Георгий Шторм - Ход слона

• Название: Ход слона
• Автор: Георгий Шторм
• Жанр: История

---

Изумился Шкурлатов: - Что за диво?

- Летуна ладим,- молвил Драной,- летать мыслим; глянь-кось! - И впрямь! - стояло на печи чучелко соколье, дрожала в привертных тисах слюдяная летальная снасть.

- Эх, летень-летало - ума не стало? - осерчал Шкурлатов.- Закинь, Ивашко, потеху,- докука есть!..

Повел речь: так-де и так. Поразмыслил Драной и гостя по плечу ударил: - Добро! Собьем замок!.. Завтра о полдень приходи с реки под башню Тайницкую. Ходы ж мне ведомы. Нарыл их, что крот, шалый царь!..

Ступил Шкурлатов за дверь,- из клети дьяк Гаврило Щенок вылез.Наказал ему большой боярин быть у Драных, смотреть за работой.

- Ох-ох-ох! - зазевал.-И сладко ж мне спалось! АН солживил: и вовсе не спал, все дознал, все, козел рыжий подслушал.

Молвил: - Ну-те, соколята, пойду-ка я красного квасу испить!..

3

Тяжко пали над головами косые низкие своды. Бросили по ним шаткие светы слюдяные фонари.

Стража ввела Иогана Веттермана с завязанными глазами и еще двоих с ним.

- Развяжите глаза! - сказал Иоанн.

Медленно и внятно заговорил Бомелий: - Идет про тебя, Веттерман, молва, что зело ты погречески и по-латыне знаешь. Желает царь перевести свою либерею. Дадут вам десять человек писцов. Царь, аки бог: из мала велика чинит. Коли переведете, как никто, пожалованы будете. Ну, гляди, какие тут книги есть!

Был Веттерман рыжебород и благообразен. Степенно подошел к раскрытому сундуку.

- Плохое у тебя чутье! - засмеялся Иоанн и молвил Бомелию: - Сымай печати!

Забегал Елисей, обламывая свинец, раскручивая проволоку. Один за другим со звоном раскрылись сундуки.

Стоял Веттерман, прямой, как доска; забрал несколько книг на свет. Попались алхимические: Анонима Космополита- по-латыни и арабские: Алмамун и Алманзор. Взял еще. Были то: Ливиевы "Истории", Светониевы "Истории о царях" и Юстинианов кодекс на пергамине.- Затрясся Веттерман; вынимал, обдувал пыль, громоздил на полу горы; волосы у него ко лбу прилипли, забыл про царя совсем.

Иоанн глянул в глаза: - Што, переведешь?

Поднял Веттерман голову, подумал, задышал шумно.

- Государь, сокровища, равного сему, в мире нет. Но, если б дал ты мне даже все свое царство, и тогда бы не взялся. Ищи, кто поумнее,- бессилен тут разум мой!

- Нет, нет! Не умеем! - закричали немцы. Дрожа, смотрели на Иоанна, грозы ждали. Засопел царь выгнутым носом, скосились глаза медяные.

- Опасаетесь, не просидеть бы весь век за работой? Ладно, ступайте! Других сыщу!

Ударил посохом - высек искру. Вышли немцы. Плюнул вслед, захлопнул сундук.

В великом гневе прошел Иоанн к себе в опочивальню. Не ведал, на чем бы душу отвести.

Была у него забава: птенцам голубиным головы сворачивать, стоя на крыльце, суке меделяновой своей бросать.

Кликнул кравчего: - Подать мои два гнезда голубей кизылбашских!

Склонился тот, глаз на царя не смеет поднять!

- Повыпустил голубей молодой царевич Иоанн, - тихо сказал он.

Заклокотал царь, прелютостью наквашен: - Зови тотчас царевича сюда!

Прошел в палату Крестовую, засопел, дожидаючись... Были подписаны стены темным золотом, пол мощен дубовым кирпичом. Лежало полковра: по лазоревой земле -собаки и козы в травах.

Вошел царевич.

- Здрав будь, батюшка!

Удивился Иоанн, прошел гнев.

- Здравствуй, чадушко! Чего нынче ел?

Тихим, бледным голосом ответил царевич: - Уху курячью, утку верчоную, тетерева глухого под заваром.

- Славно ел,- кивнул Иоанн; взвизгнул, вдруг, тонко сказал в нос: - А голубей моих куды девал?

Дрогнул розовый на губе пух. Улыбчиво ответил: - Повыпустил!

Изумился Иоанн: не было ярости. Тут - запотел в руке посох инроговой кости.

Царевич ладонью по волосам провел. (Не любил, коли кто таково делал.) Спросил грозно: - А иных моих голубей тож повыпустишь?

- Повыпущу!

И опять рукой по волосам провел.

Взмахнул посохом Иоанн. Упал царевич. Потекла на ковер злая струечка. Застыл Иоанн, завопил, кинулся поднимать. Потянул за руки - вянут, не бьются голубые прожилки, глухо стукает, назад запрокидывается голова.

Поднялся, завопил опять; никто не откликнулся. Прислушался к сердцу: ворочалась в нем склизкая, скверная немогота.

Полыхал кругом свет-багрец, багряными стали на ковре травы. Лежал царевич и - мертвый - "мудрым смыслом сиял"...

5

Крался Шкурлатов подземным ходом к башне Тайницкой. Были у него в руках железный лом да фонарь.

Где-то послышались голоса. Замер.- Нет никого.

Ухало сердце. Шушукала, звенела гиблая темнота.

Вот и тайник.- Забит дверной глазок медью досчатой. Замок в кольцах проемных крепок... Давно уж на звоннице полдень отбило. Время - Ивашку Драного ждать.

Забродил по ходу Шкурлатов. Пробирался к реке, смотрел, не идет ли замочный мастер. Прошел час. И два. Невмоготу стало.- Покинул в беде Ивашко?

Убоялся царя Драной!

Кинулся к тайнику. Грянул лом.- Гулом пошли своды. Что за диво? будто и не заперт - отполз в сторону засов.

Отворил дверь - в глаза желтый, что пиво, свет ударил.- Стоят в тайнике: Бомелий, дьяк Таврило Щенок, стража; качаются, коптят слюдяные фонари.

Сбили Шкурлатова с ног, накинули мешок, поволокли из полаты. Малость протащили и - метнули на пол каменный. Заскрипели куржавые петли, громыхнул засов, щелкнул замок...

6

Жалобно плакался, стонал в синеве перезвон: погребали царевича. Шел Иоанн за гробом, кланялся по сторонам, бил в грудь кулаком...

Секли у звонницы Петрока Малого людишек: искали на них государевых напойных денег - долги кабацкие.

Не жалели дьяки прутья.-"Пущай народ ноне гораздо терпит,- все легче будет царю горе снесть!" Опасались люди царского гнева, крестились широко, истово. Когда выносили из собора, потемнело вдруг,- солнце за тучу зашло.

Лежал на паперти Миколка блаженненький. Лохмотьишко на нем - клочья в полденежки. Подошел к нему Иоанн.

- Здрав будь, Микола, молишься?

Усмехнулся блаженный, взвел на него очи, полные гнева и слез.

- На тебя дивлюсь, на славного царя-губителя. Уж и великомученик ты, Иван, великомученики и все сподвижнички твои!

Забил бровью царь, быстро пошел прочь. Тут выглянуло солнышко. Жалобно плакался, стонал в синеве перезвон.

ЛЕТУН-РОКОТУН

Распростерся Иоанн перед образом Андреева письма Рублева, с поклонной колодочки трудного чела не подымал.

Вошел боярин-стольничий, стал в дверях: боязно слово сказать.

Не оборачиваясь, говорил Иоанн: - ...Господи! Было у меня с тысячу человек детей; 346 народу побил много больше. Великой я любодей... Нынесына своего загубил...

Тихо сказал боярин: - Государь, дьяк Таврило Щенок на Ивашку Драного челом бьет!

Бил поклоны, качался, будто и не слышал Грозный.

Молвил боярин: - Закричал Ивашко намедни караул и сказал за собой государево слово. А у расспроса показал: сделает-де он с братом Еремкой крылья и полетит, что журавль. И по указу твоему, государь, сделал он летальную снасть, а не поднялся. А стали те крылья - шашнадцать рублей из твоей государевой казны.

Залютёл царь: - Не про смердов Драных казна припасаема! Доправить на них плетьями шашнадцать рублей, а достатки их все продать!

- Еще пришли, государь, из дальних стран богомольцы, про дивные дива сказывают; прикажешь ли звать на Красное крыльцо?

Обернулся Иоанн лицом опухшим, поклонился боярину в пояс: - А как тебя обо мне, убогом, в том бог известит...

Вышел царь в стихаре на крыльцо, сел с боярами на отдыхе. По бокам стыли рынды, знатные люди; внизу - богомольцы-странники.

Спросил Иоанн: - Откуда путь держите, люди божие?

Поклонились все, а один заговорил: - А идем мы селами да деревнями, городами теми с пригородками. Сбираем милостыньку спасенную для ради Христа, царя небесного. Ныне держим путь из города Мсквы. Исполнен есть дивности и лютых кудес город той. Как прошли мы от моря Хвалынскава до моря Синева на летний солнешной восход триста верст,- и в море том вода солона,-стоит подле него гора соляная. Из той горы протекли три реки: река Вор, река Иргиз и река Гем; сия же, до моря не дошед, пала в ночь. Потом легли пески Каракум, река Кеидерлик и река Сарса. Оттоле ж - две тыщи верст лесами дремучими, да еще две тыщи верст-и город Мсква.-Будто горы, там дома превеликие; без коней, огнем железные колымаги движутся; хитро ладят летунов рокотящих, кудесами на воздух подымаются. Там живут без царя,звезде о пяти концах поклоняются; стоят церкви закрыты; над Христовой верой насмехаются...

- Ой, вы, люди божие! --вскинулся Иоанн.- Сеете вы рожью, да жнете ложью! Али посмеяться надо мной задумали? Не может того на свете быть!

Закрестились, закланялись странники: - Воистину видели все то, государь-батюшка! Дана им от бога власть на триста лет...

Тут подняли все головы вверх.

Закрыв солнце, летел над теремами летун-рокотун, сотрясая воздух, трубил страшно. Повскакали, попадали ниц бояре, закрывали стрельцы руками лица. Молча следил Иоанн жужжавый полет; билась за бровями грозная дума.