Григорий Башкиров - Роковая сделка

• Название: Роковая сделка
• Автор: Григорий Башкиров
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2014

Повесть Григория Башкирова, в прошлом офицера милиции, написан в столь любимом, но ныне редком жанре классического детектива. Причем в лучших традициях классического «советского» детектива.

Вот что пишет об авторе и его романе его коллега по «убойному отделу», создатель «улиц разбитых фонарей», Андрей Кивинов:

«Я познакомился с Григорием Владимировичем Башкировым в 1988 году, в то чудное время, когда милиция была еще советской, продукты продавали по талонам, а убойный отдел был единственным на весь город. И каждое убийство, в отличие от сегодняшних дней, воспринималось, как резонансное. Но главное – слова «честь мундира» в большинстве своем не являлись чем-то сказочным.

Именно к этому большинству и относился Григорий, работавший в упомянутом 2-м убойном отделе. Я не любитель писать характеристики, это какой-то формальный подход. Поэтому скажу просто – Григорий – настоящий, порядочный мент, пришедший в органы с одной целью – ловить всяких уродов и помогать людям. Я уверен в этом, потому что мне доводилось видеть в его глазах детскую радость, когда очередной душегуб попадал за решетку. Он из тех романтиков, кто сутками не уходил с работы, кто гробил здоровье в прокуренных кабинетах и боевых командировках. Но ни разу не пожалел, что пришел на эту службу. И, уверен, что он до сих пор гордится своим прошлым».

---

Вообще-то работать на оперативную часть Макс не собирался, но сразу наотрез отказаться не хватило духа. Выйдя от Саврасова, пошёл на рабочую зону в мебельный цех, куда его приписали. Определившись с рабочим местом, прослушал краткий инструктаж бригадира о технике безопасности. Из него следовало, что категорически нельзя засовывать различные части тела под работающий пресс, потому что расплющит, и пить горячий и холодный лак, потому что задница слипнется.

Вернувшись после вечернего построения в барак и сбросив верхнюю, пропахшую ацетоном одежду в сушилку, Макс упал на койку. С непривычки ныли мышцы, побаливала голова (во время работы не надел респиратор), першило в горле. Макс разделся и залез под одеяло. Сон навалился сразу, несмотря на густой гвалт в бараке.

Кто-то дёрнул за ногу. Макс открыл глаза.

– Подъём! – На центральном проходе стоял старшина барака. Разин сел на койке, не понимая, что от него хотят.

– Встал быстро и прибрался, – не повышая голоса, приказал старшина. Макс увидел, как дневальный поставил рядом с ним ведро и бросил половую тряпку.

– Чего ждёшь? – повторил старшина, – сказал, быстро прибрался!

– Я не буду, дневальный и шныри на это есть, – ответил Разин.

– Не понял, – изобразил удивление старший.

– Сказал, не буду, шныря посылай, – Макс встал с койки.

Сразу же получил удар в лицо. Потемнело в глазах, но Макс устоял на ногах. Почувствовал, как по щеке потекла теплая струйка.

– Взял ведро! – Прорычал старший.

– Нет!

На следующий удар он успел среагировать. Отклонившись, выбросил кулак. Раздался характерный хруст. Старшина, неловко оступившись, опрокинулся навзничь. Дальнейшее Макс помнил плохо и урывками. Его били долго и жестоко, когда упал, то добивали ногами. Очнулся в умывальнике на холодном кафельном полу, когда с него стягивали брюки. Разин попытался разогнуться, но вновь получил удар по голове.

– Шухер! – раздался чей-то отчаянный вопль. И всё стихло. Макс ещё долго куда-то летел в кромешной темноте.

* * *

Он открыл глаза, вернее один глаз. Другой глаз был закрыт повязкой. Разин попробовал повернуться на бок. Тело пронизала острая боль. Закружилась голова. Макс застонал. Решив пока не предпринимать подобных попыток, осмотрелся. Он находился в помещении с окрашенными светлым тоном стенами. Здесь же была раковина и за перегородкой санузел. Рядом на кровати кто-то лежал, закрывшись с головой казённым одеялом. Повернув голову вправо, увидел стойку капельницы. Трубка из закрепленного флакона с прозрачной жидкостью тянулась к его предплечью. Разин закрыл глаз. Услышал звук открывающейся двери.

– Ну, как дела, болезный? – Услышал резкий говорок Саврасова.

– А ты, – Саврасов сдёрнул одеяло с соседа, – иди, погуляй.

Дождавшись, когда дверь за зэком закроется, Саврасов присел на табуретку рядом с кроватью Макса.

– Не успели, значит, о деле поговорить. Жаль. – Саврасов достал папиросу и закурил. Выпустив густое облако дыма в сторону открытой форточки, посмотрел на Макса.

– Повезло тебе, нутром почувствовал, что в отряд вечером наведаться надо. Чего молчишь? Спасибо хоть скажи, а то, не успей я во время – закукарекал бы.

– Спасибо.

– На здоровье. Только одно спасибо теперь не пройдёт.

– А что вам от меня надо? – Максу было трудно говорить, болела челюсть, язык распух и не слушался.

Саврасов потушил папиросу и бросил окурок в раковину.

– Для начала, расскажешь, что с тобой произошло. Хотя, я знаю, кто тебя отделал, но хотелось бы из первых уст услышать.

– И кто это? – Спросил Разин.

– Старший. – Уверенно сказал Саврасов.

Макс отвёл глаз: – Я сам упал.

Капитан ухмыльнулся.

– И сколько раз падал?

– Не помню.

Саврасов встал, сложив руки за спиной, прошелся взад-вперёд по палате.

– Не помнишь, значит?

Макс промолчал.

Капитан остановился и зло посмотрел на него:

– Выходит, зря я подсуетился. Тебе, видимо, больше у параши нравится. Ну что, воля твоя. Каждый сам себе жизнь выбирает. Смотри, срок длинный, может всякое случиться.

Саврасов ушёл. Макс задумался. Положение было не завидное. Пока он находился в санчасти в относительной безопасности. А что дальше? На душе стало очень погано. Отогнал дурные мысли. «Пока живой, а потом посмотрим».

Потом приходил старший лейтенант – дознаватель и вновь «колол» на старшего. Макс монотонно отвечал, что упал сам.

Лечили ровно две недели. Левый глаз удалось сохранить – он выглядел как обычно, но почти не видел. Гематомы рассосались, ссадины затянулись розовой кожицей.

* * *.

Макс зашёл в барак и проковылял к своей койке. Лёг поверх одеяла, закрыл глаза.

– Фил зовёт, – рядом стоял дневальный.

Макс уже разобрался в тюремной иерархии и знал, что в ней Фил стоит на верхних ступенях.

Разин, кряхтя, медленно поднялся и побрёл в каптёрку старшины. Филарет сидел за письменным столом и маленькими глотками прихлебывал крепкий чай из алюминиевой кружки. Старшина находился рядом и заполнял карандашом какую-то ведомость. Макс остановился напротив. Не отрываясь от писанины, авторитет кивнул на табуретку. Разин сел.

Фил окинул его изучающим взглядом и поинтересовался:

– Как здоровье?

– Вроде жив.

– Пока…,-вставил старшина.

Филарет повернул голову к старшине:

– Заглохни! – И продолжил говорить, четко произнося каждое слово:

– На работу он не выходит – будет при мне.

– Понял, – не отрываясь от бумаг, отозвался тот.

– Что вдруг? – Поинтересовался Макс, – он всё еще продолжал опасаться.

– Малява на тебя пришла. От Захара. Ступай пока. Нужен будешь, позову.

Произошедшее стало полной неожиданностью для Макса: «Вот уж неизвестно, где найдёшь, а где потеряешь».

* * *

С каждым днём здоровье шло на поправку. Макс так и остался при Филе. Выполнял его поручения и следил за порядком. Регулярно «качался» в тюремном спортзале. Если возникала необходимость вправить кому мозги, Макс по первому зову Фила впрягался в разборку и добросовестно ломал челюсти и носы провинившимся зекам. За последствия не опасался. Кто из избитых отважится пожаловаться администрации?

Единственно кто представлял реальную угрозу, это капитан Саврасов. Макс его одновременно ненавидел, боялся и уважал. Он видел, как контрят «цириков». Вначале разыгрывая напускное уважение и послушание, заставляют служивого поверить в свою крутость и власть. Затем слёзно упрашивают его о маленькой, совсем незначительной услуге – пронести с воли мелочёвку, вроде записки, алкоголя и тому подобные, запрещённые в обороте на зоне предметы. Разумеется, всякая услуга щедро оплачивалась. Деньги на зоне водились и ещё какие. Принимая во внимание очень невысокие оклады «службы», это играло решающую роль. С виду дармовой, лёгкий заработок бередил им душу. Если согласился на сделку и получил за это деньги – подписал себе приговор. С крючка уже не слезть. Отношение зэков в корне менялось. Теперь обращались, как к шестёрке. Отказать невозможно. Появился реальный страх быть изобличённым руководством и наказанным – спалить братва могла в один момент, а в особом случае – элементарно «прибить», даже за пределами зоны. Связь с волей была налажена на высоком уровне.

Другой тип сотрудников и вольных служащих – барыги. Эти сознательно волокли в колонию всё, на чём можно нажиться. Цены заламывали десятикратные. Отличались от первых наглостью и считали, что незаменимы. Кто же его заложит? А как потом жить?

Саврасов был достаточно осведомлён о разборках, внутренней жизни в колонии и в отряде. Неоднократно обращался к руководству с конкретными предложениями. Доказывал, что зоне уже наступил бардак. Если не принять срочные меры, то администрация не сможет в дальнейшем влиять на процесс разложения. Предлагал срочно уволить отдельных сотрудников, очистить учреждение от лидеров – развести их по разным зонам. Много ещё чего предлагал…

Вскоре в оперативную часть поступили сведения о появлении в обороте наркоты. Саврасов напряг по данной теме своего сведущего человека. Тот недолго, для приличия, поломался, а потом выдал такое, что «железный» Саврасов на некоторое время опешил.

Информация была неожиданной и очень серьёзной. Поэтому он решил не спешить с докладом руководству, пока не разберётся сам. Он не мог исключить утечки информации.

Всё досконально обдумал, взвесил и решил действовать через голову непосредственного начальства. Связался с одним из руководителей оперативного отдела Управления – Суховым, которому полностью доверял. Совместными усилиями, действуя в строгой тайне, подготовили и провели хитроумную комбинацию. Нарыв был вскрыт! Пачки с расфасованным по дозам гашишем, множество коробок с ампулами наркотических препаратов, крупная сумма денег были запаяны в полиэтилен и спрятаны в бочках с лаком, доставленных в колонию на служебном грузовике. Начались задержания и аресты, повальные обыски внутри зоны. Среди соучастников были выявлены и действующие сотрудники-оборотни. Шуму наделали много!