее помолвка с Эзрой Виденом, молодым штурманом на пакетботе Кроуфорда под названием «Энтерпрайз», была расторгнута, а брачный союз с Карвеном заключен седьмого марта 1763 года в баптистской церкви в присутствии самого избранного общества, цвета городской аристократии; брачная церемония была совершена Сэмюэлем Винсоном-младшим.

«Газетт» очень коротко упомянула об этом событии, и в большинстве сохранившихся экземпляров заметка была вырезана или вырвана. После долгих поисков Вард нашел единственный нетронутый номер «Газетт» в частном архиве коллекционера и прочел его, забавляясь старомодно-учтивыми оборотами:

«Вечером прошедшего понедельника мистер Джозеф Карвен, уважаемый житель нашего Города, Негоциант, сочетался брачными узами с Мисс Элизой Тиллингест, Дочерью Капитана Джеймса Тиллингеста. Юная Дама, обладающая истинными Достоинствами, соединенными с прелестным Обликом, будет Украшением брака и составит Счастье своего любящего Супруга».

Из собрания писем Дюфри-Арнольда, найденного Чарльзом Вардом незадолго до предполагаемого первого приступа душевной болезни в частной коллекции Мелвилла Ф. Петерса с Джордж-стрит и охватывающего этот и немного более ранний период, можно заключить, какое возмущение вызвал у горожан этот неравный брак. Однако влияние Тиллингестов на жизнь города было неоспоримым, и дом Джозефа Карвена вновь стали посещать люди, которых при иных обстоятельствах ничто не заставило бы переступить его порог. Общество не в полной мере признало Карвена, от чего особенно страдала его жена; но как бы то ни было, он уже не считался изгоем. Странный новобрачный удивил как свою супругу, так и всех окружающих, обращаясь с ней в высшей степени галантно и уважительно. В новом доме на Олни-Корт больше не происходило ничего, внушающего беспокойство, и, хотя Карвен часто отлучался на свою ферму в Потаксете, где его жена так ни разу и не побывала, он стал больше походить на обычного горожанина, чем когда бы то ни было за долгое время его проживания в Провиденсе. Лишь один человек проявлял к нему открытую вражду – молодой корабельный штурман, помолвка которого с Элизой Тиллингест была так внезапно расторгнута. Эзра Виден при свидетелях поклялся отомстить и, несмотря на свой спокойный и в общем мягкий характер, взялся за дело с упорством, продиктованным ненавистью, а это не обещало ничего хорошего человеку, отнявшему у него невесту.

Седьмого мая 1765 года родилась единственная дочь Карвена, получившая имя Энн. Крестил ее преподобный Джон Грейвз из Королевской церкви, прихожанами которой стали Карвены через некоторое время после свадьбы, – это было своеобразным компромиссом между конгрегационалистами и баптистами[37], к каковым церквям принадлежали их ближайшие родственники. Запись о рождении девочки, так же как запись о регистрации брака, заключенного двумя годами ранее, в большинстве церковных книг и анналах мэрии были вымараны. Чарльз Вард с большим трудом смог найти документальные подтверждения этим фактам лишь после того, как узнал о своем родстве с Карвеном. Юноша со страстью предался изысканиям, касающимся этого человека. Запись о рождении Энн он нашел совершенно случайно, в ходе переписки с наследниками доктора Грейвза, который, в ходе Революции покидая свою паству как верный сторонникам короля, прихватил дубликаты всех церковных записей. Вард написал им, потому что знал, что его прапрабабушка, Энн Тиллингест Поттер, принадлежала к епископальной церкви[38].

Вскоре после рождения дочери – события, по поводу которого предок Варда выразил огромную радость, странную при его обычной сдержанности, – Карвен решил заказать свой портрет. Он поручил эту работу жившему тогда в Ньюпорте талантливому художнику – шотландцу по имени Космо Александер[39], впоследствии получившему известность как первый учитель Джилберта Стюарта[40]. Говорили, что портрет, отличающийся необыкновенным сходством, был написан на стенной панели в библиотеке дома на Олни-Корт, но ни один из дневников, где упоминается этот портрет, не говорит о его дальнейшей судьбе. В то время сам Карвен стал как-то необычно задумчив и проводил почти все время на потаксетской ферме. Утверждали, что он постоянно находился в состоянии тщательно скрываемого лихорадочного беспокойства, словно ожидая чего-то важного, как человек, который вот-вот сделает необыкновенное открытие. По всей вероятности, это было связано с его химическими или алхимическими экспериментами, ибо он перевез на ферму огромное количество книг по этим предметам.