Пол Кривачек - Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации

• Название: Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации
• Автор: Пол Кривачек
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-93273-326-8

Идишская цивилизация исчезла с земли, где она родилась, ее истинная история была почти забыта. Но она оставила неизгладимый след, и не только в Восточной Европе. Незадолго до ее конца массовая эмиграция евреев в США в конце XIX – начале ХХ века перенесла еврейские религиозные представления, ценности и традиции на другую сторону Атлантики, где представители идишской цивилизации через кинематограф, музыку, литературу и изобразительное искусство, не говоря уже о торговле и промышленности, внесли свой вклад в то, что мы называем американским образом жизни, и, таким образом, в нашу эпоху глобализации, в образ жизни всего мира.

---

Персий, римский поэт-стоик, живший в I веке нашей эры, так описывал наступление субботы:

…Иродов день наступил, и на окнах стоящие сальных
Копотью жирной чадят светильники, что перевиты
Цепью фиалок; когда на глиняном плавает блюде
Хвостик тунца и вином горшок наполняется белый…[15]

Многие кварталы города были неестественно тихими, когда евреи что-то «шептали про себя» и «бледнели – ради субботы» (как и многие римляне, Персий, вероятно, считал, что евреи по субботам постятся).

По будням Персий мог видеть многих представителей общины, ходивших по своим делам, на работу – в качестве актеров, кузнецов, мясников, купцов, музыкантов, маляров, художников, разносчиков, поэтов, певцов, портных и даже толкователей снов – как насмехался сатирик Ювенал, «торгуют евреи бреднями всякого рода за самую низкую плату»[16]. Не были редкостью и евреи-нищие. Сесиль Рот пишет, что, «как и других нищих, их считали страшно назойливыми; а после установления христианства некоторые из них стали торговать иконами на ступенях церквей»[17]. Талмуд упоминает даже о евреях-гладиаторах; один из великих мудрецов Реш Лахиш в юности был разбойником, затем профессиональным борцом и выжил благодаря «смеси храбрости и хитрости». Подобно ему писавший по-гречески Цецилий из Калеакте, рожденный рабом, прославился как литературный критик и историк.

И конечно, было много торговцев, арендовавших места в огромном полукруглом торговом центре, построенном императором Траяном рядом с римской виа Бибератика (улицей Пьяниц[18]). Если бы мы отправились за покупками в первые столетия нашей эры, за прилавками под элегантными кирпичными входами в лавки мы увидели бы много евреев-римлян. Из документов известно, что мужчины обычно торговали птицей, одеждой, маслом, дровами, горшками, железными изделиями, вином и кошерным мясом, а женщины продавали шерсть и драгоценности, при этом по крайней мере одна из них торговала зеленью, а другая рыбой.

Это была отнюдь не маленькая этническая группа, каких много в сегодняшней Европе, но большая и важная часть населения. Иосиф Флавий в своих «Иудейских древностях» упоминает судебный процесс, в котором одной из сторон были 8000 римских евреев. Принимать участие в судебных слушаниях могли только мужчины – главы семейств, а это означает, что вместе с женами и тремя или четырьмя детьми эти 8000 мужчин (а это были только участники процесса) представляли от 40 000 до 50 000 человек. Учитывая, что население Рима оценивается примерно в полмиллиона человек[19], эта община сравнима с довоенными еврейскими общинами ХХ века в таких городах, как Прага, Вена, Варшава или Будапешт (Юда-Пест, Еврейская чума[20], называли его антисемиты), где евреи составляли десятую часть населения или даже больше.

У римских евреев, разумеется, были свои взлеты и падения. Четыре года, с 37 до 41 года нашей эры, когда правил полубезумный император Калигула, были плохими – но такими они были для всех. Когда еврейские общины восстали против римских властей (и совершали порой акты ужасной жестокости по отношению к своим нееврейским соседям, например в Киренаике и на Кипре), все негодование римлян было направлено против них. Но в обычной обстановке до IV века, когда восторжествовало христианство, а нередко и после этого евреи пользовались репутацией представителей законопослушной религии и обладали особыми привилегиями – освобождением от военной службы, правом не являться в суд в субботу и (чаще всего, но не всегда) имели право не участвовать в отправлении культа императора как бога. Под властью Каракаллы (186–217 годы нашей эры), в целом порочного и кровожадного, но довольно благожелательного к евреям правителя, их положение еще улучшилось, когда они наряду со всеми свободными жителями империи получили полное римское гражданство.

Да, патриции, аристократы и образованные люди никогда не одобряли ни иудаизма, ни роста числа прозелитов – в том числе высокопоставленных, таких, как бывший консул Флавий Клеменс, близкий родственник императора, казненный за «неверие», то есть за то, что он не признавал римских богов. Большая часть высшего класса была согласна с философом Сенекой в его оценке влияния иудаизма («побежденные дали закон победителям») и с историком I века Тацитом, утверждавшим в своей «Истории» (кн. V, 5), что еврейская религия угрожала Риму, унижая его традиционную мораль. Другие латинские писатели осуждали еврейское религиозное легковерие: credit Judaeus Apella («пусть еврей Апелла верит этому») – латинский эквивалент поговорки «рассказывай это своей бабушке»; шутка основана на том, что на латыни a pella означает «без крайней плоти (pellis)». О непрестанном прозелитизме свидетельствует издевка Горация, обращенная к его друзьям-поэтам: «Нас много, и, подобно евреям, мы заставим вас присоединиться к своей шайке».

Между тем евреи, привезенные из Палестины, ценились как прекрасные рабы для работ вне дома, отличавшиеся сильной мускулатурой. Тацит в «Истории» писал, что их тела «здоровы и сильны, пригодны для переноски тяжестей» («Corpora hominum salubria et ferentia laboruni»). О справедливости этого утверждения свидетельствует осуществленный Веспасианом грандиозный проект – постройка здания, призванного заменить воздвигнутый его одиозным предшественником Нероном эксцентричный Золотой дом и известного римлянам как амфитеатр Флавиев (назван по фамильному имени императора). Величественный Колизей был построен рабами-иудеями, взятыми в плен при падении Иерусалима. Это достижение евреев до сих пор является главным символом Рима как Вечного города.

Поскольку все дороги в то время вели к центру империи и к воплощению ее городской жизни, разумеется, все желавшие улучшить свое материальное положение или сделать карьеру направлялись к его ярким огням, к его хлебу и зрелищам – так же, как самые смелые и лучшие люди из всех провинций Австро-Венгерской империи стремились в роскошную Вену. Еврейское население в такой же пропорции можно было обнаружить в каждом городе огромной империи. Иосиф Флавий утверждал, что «нет народа в мире, среди которого не было бы наших людей». Размеры общины во времена Иосифа Флавия составляли примерно восемь миллионов человек; среди населения Рима, составлявшего приблизительно тридцать миллионов, возможно, каждый четвертый житель был евреем.

Не все они были пришельцами из Иудеи. Современные исследования показывают, что многие из них, а может быть, даже большинство следовавших Торе римских подданных не были чисто еврейского происхождения. Римский историк II–III веков. Дион Кассий был уверен, что вообще «всех соблюдающих еврейские законы можно называть евреями, из какого бы народа они ни происходили».

Экспансия иудаизма, вовлекавшего обращенных из других наций, началась уже в последние два века перед рождением Христа, когда хасмонейские правители активно распространяли еврейскую религию среди окружающих народов мечом и измелем – ножом для обрезания. Все больше амонитян, моавитян, а также соотечественников Ирода – эдомитян, или идумеев, становились израильтянами, включаясь в число евреев. В более позднее время к обращению не принуждали насильно. Хотя сегодняшние ортодоксальные евреи не слишком одобряют переход в иудаизм, неевреи классического мира видели в иудаизме привлекательную и гостеприимную религию. Интеллектуалы с течением веков все меньше и меньше верили в старых языческих богов, руководствовавшихся чувственными побуждениями и свирепыми нравами. Почитание Торы и вера в пророчества Моисея привлекали все больше людей, которые, по словам историка Светония, «публично не объявляя о своей вере, жили как евреи».

В восточных провинциях империи греки-язычники, известные под греческим словом себоменои (по-гречески «почитатели (Бога)») или еврейским йереим, называемые в Талмуде «прозелитами ворот», тысячами стекались к синагогам – по слухам, их число доходило до миллионов. Так или иначе они отвергали богов, придерживались законов кашрута и соблюдали субботу. Ювенал выражал недовольство:

Выпал по жребью иным отец – почитатель субботы:
Лишь к облакам их молитвы идут и к небесному своду;
Так же запретна свинина для них, как и мясо людское[21].

Требование обрезания было препятствием к полному обращению взрослых мужчин, но, ворчал сатирик, их сыновья могли стать евреями в самом настоящем, физическом смысле.

Согласно надписи, обнаруженной в анатолийском Афродисиасе, около половины тех, кто платил взнос на синагогу, были скорее почитателями единого Бога и их потомками, чем этническими евреями-иудеями. Многие себоменои продолжили почитать Бога в рамках секты, превратившейся в общину христиан, которая требовала от своих адептов лишь веры вместо болезненной операции. Однако уже после окончательного разрыва между Церковью и Синагогой раздавались жалобы отцов Церкви на то, что даже после того, как император Нерва в конце I века нашей эры освободил христиан от уплаты «еврейского налога» (fiscus Judaicus), движение в обратном направлении все еще продолжалось.