Яцек Дукай - Лёд

• Название: Лёд
• Автор: Яцек Дукай
• Жанр: Научная Фантастика

1924 год. Первой мировой войны не было, и Польское королевство — часть Российской империи. Министерство Зимы направляет молодого варшавского математика Бенедикта Герославского в Сибирь, чтобы тот отыскал там своего отца, якобы разговаривающего с лютами, удивительными созданиями, пришедшими в наш мир вместе со Льдом после взрыва на Подкаменной Тунгуске в 1908 году…

Мы встретимся с Николой Теслой, Распутиным, Юзефом Пилсудским, промышленниками, сектантами, тунгусскими шаманами и многими другими людьми, пытаясь ответить на вопрос: можно ли управлять Историей.

Монументальный роман культового польского автора-фантаста, уже получивший несколько премий у себя на родине и в Европе.

---

— Ваше Сиятельство…

— Поначалу я не понимала. Но теперь! Теперь правда! Вы сами из тьвета чарами родились! Сын Мороза!

— Да не верьте мне, Ваше Сиятельство. Не верьте себе. Все это…

— Так ведь они же сбываются! О чем же я и говорю! Теперь слушайте! Когда мы стояли в Екатеринбурге — я посреди ночи очнулась, страшный сон, сердце молотом бьет, понятное дело — это вы мне снились, отодвигаю занавеску, и что же вижу, вас вижу, под серебряным снегом, под темной стеной. Ой, меня как кольнуло, вот тут, под грудью — только взглянула, и сразу. Князь наругал меня страшно, но я же знала, да еще Захар Феофилович убедил меня, я его, с людьми, сразу же за вами послала. И что? И сбылось-таки! Вы мне, наверное, скажете, что предрассудки глупые — сны, они, да карты, и гадания всяческие — чем ближе к Стране Лютов, тем сильнее. Но ведь как же Богу общаться с нами?

— Не вся правда только от Бога исходит.

Только думало о чем-то ином. Княгиня Блуцкая принадлежит к придворным мартыновцам, возможно, что и тайный советник Дусин, но, может, он всего будто верный пес ее слушает, но выходит одно и то же — это не по приказу самого князя, но по приказу княгини поспешили сильные слуги Блуцких на помощь. И что случилось потом: княгиня ищет контакта, Дусин становится более нахальным — а разве в Екатеринбурге не видели, кто еще выступил против местных мартыновцев? Не распознали ли они Пелку? Только, откуда бы им знать? Пацан из Буя и петербургская дама? Какие там среди мартыновцев иерархии, какие имеются фракции и подразделения, какие приказы среди них распространяются? Ведь Пелка знал, а княгиня — нет. Не послала ли она Дусина, чтобы тот расспросил парня, как только советник отчитался ей по авантюре в городе? Итак, Дусин идет, самая ночь, будит Пелку, вытаскивает из отделения наружу, на площадку, чтобы в секрете поговорить о тайных делах, и — что произошло? Что сказал Пелка? Что Дусин сказал Пелке? Как Пелка на это отреагировал? Подрались они? Могла ли княгиня дать советнику такой приказ: «выбросить Пелку с поезда»? Ведь теперь ей нет толку признаваться во всей правде, старческая манера разговора вовсе не означает старческого увядания разума. Ба, да вся ее болтовня про сны, предчувствия, гадания — ведь это, наверняка, всего лишь дымовая завеса. Приснилось ей, как же! Не теми же путями, что Пелка и екатеринбургские мартыновцы, но могла ведь княгиня узнать про Отца Мороза и новую идею людей Раппацкого, ну, к примеру, будучи на обеде у самого Министра Зимы. Опять же, она знакома с Распутиным, она может быть посвященной в наивысшие мистерии мартыновцев. От проводников и официантов мало чего человек узнает; Дусин их напугал намного эффективнее, чем бы их перекупил десяток купцов калибра Фессара.

Так в какую ложь должна сейчас княгиня поверить? Какая ложь будет наиболее безопасной? А то приснится ей чего-нибудь противоположное, и будет она готова выслать Дусина с челядью, чтобы убрать «шарлатана».

— Так чего Ваша Светлость от меня желает?

— А ну-ка выйдите, вы.

— Я?

Блуцкая подозрительно зыркнула направо и налево, и снова налево, на стюарда, что стоял у перехода в малый салон, глядя прямо перед собой: смотрит, и не видит, слушает — и не слушает; так ведь слышит. Княгиня схватила за руку повыше, под локоть, и потянула, так что пришлось придвинуть ухо к ее старческим губам; теперь она дышала прямо в ушную раковину, хр-хрр.

— Император сошел с ума, — шепнула она.

— О?

— Его Императорское Величество желает идти войной на лютов. Слушайте меня сейчас! — Блуцкая потянула еще сильнее; пришлось схватиться за сидение стула, чтобы не потерять равновесия при очередном рывке вагона и не свалиться всем весом на княгиню. — Как среди ночи кошмар на него нападет, так он звонит и кричит, и половину двора на ноги ставит, министров и генералов приказывает к себе прислать, премьера с постели стаскивает, тайные совещания созывает. В Холодном Дворце есть у него зала, где на полу половину карты мира для него вычертили — два континента с окрестностями, вся Российская Империя, и вот там Гасударь Император часами просиживает, когда всякие химеры ему в ум приходят, просиживает и все линии по Империи передвигает: вот тут Зима, а тут — Лето, пространства, от Зимы свободные; здесь города подо Льдом, где люты угнездились, реки льдом скованы, фронты Мороза — как далеко от Сибири разошлись его волны, сколько ему самому самовластия в стране осталось, поскольку остальное люты захватили — ведь он так это видит в безумии своем, словно вторжение какое-то терпеть должен на собственной земле; так что когда приходило известие про новый город, в котором вымерз лют, случалось, что его Императорское Величество, перепуганный, перенервничавший, закрывался в своих комнатах днями и неделями целыми, так что ни Александра Федоровна вытащить на свет божий его не могла, ни доктора; когда же люты в самом Санкт-Петербурге выморозились, и Неву льдом заковало, и в черных сетях гнездо живых сосулек повисло над Дворцовой площадью, от Александрийского столба до Вознесенского проспекта, ой, видели бы вы его тогда — он приказал стрелять в лютов из ружей и пушек, приказал огонь под лютами разводить; половина офицеров из Штаба и Адмиралтейства сбежалась и никак не могли его разумно убедить, только какой-то прусский профессор дал Его Величеству Николаю Александровичу успокоительное, так бедняжка и заснул. Но невозможно ведь за Императором вечно проследить, нельзя контролировать всякое намерение и приказы самодержца. Все опасаются, что он, в конце концов, издаст Указ Против Льда, что будет пытаться как-то силой лютов изгонять, и армия ему подчинится, хотя, ну что может людская сила против нечеловеческого Мороза, только вот несчастье, говорю вам, какое-то несчастье из этого обязательно получится. Пока шла война с Японией, было у Императора нашего ума настолько, чтобы принять такую мысль — поначалу следует с одним врагом справиться; ну а теперь, вы сами видите, перемирие, и, наверняка, мир будет заключен, Желтую Империю мы остановили, так кто знает, что снова Его Величеству в голову стукнет, что ему уже стукнуло? Хр, хррр. Что мы можем еще сделать — по крайней мере, лютов предупредить, раз ничего больше устроить не удается. Ваш отец… передайте ему! обязательно передайте! — она откинулась в кресле и хрипела, пытаясь отдышаться. Снова княгине пришлось снизить голос до шепота. — Венедикт Филиппович. Защитите лютов. Пока Лед, пока Россия и существует. Имеются еретики, которые искажают слова Мартына ради целей своих малых, но правда ведь одна. Я видела сны. Россия — это Лёд, Лёд — это Россия! Защитите лютов!

Возможно, она ожидала торжественной клятвы? Я-оно рывком вырвалось из ее захвата, у нее уже не было сил схватиться за руку. Отступило на шаг.

— Я же говорил Вашему Сиятельству, чтобы мне не верить.

— Что, может, еще скажете, что вы не сын Отца Мороза?

Я-оно покачало головой.

— Те мартыновцы в Екатеринбурге — Ваше Сиятельство думает, ради чего хотели меня убить? Боятся того же самого, что и Ваше Сиятельство — и в этом вся причина, чтобы меня живым к отцу не допустить.

— Но я же говорю вам: у меня были сны! И как только вас увидела — с самого первого раза — знала, что знаю! В ваших силах отвернуть судьбу, сохранить Россию подо Льдом. Вот вы не верите, но я в вас верю.

Я-оно отвело взгляд. А собственно, почему бы и не дать ей присягу, раз она того желает? Это была бы разумная, очень безопасная и нормальная ложь. Стыдно? А кого тут стыдиться?

— Ваше Княжеское Сиятельство глупости тут рассказывает. Ведь с чего отец мой очутился в той Сибири среди лютов? Сослали его, за бунт против Императора! А эта физиономия кривая — видите, Ваше Сиятельство? — это с чего же ваш красавчик-капитан избил меня на глазах у всех? Потому что я поляк. Так что сообщите, Ваше Сиятельство, хотя бы одну причину, ради которой я должен желать спасения России, хотя бы одну!

Сидя в кресле, княгиня Блуцкая замахнулась своей палкой; я-оно отскочило. Какое-то мгновение казалось, что она встанет и начнет гоняться с этой палкой по бальному залу, дыша черным смрадом, хрипя через кривые зубы, на негнущихся ногах, в утином переваливании больных бедер и изогнутого позвоночника, с одной костлявой рукой мстительно угрожающей, а второй, поднятой над головой со своей дровенякой, словно ведьмовским скипетром — но нет, махнула раз и свалилась в кресло.

— Ладно, — просопела она. — Ко мне приходили сны, и знаю свое, даже если вы о себе не знаете, только… Пускай за меня Мартын скажет…

— Плевать я хотел на Мартына.

Блуцкая глянула, словно на сумасшедшего.

— Да что это на вас напало, молодой человек? Почему вы себя так ведете?

Я-оно горько рассмеялось, даже эхо раскатилось по пустому залу.