Урсула Ле Гуин - Ожерелье планет Эйкумены.Том 1

• Название: Ожерелье планет Эйкумены.Том 1
• Автор: Урсула Ле Гуин
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-8362-0097-8

Урсула Кребер Ле Гуин (род. в 1929 году) — одна из ярких звезд на небосклоне современной американской литературы. Продолжая традиции ДР. Р. Толкина и Р. Брэдбери, она одинаково владеет двумя, столь любимыми в наше время, жанрами — фэнтези и научной фантастикой. Одно из лучших созданий ее воображения — Эйкумена, Лига Миров, добровольный союз всех разумных существ Вселенной.

Бесконечно разнообразны формы разумной жизни, но и в самых глухих закоулках Космоса обитатели неведомых планет ждут Контакта, взаимопонимания, любви — вот главная мысль романов, повестей и рассказов об Эйкумене. Крылатые кошки и межзвездные корабли, сверхсветовое оружие и древние мечи, безумные слепые ангелы и «пожиратели слов», подземные кузницы и солнечные эльфы, юный король и немолодой этнограф, хрупкая девушка — вестница и мудрая старуха Хозяйка — вот кто населяет первый том хроник Эйкумены. А во втором речь пойдет о нашей собственной планете, ее будущем, о великих открытиях, катастрофах и надеждах Земли, одного из звеньев «Ожерелья Планет Эйкумены».

---

Он хотел было добавить: «Дайте мне часа два, чтобы я успел отсюда убраться», но не стал. Если фарадейцы сейчас его поймают, они могут, чтобы спасти свои сверхсветовые корабли, перевести их в другое место. Он выключил передатчик и восстановил на шкале прежние координаты. Проходя по металлическим мосткам в огромных коридорах, он «заглянул» опять в соседний корабль. Игроки встали из-за доски, двигались. Один в тускло освещенных помещениях и коридорах, Роканнон побежал. Подумал было, что повернул не в ту сторону, но тут же прямо перед собой увидел люк, скатился по трапу вниз и помчался вдоль бесконечно длинного корпуса корабля и наконец, миновав следующий корабль, такой же бесконечно длинный, нырнул во мрак леса.

Бежать по лесу он не мог — во-первых, оттого, что каждый вдох обжигал легкие, а во-вторых, оттого, что под деревьями царила полная, непроницаемая тьма. Пробираясь так быстро, как только мог, вдоль края ракетодрома, Роканнон достиг его конца и тем же путем, каким пришел к базе, отправился назад, теперь это было легче, потому что Хелики опять прибывала, а часом позже взошла также и Фени. Время уходило, а сам он, как ему казалось, не двигался в темноте ни на шаг, оставался на месте. Если базу бомбардируют, пока он от нее близко, ударная волна или бушующее пламя неизбежно его настигнут, и сейчас, с трудом находя во мраке дорогу, он испытывал панический ужас при мысли о том, что вот-вот за спиной вспыхнет свет и уничтожит его. Но почему ничего не произошло до сих пор, почему они так медлят?

Была все еще ночь, когда он добрался до двуглавого холма, где оставил привязанным своего крылатого. Животное, рассерженное тем, что в местах, где можно хорошо поохотиться, ему этого сделать не дали, зарычало на Роканнона. Тот прижался к теплому боку крылатого и, как Кьо, стал чесать его за ушами.

Потом Роканнон сел на крылатого, чтобы поехать на нем не взлетая. Тот, продолжая лежать на животе, долго не поднимался. Наконец, протестующе подвывая, крылатый встал и невыносимо медленным шагом пошел туда, куда направил его Роканнон — на север. Хотя и с трудом, но теперь они с крылатым могли разглядеть вокруг поля и холмы, селения, брошенные жителями, и вековые деревья, но взлетел крылатый, лишь когда на восточных холмах забелел восход. Взмыв наконец, крылатый нашел высоту, где дул попутный для него ветер, и поплыл по воздуху в светлых лучах зари. Время от времени Роканнон оглядывался. Все позади дышало миром, на западе вилось заполненное туманом русло пересохшей реки. Роканнон «прислушался» — и ощутил мысли, действия, грезы своих врагов; там ничего не изменилось.

Что ж, он сделал все, что мог. В конце концов, он не всемогущ. Одному человеку не под силу справиться с начавшим войну народом. Измученный всем, что было, подавленный поражением, он летел к Брейгне, единственному месту, где его приютят. Гадать, почему Союз Всех Планет так долго не атакует, было бесполезно. Не атакует — и все, важен только сам этот факт. Решили, наверно, что его послание — просто-напросто ловушка. Возможно и другое: он неправильно запомнил координаты, а всего лишь одна неправильная цифра уже могла низвергнуть сообщение в бездну вне времени и пространства. Ради того, чтобы это сообщение было отправлено, умерли Рахо, Иот, Могиен, а оно не дошло по назначению. И он теперь до конца своей жизни изгнанник, чужак на чужой для него планете.

Это последнее, в конце концов, несущественно. Ведь он один человек, всего-навсего. А судьба одного человека не имеет значения.

«Если она не имеет значения, то что имеет?»

Эти слова, которые он запомнил, всегда жгли его память. Он оглянулся, словно отводя взгляд от всплывшего в памяти лица Могиена, и с воплем загородил глаза искалеченной рукой, закрылся от беззвучно выросшего до самого неба на равнинах у него за спиной ослепительно белого цвета дерева.

Повергнутый в ужас ревом и силой налетевшего ветра, крылатый Роканнона, издав вопль, метнулся вперед, потом упал вниз. Роканнон, сбросив державшие его в седле ремни, повалился ничком на грунт и прикрыл голову руками. Но отгородиться он не смог — отгородиться не от света, а от ослепившей тьмы, от сопереживания гибели одновременно, в одно и то же мгновенье, тысячи человек. Миг бесконечной смерти. А потом — молчание.

Он поднял голову и услышал — молчание.

Эпилог

Спустившись перед самым закатом во дворе Брейгны, Роканнон слез с седла и остался стоять возле крылатого, измученный, с седой поникшей головой. Его окружили все жившие в замке золотоволосые и стали расспрашивать, что за огромный огонь вспыхнул на юге, правду ли говорят скороходы с равнин, будто Чужие все уничтожены. Почему-то они были уверены, что он знает. Он стал искать глазами Ганье. Когда он увидел наконец ее лицо, дар речи к нему вернулся, и он, запинаясь, заговорил;

— Враги уничтожены. Больше они здесь не появятся. Твой Повелитель Ганхинг отмщен. Как и мой Повелитель Могиен. Как и твои братья, Яхан; и как народ Кьо; и как мои товарищи. Враги все мертвы.

Они расступились, давая ему дорогу, и он вошел в замок.

В один из вечеров через несколько дней после этого, в ясные синие сумерки, какие бывают после грозы с ливнем, он прогуливался вместе с Ганье по мокрой от недавно прошедшего дождя террасе башни. Ганье спросила, собирается ли он покинуть Брейгну.

После долгого молчания он ответил:

— Не знаю. Яхан, по-моему, хочет вернуться на север, в Халлан. Несколько ваших юношей тоже хотели бы отправиться туда морем. И Повелительница Халлана ждет, конечно, вестей о сыне… Но Халлан не мой родной дом. У меня нет дома на вашей планете. Я не вашего племени.

Кое-что она уже о нем знала, поэтому спросила:

— А твои соплеменники не появятся, чтобы тебя разыскать?

Он окинул взглядом расстилавшуюся внизу прекрасную страну; далеко на юге блестела в летних предзакатных сумерках река.

— Может, и появятся, — ответил он. — Через восемь лет. Смерть они умеют посылать сразу, зато жизнь передвигается много медленней… Кто теперь мои соплеменники? Ведь я не тот, кем был раньше. Я изменился; мне довелось пить из родника в горах. И я не хочу больше слышать голоса врагов.

Молча они прошли семь шагов до парапета; потом Ганье, подняв глаза к синим, туманным, высящимся неприступной крепостью горам, сказала:

— Останься с нами.

Роканнон помолчал, потом ответил:

— Останусь. На некоторое время.

Но оказалось, что на всю оставшуюся ему жизнь. Когда прибыли корабли Союза Всех Планет и Яхан привел искавшую Роканнона экспедицию на юг, в Брейгну, Роканнон был уже мертв. Народ Брейгны оплакивал своего Повелителя, и тех, кто разыскивал Роканнона, встретила его вдова, высокая, золотоволосая, с большим, сияющим, оправленным в золото синим драгоценным камнем на груди. И Роканнон так и не узнал, что Союз назвал эту планету его именем.

Левая рука тьмы роман (пер. И. Тогоевой)

Посвящается Чарльзу, sine quo non.

1. Парад в Эренранге[2]

Хайнский[3] архив. Копия отчета № 01–01 101–934–2 — Гетен. Стабилю планеты Оллюль[4] от Дженли Аи, первого Мобиля на планете Гетен/Зима, Хайнский цикл 93, экуменический[5] год 1490–97. Средство связи: ансибль[6].

Мой отчет будет носить повествовательный характер, форму легенды, ибо еще в детстве, на родной планете, я постиг, что суть всякого воображения — правда. Любой, самый достоверный факт может быть воспринят как с восторгом, так и с недоверием — в зависимости от того, как его преподнести: факты в этом смысле подобны жемчужинам, что встречаются в земных морях, — на одних женщинах они оживают и блестят ярче, на других тускнеют и умирают. Только факты, пожалуй, не столь материальны и совершенны с точки зрения формы. Однако и те и другие весьма восприимчивы к внешним воздействиям.

Я не единственный участник этой истории и не единственный ее автор. Честно говоря, я вообще не знаю, кто тут главный герой и кто рассказчик. Судите сами. Только все это — единое целое, даже когда факты порой начинают противоречить друг другу, а повествование распадается на различные версии. Вы вольны выбрать ту, которая вам больше по вкусу, но знайте: все изложенное здесь — чистая правда, и все толкования, в сущности, сводятся к одному и тому же.

История эта началась в государстве Кархайд планеты Зима на 44-й день экуменического года. По здешнему календарю приведенная дата расшифровывается следующим образом: Одархад Тува, или 22-й день третьего месяца весны Года первого. Текущий год здесь — это всегда Год Первый. Лишь датировка предшествующих и последующих лет позволяет выделить каждый новый год из всех прочих: отсчет как бы ведется от некоего перманентного «сейчас».

Итак, в Эренранге, столице государства Кархайд, наступала весна, а мне грозила смертельная опасность, о которой я и не подозревал.