Роджер Желязны - Имя мне — Легион

• Название: Имя мне — Легион
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Эксмо, Валери СПД
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 978-5-699-01954-0

Роджер Желязны — самый парадоксальный писатель-фантаст XX века. Каждое его произведение напоминает запечатанный конверт: никогда не угадаешь, что окажется внутри. Его герои многогранны и многолики, причем некоторые из них — отнюдь не в переносном смысле. Желязны — мастер техномифа, играющий людьми и богами на шахматной доске своего творчества.

---

— Вы представляете интересы руководства НАСА?

— Нет.

— Тогда вы работаете на Брокдена, не так ли?

— Не совсем.

— Понятно, — усмехнулась она. — Сейчас я не могу принять вас — у меня пациенты. Но если вы потрудитесь подождать в холле около получаса, я дам вам знать, когда освобожусь.

— Отлично, благодарю.

Она кивнула и закрыла дверь. Я не спеша пошел к лестнице, закуривая на ходу.

Через минуту я понял, что мой небесный покровитель — уж не знаю, кто это, Бог или дьявол, — не зря дал мне небольшую передышку. Я вышел в холл и изучил имена всех жителей дома. Затем вновь поднялся на лифте, уже на пятый этаж, и постучал в дверь. Когда за ней послышались шаги, я достал блокнот и ручку.

— Да? — спросила из-за чуть приоткрытой двери полная пожилая леди.

— Меня зовут Стефен Фостер, миссис Глунц, — затараторил я, приторно улыбаясь. — Я занимаюсь исследованиями для Североамериканской потребительской лиги. Буду рад заплатить вам за ответы на те несколько вопросов, которые я хотел бы вам задать. Меня интересует ваше отношение к продуктам и другим вещам, которые вы покупаете в магазинах.

— Продукты… Что, вы заплатите мне?

— Да, миссис. Десять долларов за дюжину вопросов. Это займет минуту или две.

Лицо пожилой леди тотчас смягчилось. Она открыла дверь.

— Почему бы вам не войти, мистер? Мы могли бы побеседовать на кухне, за чашечкой кофе.

— Нет, благодарю вас. Вопросов так немного, что я успею только войти и мне сразу же придется уходить. Первый вопрос я хотел бы задать насчет дезинфицирующих средств…

Десять минут спустя я вновь спустился в холл, мысленно приписав тридцать баксов к графе «расходы» — за три дурацких интервью. Они ничего полезного мне не дали, но в такой сложной партии не грех подвигать пешками на флангах. Кто знает, как сложится ситуация в дальнейшем — быть может, мне понадобится даже такая набитая дура, как миссис Глунц.

Прошло еще около четверти часа, прежде чем дверца лифта раскрылась и из нее вышли трое мужчин — двое молодых и один постарше. Они над чем-то смеялись с похабными улыбками.

Заметив меня, один из них сказал:

— Вы — тот парень, который желает увидеть доктора Тэккер?

— Точно.

— Она сказала, что ожидает вас.

— Благодарю.

Почему-то мой ответ вызвал новый взрыв смеха у веселой троицы пациентов доктора Тэккер. Немного озадаченный, я пошел к лестнице.

На этот раз Лейла встретила меня довольно гостеприимной улыбкой. Проводив в гостиную, она предложила мне сесть в кресло около журнального столика.

— Хотите кофе? Осталось почти полкофейника после приема пациентов.

— Замечательно. Только, если можно, черный и без сахара.

Минуту спустя она принесла две дымящиеся чашки, а сама уселась на стоящую рядом со столиком софу. Сделав несколько глотков, вопросительно взглянула на меня.

— Итак, мистер Донн, я хотела бы узнать поподробнее, что именно привело вас в Сент-Луис.

— Я уже говорил. Телефактор, прозванный Палачом и, возможно, обладающий искусственным разумом, вернулся на Землю.

— Это только гипотеза, — отпарировала доктор Тэккер. — Или вы знаете больше, чем я. Мне сообщили, что в водах Мексиканского залива нашли полуразбитый челнок, и только. Не обнаружено никаких доказательств, что его пилотировал Палач.

— Гм-м… Мне это кажется весьма вероятным предположением.

— А я думаю иначе. Скорее всего, Палач послал свой челнок на Землю много лет назад, и тот вернулся, ведомый автопилотом.

— С чего это Палач должен был возвращать свой челнок? — возразил я. — И почему он приводнился именно рядом с Атлантическим побережьем Америки?

Лейла нахмурилась и пытливо взглянула на меня.

— Прежде чем ответить, я хотела бы знать, почему вы этим интересуетесь. Вы журналист?

— Нет. Я писатель, работаю в области научно-популярной литературы. Но делом Палача занимаюсь не ради публикаций. Мне заказали отчет о психологических особенностях искусственного разума Палача.

— Кто?

— Одна компания проводит секретные исследовательские работы, — пояснил я. — Ее интересует, какие факторы и как могут повлиять на мыслительные способности Палача — если предположить, что он все-таки вернулся на Землю. Я провел кое-какие предварительные изыскания и пришел к выводу, что ядром личности этой разумной машины послужили своеобразные «слепки разумов» четырех операторов, которые некогда обучали его. Поскольку вы были прежде психологом, то я решил в первую очередь навестить именно вас.

Она кивнула, не сводя с меня настороженного взгляда.

— Если хотите, приоткрою карты, — поколебавшись, продолжил я. — Меня нанял мистер Уэлш, который, в свою очередь, работает на сенатора Брокдена.

— Вы знаете, что случилось с Мэнни Бурнсом?

— Да, мне очень жаль.

— Мэнни принадлежал к тем людям, кто, даже смертельно болея, готов цепко держаться за жизнь, стремясь сделать до последнего дыхания как можно больше. Каждое мгновение для него было дорого — ведь он чувствовал, как старуха-смерть дышит ему в затылок. Правда, в последнее время Мэнни стал вести себя… скажем, иррационально. Джесси звонил ему и был поражен его ужасом. Слухи о возвращении Палача тогда уже дошли до Мэнни. Впрочем, у него был рак, и причина его страхов понятна и без того.

— Но вы не видели оснований бояться этой человекообразной машины?

— Нет. Я была последним оператором, работавшим с Палачом, перед тем как его отправили в космос. Во время обучения мы много занимались организацией связи между воспринимаемой информацией и целенаправленной деятельностью. Многое из того, что он получил от нас четверых, было слишком сложно для Палача, но могло отложиться в его памяти. Представьте себе бедного ребенка, которого родители заставили выучить адресную книгу. Долгие годы это может казаться пустым грузом, но, повзрослев, человек может однажды использовать эти знания с пользой для себя. У Палача-ребенка таких излишних знаний оказалось много, и, кроме того, они были связаны с четырьмя совершенно различными индивидуальностями. Если он на самом деле вдруг «повзрослел», то представьте себе те внутренние конфликты и противоречия, которые стали терзать мыслящую машину.

— Почему бы вам не подумать об этом раньше, во время обучения? — спросил я.

Она невесело улыбнулась:

— Тогда все это считалось вторичным, малозначащим. Нейристорный мозг машины казался нам недостаточно зрелым и восприимчивым, чтобы запоминать «адресную книгу», когда оператор пытается втолковать ему, скажем, законы Ньютона. Однако он запомнил и то и другое, только сразу это никак не проявилось. Многое, что Палач-ребенок воспринял от нас, операторов, долгое время оставалось скрытым, но его мозг постепенно развивался. Однажды там, в космосе, он вдруг почувствовал себя словно бы составленным из четырех различных индивидуальностей. Это привело его в панику. Когда он пытался разъединить их, то приходил в шизоидное состояние; когда же пытался как-то совместить, впадал в кататонию, или, иначе, в ступор. Палач циклично переходил из одного крайнего состояния в другое, затем колебания психического маятника стали затухать. Я почувствовала перед самым концом связи, что Палач вошел в состояние, близкое к эпилепсии. Наверное, в этот момент через нейристорные ячейки его мозга проходили токи огромной силы, разрушая их. Они неизбежно должны были привести к гибели машины или сделать ее идиоткой.

— Понимаю, — кивнул я. — Мне почему-то кажется, что до такого печального финала дело не дошло. Более вероятно другое: либо он сумел слить слепки четырех различных индивидуальностей в одну, либо впал в постоянную шизофрению. Как вы считаете, каково было бы поведение машины?

— Понятия не имею, особенно во втором случае. Палач — не человек, и шизофрения его может развиваться совсем иными путями. Возможно, все четыре составляющие «личности» в результате его деятельности в космосе стали развиваться. Или дегенерировать. Или конфликтовать друг с другом. Или мутировать, переходя в совершенно новое качество. Кто знает? Но в любом случае я не верю, что машина с поврежденной психикой стала бы возвращаться на Землю. Зачем ей это нужно?

— Позвольте сделать одно предположение?

— Рискните, — усмехнулась Лейла.

— После долгой борьбы верх над четырьмя демонами, терзавшими Палача, взял пятый, рожденный в яростной схватке. И этот пятый демон с самого рождения испытывал ненависть к четырем операторам, породившим, пусть и невольно, страшный разлад в душе машины. Теперь ею двигает лишь одно — жажда мести.

Лейла снисходительно взглянула на меня.

— Похоже, вы чересчур начитались Фрейда. Эдип и Электра в одном лице, стремление ребенка уничтожить обоих родителей… Даже Фрейд не нашел названия для такого чудовищного комплекса.