Лоуренс Сандерс - Торговцы плотью

• Название: Торговцы плотью
• Автор: Лоуренс Сандерс
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00398-0

Безработные актеры продают свою любовь эксцентричным богатым женщинам. Занятие это хоть и не вполне респектабельное, зато денежное и непыльное. Маленькое предприятие процветает, несмотря на периодически возникающие проблемы. Но в погоне за «золотым тельцом» порой не замечаешь, как уходит из жизни настоящая любовь.

Немолодая, но состоятельная Марта Тумбли предлагает безработному актеру Питеру Скуро стать ее платным любовником. С подачи Марты и ее подруг Питер открывает в себе незаурядный талант Казановы, имеет бешеный спрос у скучающих замужних дам и озабоченных деловых женщин. Вскоре Питер открывает свой собственный секс-клуб, где прихотливые запросы состоятельных клиенток удовлетворяет штат жиголо… Увы, в один из дней атмосферу зарождающегося успеха отравляет вмешательство мафии, требующей своей доли в процветающем бизнесе.

У предприимчивых парней начинается «веселая» жизнь. Шантажисты, защитники нравственности и крутые молодчики, увешанные оружием, становятся частыми гостями их заведения…

---

— А теперь, — сказал Октавий Цезарь, складывая пухлые ручки в молитвенном жесте, — перейдем к более приятным… Молодой человек, я рад сообщить вам, что мои партнеры приняли решение… «Питер-Плейс» превращается в задуманную вами сеть предприятий, учреждая филиалы в нескольких других… Вам отводится главная роль в этой экспансии, которая начнется с открытия второго «Питер-Плейс» в Беверли-Хиллз, в Калифорнии. Мы хотели бы, чтоб вы отправились туда после первого… Вы несете полную ответственность за… С годовым жалованьем в сто тысяч. Как вам нравится…

— Беверли-Хиллз? — изумленно спросил я. — Калифорния? Я?

— Манхэттенский клуб примет Янси Барнет, — коротко бросил Каннис. — Он потянет.

— А мы после праздников начнем полную реконструкцию, — сказал Гелеско. — Сделаем настоящее классное заведение. Нашли бешеного дизайнера.

— Он будет здорово элегантным, — заверил меня Каннис. — Хрустальные люстры, большие вазы — настоящие вещи.

— И, конечно, — ласково продолжал Октавий Цезарь, — вы, как акционер, будете по-прежнему получать долю с прибыли нью-йоркского клуба, так же, как с предприятия в Беверли-Хиллз, и со всех других филиалов, которые откроет «Питер-Плейс инкорпорейтед».

Доля в прибыли — смех, да и только. Выкачав большие деньги через свои дочерние компании по ссудам да закладным, они швыряли мне кость и гладили по головке. Идея принадлежала мне, но я знал, что стану служащим на зарплате.

Я смотрел на них и удивлялся, почему меня никто не поцеловал. Когда вас насилуют, пускай хоть поцелуют.

Глава 169

Я ворвался в офис к Янсу и швырнул шляпу на стол.

— Ты сукин сын! — заорал я. — Ты давно все знал!

Он посмотрел на меня и признался:

— Примерно с неделю.

— Так какого же черта ты мне не сказал? Я думал, что мы друзья.

— Друзья? — повторил он с кривой усмешкой. — О, Питер, людей встречаешь, потом расстаешься… Жизнь — короткие встречи и быстрые расставания, не правда ли? Она быстротечна. Единственно важная вещь — возможность на все наплевать.

Засмеяться у меня просто не было сил.

— Вы совершенно правы, — сказал я. — Давайте выпьем, старина!

Янс открыл ящик стола, вытащил литровую бутылку водки. Мы пили ее из бумажных стаканчиков-фунтиков, слегка разбавив водой из бачка.

Я недвижно сидел в кресле возле стола. На мне все еще был новый твидовый плащ. Я рассказал Янсу, что меня хотят отправить на побережье, открывать «Питер-Плейс» в Беверли-Хиллз.

— Поедете? — спросил он.

— Разве у меня есть выбор? — горько усмехнулся я. — Они держат меня за яйца. Если решу уйти, прощай вложенный капитал. Я никогда не увижу ни цента прибыли.

— Вам понравится Калифорния, — сказал он. — Потрясающий климат, аппетитные женщины.

— Может, поищу Никки Редберн, — ответил я. — Она поможет. Насколько я понял, Янс, этот клуб собираются закрывать по окончании года и оформлять все заново. Я, наверно, уеду сразу после закрытия. Вы собираетесь жить здесь?

— Возможно. Аренда моей квартиры кончается в апреле, потом я перееду.

Мы еще выпили водки, бессвязно толкуя об изменениях, которые произойдут в клубе после ремонта. Янс хотел превратить одну спальню в игорный зал для особо крупных картежников. А другую — в кинозал, крутить порнофильмы.

Обе идеи мне понравились, и я сказал, что, возможно, использую их в новом калифорнийском предприятии.

Мы еще выпили водки и стали вспоминать всякие дикие случаи, произошедшие за время нашей совместной работы. Я больше не злился на него. Он никогда не мешал мне, я был рад, что мое изгнание из Нью-Йорка пойдет ему на пользу. И сказал ему об этом.

Он улыбнулся своей грустной милой улыбкой.

— Знаете, Питер, я с самого начала положил на вас глаз.

— Но никогда не делали попыток, Янс.

— Я был уверен, что вы не заинтересуетесь.

— Как знать, — сказал я.

Но это говорила водка.

Так мне кажется.

Глава 170

Настали наши лучшие праздничные деньки. Заказов на завтраки и обеды было столько, что пришлось ставить столики в «Масленичном зале», чтоб справиться с потоком гостей.

В спальнях кипело феноменальное шоу, бывало, что в графике значилось до сотни «сцен» в день. Я все время названивал Кларе Хоффхаймер, умоляя слать побольше тепленьких тел. Нам едва хватало жеребцов для удовлетворения всех заявок.

Время от времени в дело вступал я, помогал Янс, несколько раз удалось уговорить даже Кинга Хейеса.

Одна из моих «сцен» в предрождественскую неделю оказалась памятной. Леди звали Тамми, и я узнал ее в тот же момент, как она вошла в спальню. Ее фотографиями, биографическими сведениями и интервью пестрели все местные газеты и журналы.

Впервые она появилась во второстепенной роли на ноябрьской премьере бродвейского спектакля и выиграла его всухую. Рецензенты пришли в экстаз, воспевая ее как величайший комедийный талант со времен Кэрол Ломбард и Кей Кендалл. Она уже подписала контракт на большой фильм и телевизионный сериал. Было ей двадцать три года.

Зачем ей понадобилась платная «сцена» в «Питер-Плейс», я так никогда и не узнал, но думаю, что в тот период карьеры она не желала вступать в эмоционально утомительные отношения с кем-то знакомым. Кроме того, женщины, добившиеся такого успеха, всегда сталкиваются с одной и той же проблемой: с кем парень хочет переспать, со звездой или со мной?

Тамми заиграла сразу. Признаю, что она была чертовски хороша и владела обширным репертуаром забавных улыбок, притворных ворчаний, умолчаний, гримас, выразительных жестов и умопомрачительных телесных движений. Слепому видно, что это игра, но не поддаться ей нельзя.

— Посмотри на себя! — закричала она. — У тебя задница жирная!

И, надув щеки, выпучив глаза, плюхнулась в постель.

— Хилым молотком гвоздя не забьешь, — сказал я с тусклой улыбкой.

— Да не гвоздь, а кнопка, и не молоток, а кувалда, — парировала она, утрируя гримасу полного омерзения.

Она ни на миг не оставила лицедейства, даже валяясь на простынях. Гэги[55] сыпались градом. Много импровизаций, попадались и тщательно продуманные, отрепетированные шутки. Одни безусловно хорошие, другие столь гнусные, что мне хотелось заткнуть ей рот.

Партнершей в постели она была, мягко говоря, препаршивой, но я не встречал актрис, о которых можно было бы сказать обратное. Я думаю, дело тут в нарциссизме[56] и чисто профессиональных качествах. Мало кто из актеров и актрис способен пойти на сцене или в постели дальше обычных избитых приемов. А подчиняться партнеру они не желают или не могут.

Час, проведенный с Тамми, стал для меня суровым уроком. Я видел в ней самого себя: трюки, шуточки, клоунада и — самое худшее — постоянное притворство, игру вместо жизни.

Антони Каннис и Михаэль Гелеско были теми, кем они были — жестокими примитивными грубиянами, — но не претендовали ни на что иное. Я считал их настоящими злодеями, но они не прикрывались ангельскими масками. Я с горечью понял, что они оказались выше меня.

Я, наверно, извел постоянным лицедейством Дженни, Артура, Марту, Никки, Мейбл, Янса и всех других моих друзей и знакомых. За час, проведенный с Тамми, я понял, как это ужасно. Это все равно что тебя непрестанно лупят по башке надутым бычьим пузырем, как рыжего в балагане.

А самое страшное — то, что я сделал и делаю с самим собой. Когда вся твоя жизнь — спектакль, ты лишаешься способности отличать иллюзию от реальности. Кто я такой? Питер Скуро. Это я знаю. И это все, что я знаю.

В этот момент у меня родилось еще одно благое намерение. Я решил, что отныне буду самим собой, руководствоваться инстинктом, поверяя его тщательными раздумьями.

Я догадался, что Октавий Цезарь (и Готвольд, и Самуэльсон) считают меня легкомысленным умником, полным пригодных к употреблению доходных идей и фантазий, но не серьезным человеком. Не тем, кто заслуживает уважения.

Я решил, что игра закончена, больше я не фигляр. Люди, которых я встречу на побережье, увидят перед собой человека, в меру доверчивого, полного спокойного самообладания. Достойного человека, который сначала думает, а потом говорит, благородного человека, серьезного, чуть-чуть грустного. Может быть, даже степенного.

Больше никакого притворства.

Глава 171

За два дня до Рождества, в воскресенье жеребцы устроили мне прощальный прием. Организовал его Янси Барнет, и проходил он в клубе. Еду и напитки поставил «Питер-Плейс инкорпорейтед», ребята натащили множество разных подарков — забавных, полезных, элегантных, дорогих.

Я проработал с ними почти три года, и, как сказал в коротком благодарственном спиче, мне остается только мечтать о такой же замечательной «конюшне» на побережье. Приветствуя меня, некоторые жеребцы подходили сказать, что собираются в Голливуд, искать работу в кино или на телевидении и мы обязательно встретимся.