Оскар Ремез - Четверка в четверти

• Название: Четверка в четверти
• Автор: Оскар Ремез
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1971

В повести рассказывается об увлекательных приключениях шестиклассника Гены Пенкина и его друзей.

---

— Пожалуй, так, — согласилась девочка с косичками.

— Не буду вам мешать, — извинился Светлицын, попрощался и скрылся за дверью.

Как только Светлицын исчез, крики в пионерской комнате возобновились с новой силой. Поднялось что-то невообразимое. Все кричали, а что именно — понять было невозможно, потому что кричали все сразу.

Светлицын подумал, что хорошо еще побывать в самом классе, взглянуть на парты и стены, но вернуться обратно было неудобно, а нянечки, судя по всему, уже разошлись. Светлицыну не хотелось терять зря время, и он решил, что еще успеет посмотреть шестой «В» класс тогда, когда материал примут и надо будет его окончательно уточнять.

Отложив на будущее и посещение класса и визит к директору, переполненный материалом, Светлицын помчался работать. И пока он ехал в автобусе, в голове Олега копошились, роились, рождались, формулировались фразы, одна другой лучше и выразительнее.

Светлицын понимал, нет, предчувствовал, что статья о Пенкине может стать лучшей из написанных им статей. А он сочинил их не так уж и мало — шесть статей было подписано в газете «Пионерский галстук» фамилией «Светлицын». Но такого материала, как сейчас, еще никогда не было в его распоряжении!

Светлицын висел на подножке переполненного автобуса, а рядом с ним на подножке пристроились его давние враги — привычные выражения.

«Уже прозвенел школьный звонок!» «Вторая четверть — самая короткая четверть на свете!», «Когда вошел учитель — в классе воцарилась тишина», — выкрикивали они наперебой разные начала будущей статьи и показывали при этом Светлицыну свои красненькие язычки. Но Олег сперва наступил им всем на ноги, отчего они по-собачьи взвизгнули, а потом всех поодиночке сбросил с подножки, протиснулся в вагон и придумал самую настоящую, самую неожиданную и самую простую первую фразу статьи о Пенкине: «Я ходил вокруг школы». Светлицын живо представил себе лицо заведующего отделом Кости Костина, который будет кусать локти от зависти, читая статью «Четыре стены одного класса». Кто-то хихикнул в толпе. Кто-то высунул красненький язычок. Название статьи показалось Олегу вычурным. Он мысленно перечеркнул его и стал искать другое. Когда Светлицын пересел из автобуса в метро, название было найдено. Статья называлась «Пенкин и его друзья». Просто и доходчиво.

Глава пятая. Неприятность в конце недели

Сколько бы ни тянулось заседание совета дружины — длиться вечно оно не могло и когда-нибудь должно было кончиться.

Как ни был остро поставлен вопрос о Пенкине — рано или поздно следовало принять решение.

После того как все откричались, после того как девочка с косичками не выдержала и накричала на Алика Лоповова, который, разлегшись на своем пальто, занимал нейтральную позицию, а Алик Лоповов ответил, что не просил выбирать его в совет дружины, потому как у него и без совета достаточно нагрузок, все вдруг успокоились и решение было принято.

Решение состояло в том, чтобы не принимать решения. Так как Пенкина нет, так как в дело вмешалась пресса, так как мама Пенкина просила не применять крутых мер, так как в самом совете дружины не было необходимого единства, решено было перенести вопрос на следующий понедельник, а пока никаких репрессий по отношению к Пенкину не применять и дать ему возможность прожить неделю по собственному усмотрению.

— Вашего Пенкина вы уж очень замотали, — сказала круглолицая Таня. — И он теперь ни на что не реагирует. Он уже привык, что его ругают. А вы попробуйте оставить его в покое. До понедельника. Может быть, он в себя и придет.

Нина Григорьевна горячо поддержала такое предложение. И мама Пенкина с ним согласилась. Мама вообще утверждала, что Геннадий — в основе мальчик хороший, только очень нервный и впечатлительный. На это Оля Замошина, правда, заметила, что одной впечатлительностью упорное нежелание хорошо учиться объяснить нельзя. Она объяснила Пенкиной маме, что ее сын заражен самым отвратительным пережитком — врать на каждом шагу.

Тут мама снова заплакала, все, кроме Замошиной, стали ее успокаивать, а Таня спросила, будут ли еще предложения. Еще предложение было у Оли Замошиной. Она предлагала ходатайствовать перед директором Иваном Петровичем об исключении Пенкина из шестидесятой школы, а если Иван Петрович не пойдет на это — перевести его в шестой «А» или шестой «Б».

— У нас и без Пенкина хватает проблем, — заключила свое предложение Оля. — Нам надо вон поднять активность и подтянуть дружбу.

За исключение Пенкина голосовала одна Замошина. Большинством голосов прошло предложение Тани. И все оставили Пенкина в покое. На неделю. Пенкин об этом не знал. И мама ему ничего не рассказала. Мама вообще не решилась что-либо рассказать Пенкину о своем посещении школы. Она боялась, что Гена слишком впечатлительный, чтобы спокойно воспринять такое сообщение.

На следующее утро Пенкин ожидал всяких неприятностей и расспросов, почему он не явился на совет дружины. Два урока его никто не спрашивал вообще, перед третьим Замошина все-таки не выдержала и задала ему вопрос. Но как только Пенкин начал рассказывать, как попал в автомобильную катастрофу, Замошина, даже не дослушав, отошла и в ответ ничего особенного не сказала.

Хотя она голосовала и против, но совет дружины принял решение, а Оля всегда подчинялась пионерской дисциплине.

Пенкин сначала не мог понять, чему приписать такое изменение обстановки, но потом как-то успокоился, втянулся и к концу второго учебного дня даже получил тройку по географии. Вообще все шло нормально. Пенкин ходил в школу, врал не так сильно, вел себя потише и все время писал что-то в свою общую тетрадь. Что именно — об этом никто не знал.

Впрочем, один человек знал, что пишет Пенкин в тетрадку. Это была Галя Кудрявцева, сидевшая с Пенкиным за одной партой. Галя была девочка любопытная. И хотя Пенкин, когда писал, прикрывал тетрадку рукой, она все равно подсматривала. Пенкину это, наверно, надоело, и он раз под честное пионерское рассказал Гале, что он пишет. Галя дала страшную клятву, что никому не разболтает. И еще удивительнее, что, действительно, никому не рассказала. Даже Оле Замошиной, своей закадычной подруге.

Немного отхлынув от Пенкина, шестой «В» стал жить своей обычной жизнью.

Никаких особенных происшествий за неделю не произошло. Если не считать, что учительница по физике Юлия Львовна забыла дома очки, и оказалось, что без очков она никого в классе не может узнать. Во время опроса под общий смех всего класса Юлия Львовна спутала Толю Зайцева с Машей Шамрочкой. Убедившись в своей ошибке, она больше никого не опрашивала, а стала объяснять новый материал.

Всю неделю думала Оля Замошина, с какой стороны начать борьбу за активность.

— Все наше несчастье в том, что у нас мальчики оторваны от девочек, — говорила она Гале Кудрявцевой, и та с ней соглашалась, и Оля думала, что, если посадить всех мальчиков со всеми девочками, начнется всеобщая дружба. Но потом понимала, что одной пересадкой ничего не добьешься.

— Очень разные собрались у нас люди, — мучилась Оля Замошина. — Вот наша главная беда. Разные люди, и каждый думает о себе.

Никто не хотел помочь товарищу! А как же без этого наладить дружбу?

Даже такой известный отличник, как Боря Ильин, и тот с большим трудом и то под воздействием общественности в прошлом году подтянул Андрюшу Миронова по арифметике. Андрюша получил тройку, а Боря Ильин — путевку в пионерский лагерь на Черное море. Вожатая Таня говорила, что Миронов должен теперь по гроб жизни благодарить Ильина. Хотя еще неизвестно, кто кого должен благодарить. В конце-то концов на Черное море поехал Ильин, а не Миронов.

— Все порознь очень хорошие, — билась Оля. — А когда соберутся вместе — глядят в разные стороны.

Большие надежды возлагала Оля на вечер вопросов и ответов. Тема была нужная — «Пионер — верный товарищ». Оля еще в пятом классе проводила похожий вечер. Она выписала тогда из книги о пионерской работе вопросы и ответы, раздала их ребятам. И все пропало довольно организованно. Олю похвалила вожатая Тани и сделала ей единственное замечание — нехорошо, что вопросы и ответы читали по бумажке. Поэтому теперь Оля заблаговременно вручила одним вопросы, другим — ответы и просила заучить наизусть. Но ребята, за исключением Ильина и Ягодкина, выучили не точно, а приблизительно. Говорили своими словами и допускали ошибки.

Сбор прошел так себе. Нине Григорьевне не понравилось, а ребята были довольны, что быстро кончилось…

Не помогло налаживанию дружбы и организованное, по инициативе Оли, мытье пузырьков в соседней аптеке. На мытье явились далеко не все.

— Никто ничего не хочет — вот в чем причина! У всех — отговорочки! — говорила Оля Гале Кудрявцевой. — Разве я не права?