Джин Вулф - Воин тумана (сборник)

• Название: Воин тумана (сборник)
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Урания
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

Весь роман-эпопея Воин в одном томе.

---

– Теперь смотри на того льва с лицом мужчины. Внимательно смотри. Он будет хранителем твоего имени. Этот камень мягок. Вынь свой нож и вырежь на этой статуе свое имя, Латро – ну да, прямо на правой передней лапе.

Я поступил так, как мне было ведено, хоть и казалось, что вот-вот явится стража и убьет меня на месте за осквернение такой красоты.

Старательно вырезывая каждую букву, я сгорал от любопытства: как же все-таки сумел я из Эллады добраться до этого дворца? Неужели это было так давно – я отлично поужинал вместе с остальными, послушал музыку, а потом полез на вершину холма… А дальше? Все терялось в тумане…

– Повернись и смотри прямо на львицу с головой женщины и женской грудью…

Я повиновался. Статуя шевельнулась, поднялась и расправила могучие пернатые крылья, размерами превосходящие паруса любой триремы.

– Ты, конечно, узнаешь меня, Латро? – Точно огромная кошка промурлыкала. Я покачал головой. – Я твоя мать и мать твоей матери. Для меня и благодаря мне ты выкрал коней Гелиоса, чтобы их можно было вернуть ему же. И это я спрашивала, кто ходит утром на четырех, днем на двух, а вечером на трех. И все, кто не мог ответить мне, вечером умирали.

Глава 29

ДВОРЦОВЫЕ СТЕНЫ

Тысячи колонн, великое множество статуй на аллее и картин на стенах – я как бы до сих пор брожу среди всего этого. Никогда и ничего в своей жизни я не помнил так живо! Так я и сказал Симониду, когда он некоторое время назад спросил меня об этом. Я был занят своими записями. Он задал мне несколько пустяковых вопросов, по большей части я на них ответил, но на некоторые не смог. В целом, похоже, он остался мною доволен.

Сказать по правде, я боялся, что забуду этот дворец, когда он прервал меня; однако, как ни странно, не забыл. А потому могу потратить несколько минут на то, чтобы описать сегодняшнее чудесное утро. Эгесистрат, его жена и мидиец Зихрун недавно отправились в путь. Чернокожий, я, Кимон, Гиперид, Ио и другие тоже прошли с ними вместе несколько стадий по дороге и попрощались. На обратном пути Ио и мальчишки шли позади остальных, и я, заметив, что Ио хочет поговорить со мной, чуть отстал и пошел рядом с нею.

– Господин мой, – сказала Ио, – ты, возможно, уже написал об этом в своей книге, но, может быть, тебе стоило бы снова и снова записывать то, чему учит тебя тот старик? Вдруг он на самом деле поможет тебе восстановить память?

Я ответил, что, конечно же, постараюсь последовать ее совету.

– Все мы были во Фракии – я знаю, ты этого не помнишь, но это правда. И в священной пещере богини Котис была ее большая разрисованная статуя – она потом еще сгорела, к вечеру, в тот же день. И пещера эта была окружена множеством фракийцев, и ты охранял вход в пещеру. Вдруг ты сказал мне, что слышишь снаружи лай собак, и Эгесистрат вышел посмотреть, а фракийцы даже не попытались его остановить. Мы с тобой и с чернокожим говорили об этом, но так ни к какому выводу и не пришли. Не знаю, спрашивал ли ты его об этом потом.

– Нет, ни он меня, ни я его, – сказал я.

– Я так и думала, но мне казалось, я должна напомнить тебе об этом. Ты вчера слышал ночью собак?

Я не слышал и отрицательно покачал головой.

– А я слышала, вот и подумала, что тебе нужно об этом знать и записать это в своем дневнике – просто на всякий случай. Вдруг ты снова встретишься с Эгесистратом, а меня рядом не будет.

– Разве ты не пойдешь со мной в Спарту? – спросил я. Она ответила, что пойдет, только эти спартанцы – люди очень неприятные.

Я никак не мог вспомнить, как зовут того мальчика, что повыше;

Полоса-то я помнил. После позднего ужина я спросил у Полоса, пойдет ли он с Ио и со мной. Он кивнул, второй мальчик, постарше, тоже кивнул.

* * *

У нас есть тележка, запряженная мулами, на которой везут наши припасы.

Мой сундучок тоже едет на ней, а также вещи Ио. Повозкой правит Симонид, поскольку он слишком стар, чтобы делать такие длинные пешие переходы.

Фемистокл говорит, что любой из нас, если устанет, может тоже сесть на тележку и отдохнуть немного, но она ужасно качается и трясется. Только мальчик-мидиец немного проехал на ней сегодня утром; Ио и Полос шли рядом со мной. Сейчас мы остановились в одной деревушке, чтобы позавтракать.

Должен сказать, что с нами идут также два раба Фемистокла – их зовут Диаллос и Тиллон. Я опоясался мечом, хотя шлем и прочие доспехи едут на тележке. Фемистокл говорит, что дорога будет относительно безопасной, пока мы не доберемся до Аркадии.

* * *

Я только что перечитал то, что написал с утра. Теперь нужно закончить сегодняшние записи, однако из головы у меня не идет та женщина-львица.

Вряд ли я когда-нибудь сумею забыть ее.

Когда она задала мне свой вопрос, я вспомнил Эгесистрата и то, как он то ездил на ослике, то ходил, опираясь на костыль. Так что я ответил:

– Это путешественник, Гея. Когда он начинает свой путь, то едет на коне, но потом конь умирает, или его крадут, или его приходится продать, чтобы купить себе еду. Вот путнику и приходится идти пешком, а к вечеру он натирает себе мозоли, начинает хромать и еле тащится по дороге, опираясь на палку.

Она улыбнулась и соскочила со своего пьедестала, встав рядом со мной.

– Это хороший ответ, – сказала она, – хотя тебе-то самому хромоты недостает. Я всегда думала, что этому, с опухшими ногами [225], помогла именно хромота. – Несмотря на то, что богиня стояла на четвереньках, а я – выпрямившись во весь рост, она все равно возвышалась надо мною и смотрела на меня сверху вниз, словно и не слезала с пьедестала.

Я спросил, правилен ли мой ответ.

Гея лишь знаком велела мне последовать за нею, дабы показать мне дворец.

– Бедняжка Мнемозина – одна из моих дочерей, – сказала она. – Ей-то жертвоприношения делают нечасто.

Я спросил, кто такой этот человек с опухшими ногами.

– Он был слишком хорош для своей семьи, и отец изуродовал ему ноги еще во младенчестве; он и взрослым немного прихрамывал. И все же это был замечательный боец, вроде тебя. Сказать тебе, какой ответ дал он?

– Прошу тебя, мне это очень интересно.

– Он сказал, что это человек, простой смертный, который на заре своей жизни ползает на четвереньках, к полудню ходит прямо, и наконец – как и в твоем примере – опирается на палку. Если когда-нибудь будешь в Фивах, они тебе расскажут, что я пришла в отчаяние от того, что моя загадка разгадана, бросилась со стены крепости и погибла, разбившись о камни.

По-моему, нельзя не заметить, что я крылата. – Она засмеялась.

Я предположил, что вряд ли такую причину кто-то может счесть основанием для самоубийства. Беседуя, мы шли по аллее, с обеих сторон украшенной статуями – их там было множество, и все совершенно разные. Вскоре мы подошли к величественным дверям дворца, которые уже громоздились над нами.

– А истина заключается в том, что я вернулась в свою стихию. Разве ты ничуть не испугался, узнав, что Земля крылата? Меня не так часто считают божеством воздуха, как и Хозяйку Афин.

– Нет, – отвечал я, – софисты считают, что земля – это сфера. – Я помолчал, надеясь, что она либо подтвердит это, либо опровергнет, но она не сделала ни того, ни другого. – Сфера – это всего лишь идеальная форма, по крайней мере, так мне говорили Эгесистрат и Симонид. В иных странах люди считают, что земля плоская и плавает в бескрайнем море, или же говорят, что ее поддерживает на спине гигантская черепаха.

– Продолжай, – велела она.

– Я не решаюсь делиться сплетнями с той, кому ведома истина.

Гея посмотрела на меня, и, хотя лицо ее было женским, глаза явно принадлежали львице.

– Ничего, она с удовольствием послушает, что ты ей расскажешь.

– Как тебе будет угодно. Довольно скоро можно убедиться, что подобные объяснения отнюдь не помогают решить этот вопрос. Если руками разбрызгивать воду, она все равно в воздухе не останется и будет падать на землю. Точно так же моря не могут существовать сами по себе, они должны существовать на чем-то. Кроме того, человек, плавающий в море, обнаруживает под морскими глубинами дно. Правда, порой до него обычному человеку не достать, так оно глубоко; но особенно искусные ныряльщики добираются и туда, а стало быть, дно есть и там. А дно – это земля. Таким образом, очевидно, что море покоится как бы в гигантской чаше, и самое глубокое место – посредине; дно, скорее всего, есть и там, даже если ныряльщикам до него не достать. Да и кроме того, чашу, в которой нет дна, вряд ли можно было бы наполнить водой.

– Продолжай, – снова сказала она.