Татьяна Булатова - Да. Нет. Не знаю

• Название: Да. Нет. Не знаю
• Автор: Татьяна Булатова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74453-4

Женщина, любимая отцом, всегда чувствует себя красавицей и любима другими мужчинами.

Георгий Одобеску обожал свою Аурику, не сомневался в ее неотразимости и готов был лично задушить каждого, кто посмел бы косо посмотреть на его Прекрасную Золотинку.

Для мужа Аурика всю жизнь оставалась самой красивой и желанной женщиной, для дочерей и внучки – непререкаемым авторитетом.

Счастлива семья, у которой есть ангел-хранитель. Вдвойне счастлива, если этот ангел – мать, жена и бабушка, чьи безапелляционные советы если и не сильно помогают жить, то, во всяком случае, дают надежду, что все будет хорошо.

---

– Миша, – Одобеску сглотнул комок в горле, – друг мой…

– Подождите, – оборвал его Коротич и попытался договорить, но вконец смутился и выдавил из себя: – Будьте здоровы! И вы, и вы, Глаша, и вы, Аурика Георгиевна.

– Буду! – незамедлительно пообещала последняя и резко встала, не обращая внимания на укоризненный взгляд отца. – Давайте выпьем! Папа, цепляй свою селедку! Аурика Георгиевна будет говорить тост.

Назревал скандал, барон Одобеску чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, но вмешиваться остерегался, отмечая про себя, как недобро блестят глаза Прекрасной Золотинки.

– Может, горячее нести? – засуетилась Глаша.

– Рано! – отрезала Аурика и, приняв вальяжную позу, обратилась к соседу: – Коротич, ты нудный. Поэтому я желаю тебе быстрее жениться на какой-нибудь библиотекарше, чтобы вечерами перед сном читать с ней «Науку и жизнь». Ни на что другое ты больше не способен. Только предупреждаю: не вздумай приводить свою грымзу в мой дом! Мало не покажется. А вам (она с вызовом посмотрела на отца) я желаю оставить меня в покое и не пытаться устраивать мою жизнь по своим правилам. И перестаньте прятаться, наконец! Вы взрослые люди, а ведете себя, как дети. Будьте здоровы, мои дорогие родственники, и продолжайте встречать Новый год, а я, пожалуй, вас покину. Пойду пройдусь, пока не покрылась плесенью.

Договорив, Аурика поднялась и демонстративно удалилась, прикрыв за собой распахнутые двери гостиной.

– Ариведерчи! – злобно прокричала она из прихожей и начала одеваться.

– Я ее верну, – вскочил Миша, но тут же был водворен на место:

– Не вздумайте. Пусть идет.

– Новый год же! – взмолилась Глаша и тоже попыталась выбраться из-за стола.

– Ну и что?! – резонно отметил Георгий Константинович и не двинулся с места. – Моя дочь позволила себе хамскую выходку по отношению ко всем присутствующим. Это непозволительно. Мне очень горько осознавать, что именно я немало поспособствовал тому, что из нее выросло такое чудовище. Отцовская любовь слепа.

– Любая любовь слепа, – тихо добавил Коротич.

– Налейте мне водки, мой друг, – попросил его Одобеску. – Помянем мою безмятежную старость.

– Вы прекрасный отец, – попытался поддержать его Миша. – Поверьте! Мне есть, с чем сравнивать.

– Увы! – помрачнел Георгий Константинович. – Нельзя завидовать мертвым, но, похоже, ваш отец оказался на порядок прозорливее меня. Я это вижу.

– Это не так!

– Это так, – Одобеску опрокинул налитую рюмку, отвел руку Глаши с нанизанным на вилку куском селедки. – Простите меня, Миша. За испорченный вечер. За дочь. Право, хотел, как лучше. Старался. Зря.

– Не зря, – выкрикнул гость, не зная, что предпринять для того, чтобы хоть как-то успокоить хозяина дома. – Я сейчас! Буквально пять минут. Найду и приведу.

– Приведите ее, Миша, – всхлипнула Глаша. – Ночь на дворе. А она девушка.

Георгий Константинович не сказал ни слова. И только когда хлопнула за Коротичем дверь, подцепил колечко пропитанного подсолнечным маслом лука и задумчиво отправил его себе в рот.

В последнее время праздники в его семье перестали получаться. И что странно, размышлял про себя барон Одобеску, всегда по одной и той же причине – Аурика. Даже будучи, по выражению Глаши, «поперечной девочкой», она доставляла ему гораздо меньше хлопот: по пальцам можно было пересчитать какие-то оставшиеся в памяти крупные ссоры. Зато в прошедшем году! Дня не проходило, чтобы Золотинка хоть что-нибудь да не выкинула. Как с цепи сорвалась!

– Замуж ей надо! – в унисон хозяйским мыслям произнесла Глаша и поставила перед Георгием Константиновичем чистую тарелку.

– Не хочу, – ответил он ей. И тоже получилось двусмысленно: то ли чистой тарелки не хочу, то ли дочернего замужества.

– Бесится она, – непривычно резко для себя определила помощница Одобеску и села рядом с хозяином, подперев рукою щеку.

– Вижу, – безропотно признал Одобеску. – А мне что делать? Ты знаешь, сколько мне лет?

– Знаю, – Глаша прильнула к Георгию Константиновичу. – Да сколько б ни было! Все ваши.

– Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что такое единственная дочь, единственное любимое дитя!

– Так откуда ж? – моментально согласилась женщина. – Своих-то у меня отродясь не было.

Георгий Константинович почувствовал, что допустил бестактность, и поцеловал Глашу в висок:

– Это все из-за меня.

– Как Боженька решил, так и сталося, – успокоила она хозяина и прижалась еще сильнее.

Одобеску оценил благородство Глаши и даже хотел было выпить еще одну рюмку за нее, но раздумал.

– Устал я что-то, – пожаловался он. – И на душе неспокойно. Где вот она?!

А разобиженная Аурика в это время брела по пустынному Спиридоньевскому переулку вверх, внимательно вглядываясь в искрящиеся разноцветными огоньками окна домов. Дойдя до улицы Горького, она на секунду оглянулась назад, а потом смело шагнула в новогоднюю сутолоку: прохожие останавливались, поздравляли друг друга, то там, то здесь взрывались петарды, трещали бенгальские огни.

Какая-то пьяная компания налетела на Аурику, окружила ее, завалила поздравлениями, поинтересовалась, почему одна, и пригласила с собой в праздник:

– Пойдемте, девушка, не пожалеете.

«Пожалею», – хотела сказать Аурика, но не сказала, а просто пошла рядом, куда глаза глядят: с ними, но вроде бы сама по себе. И не страшно даже было, а интересно. Но вскоре азарт исчез, и девушка свернула в сторону, не обращая внимания на пьяные окрики случайных знакомых.

«Не хочу так», – вздохнула Аурика и повернула обратно, автоматически отвечая на хмельные поздравления с Новым годом. Дойдя до поворота к Спиридоньевскому, она неожиданно почувствовала страх и, оглядевшись, не идет ли кто следом, почти бегом начала спускаться к дому.

Нырнув в парадное, беглянка поднялась на четвертый этаж и, опустившись на ступеньки, привалилась плечом к перилам: «Никто меня не ищет, – подумала она и с тоской посмотрела перед собой. – Сидят, празднуют. И этот самозванец Коротич, лжебрат несчастный, тоже. А я, законная и единственная дочь, сижу в подъезде».

«Сумасшедший дом какой-то!» – прошептала девушка и уставилась вниз в надежде, что кто-то выйдет из квартиры и отправится на ее поиски. В конце концов, неужели им все равно: где она? с кем? Откуда глупой Аурике было знать, что «этот дурак Коротич» уже давно и безрезультатно рыщет в потемках, пытаясь прочитать своими близорукими глазами ее следы, а Георгий Константинович и Глаша не находят себе места. Все происходящее казалось ей ужасно несправедливым, ей хотелось отмщения, поэтому она и не торопилась возвращаться. «Вот и пусть мучаются теперь», – злорадно пробурчала Аурика и почувствовала, что под ложечкой засосало. «Наверное, от голода», – подумала она и представила уставленный Глашиными закусками стол, торт в холодильнике. «Ну с какой стати!» – возмутилась девушка и только собралась подняться со ступенек, как внизу в парадном хлопнула входная дверь.

Аурика свесилась вниз, но, увидев взъерошенного Коротича, тут же вернулась на место, пытаясь унять непонятно откуда взявшееся сердцебиение. Тот поднимался быстро, похлопывая рукой по перилам и негромко чертыхаясь. Но в тишине парадного это «черт-черт-черт» слышалось отчетливо.

Увидев, что Миша остановился перед дверью в квартиру, девушка не выдержала и окликнула:

– Коротич!

– А? – тут же отозвался он и, безошибочно определив источник звука, задрал голову вверх.

– Коротич, – позвала Аурика. – Подожди, я спущусь.

– Не надо, – остановил ее Миша и начал подниматься вверх. – Ты что? Все время здесь сидела?

– Нет. Прогулялась. Потом замерзла и вернулась. Ты где был?

– Тебя искал.

– Зачем?

– Они там волнуются.

– Поня-а-а-атно, – протянула Аурика. – Они. Там.

– Я тоже волнуюсь, – неожиданно миролюбиво признался Коротич.

– Тебе-то что?

– Мне, конечно, все равно, но по-братски тревожно, – пошутил Миша, на что девушка моментально отреагировала:

– В тебе проснулось чувство юмора, что понятно, ты же теперь Одобеску.

– Не уверен, что это плохая фамилия.

– Ну, так возьми ее себе! – щедро распорядилась Аурика.

– Не могу, – рассмеялся Коротич. – У меня своя есть.

– Так себе фамилия, – продолжала ерничать девушка.

– Меня устраивает. Между прочим, у меня отец – известный математик. Был.

– Ясно. Значит, любовь к математике у вас – наследственное.

– Получается, что так.

– Все получается не так, – Аурика неожиданно стала серьезной. – Коротич! Откуда ты взялся на мою голову?

– Меня Георгий Константинович пригласил: видит – парень неплохой, вот и позвал.

– А-а-а! А я-то грешным делом подумала, что вы, Михаил Кондратьевич, определенно его дочерью заинтересовались.

– Определенно, – признался Миша, – но только в самом начале. Ты помнишь, как мы познакомились?