Лев Вершинин - «Русские идут!» Почему боятся России?

• Название: «Русские идут!» Почему боятся России?
• Автор: Лев Вершинин
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-75050-4

«РУССКИЕ ИДУТ!» – в последнее время этот истерический вопль зазвучал снова, а утробный ужас и патологическая ненависть Запада к России разгораются с прежней силой, как в эпоху Холодной войны. Нашу Родину вновь обвиняют в «агрессивности» и «территориальных захватах» – дескать, всю свою историю мы только и делали, что запугивали, завоевывали и угнетали соседние народы.

Эта книга опровергает западную клевету и вековые русофобские мифы, восстанавливая подлинную картину расширения России. Как на самом деле были присоединены Казань и Сибирь, Кавказ и Казахстан, Амур и Маньчжурия, Туркестан и Прибалтика? Кто развязал «братский спор» русских с поляками и Вторую Мировую войну? Кому выгодна ложь об «антисемитской России»? Как Финляндия озолотилась за столетие «русского ига» и чем «горячие финские парни» отплатили за русское великодушие? К чему приводили все наши попытки «дружить с Европой» и не пора ли уже уяснить вечную истину: Запад всегда был и всегда будет заклятым врагом России!

---

Порядок быть должон

Откровенно говоря, в какой-то степени Дербиш Али можно понять. Он не был врагом Москвы, скорее, наоборот, он долго жил там, имел много друзей, он, в конце концов, ненавидел Ямгурчи, но, вот беда, Москва была очень далеко, а крымские всадники могли появиться в любой момент. Человек просто сделал выбор, как ему, несомненно, казалось, лучший из возможных в той ситуации. И, как показало самое ближайшее время, ошибся. Очень жестокая резня в Степи оказалась непредвиденно кратковременной: крымское золото до простых джигитов не доходило, а торговля с Москвой была нужна всем, так что все завершилось в итоге не просто победой Исмаила, но реальным сплочением под его бунчуком всей Ногайской Орды. Уцелевшие диссиденты, недруги Москвы, бежали прочь, кто в Хорезм (где эмигрантам, кстати, со временем пришлось очень несладко), кто на Кубань, под крымскую крышу, где беженцев приветили, но воли не давали. Параллельно, вопреки всем ожиданиям и прогнозам, 4 июля поражением во встречном сражении при Судбищах завершился и масштабный (60 тысяч сабель), позже названный «первым» поход Девлет-Гирея на Москву. Теперь, когда все козыри были биты, астраханской «шестерке» оставалось только ждать исполнения приговора. А Москва измен не прощала. Правда, и муху в слона на раздувала: карательный поход готовился не менее тщательно, нежели предыдущий, но куда менее масштабно – кругом-бегом не более 3000 бойцов, в десять раз меньше, чем два года назад. Фактически не слишком большая полицейская операция.

Впрочем, хватило и этого. В начале августа московские войска вышли к Астрахани и – опять безо всякого труда – заняли ее, причем гарнизон даже не сделал попытку запереться в Кремле. Затем, после коротких, иногда ожесточенных стычек с крымцами и турками в плавнях, была уничтожена полевая ставка хана. Дербиш Али, как совсем недавно Ямгурчи, бежал в Азов. Там, за что-то обидевшись на турок, запросил Москву на предмет «Я больше не буду» и, не получив ответа (для Кремля он стал, что называется, нерукопожимаемым), эмигрировал в Мекку, а родня его в основном после ряда злоключений всплыла в Бухаре, где спустя полтора века потомки беглецов оказались даже на престоле. В общем, мир заключать было не с кем, да никто уже и не собирался. 26 августа 1556 года жителям города было объявлено, что титул «Царь Астраханский» отныне включается в полный чин именования Царя Московского и Всея Руси, править бывшим ханством отныне будут воеводы, а новым подданным гарантируются защита от всех супостатов и обширные торговые льготы. Процедура присяги прошла спокойно, всего за несколько дней. Полгода спустя уже не союзником, а подданным Москвы признал себя и «великий мурза» Исмаил, обеспечив тем самым себе и своему потомству десятилетия – аж до появления калмыков – спокойной власти. На верность «белому государю» присягнули и племена башкир, что, учитывая специфику региона, означало признание власти Москвы всеми бывшими подданными Сарая (впрочем, о столь интересном нюансе, как «башкирский фактор», мы, дайте срок, обязательно поговорим особо). Отныне границей России на юге и юго-востоке стал Терек, а на востоке Урал, за которым начинались владения уже вполне готового к употреблению и активно на него нарывающегося Сибирского ханства.

Реконкиста

Впрочем, все только начиналось. Вторую после поражения под Судьбищами плюху подряд Девлет-Гирей, видимо, воспринял как вызов Судьбы на поединок, а он был из тех людей, которые не боятся побороться и с Судьбой. Не бросаясь на рожон сразу, он на время занялся другими делами, приводя в порядок отношения с крымскими мурзами и приручая джигитов успешными походами за добычей, а в 1563-м, собрав армию то ли в 40, то ли в 50 тысяч сабель, попытался взять реванш, атаковав Астрахань. Правда, неудачно, зато сделав выводы: силами степной конницы отстроенную русскими «правильную» крепость с мощным (около 1000 стрельцов) гарнизоном и хорошей артиллерией не взять. То есть без турок не обойтись. А следовательно, надо работать со Стамбулом. Три последующих года, как сообщал государю Афанасий Нагой, московский посол в бывшем Царьграде, крымские представители активничали на Босфоре, лоббируя среди визирей и пашей идею хана. Сперва без особого успеха: в Стамбуле понимали, что в реализации проекта заинтересован в основном Бахчисарай, и не видели смысла отвлекать силы с традиционных фронтов на авантюру, даже в случае победы чреватую появлением на севере нового претендента на роль лидера исламского мира. Так что, пока мудрый и опытный Сулейман был жив, вопрос, хотя отказа не встречал (никто не понял бы), но тормозился в инстанциях. Однако после смерти великого султана новые люди из окружения Селима II сочли нужным утверждать себя собственными идеями и победами, – и весной 1569 года Девлет-Гирей получил, наконец, долгожданное «добро». А также 3000 янычар, лучшей пехоты тогдашнего мира, во главе с опытным, из сулеймановской плеяды, полководцем Касим-пашой и группой европейских военных инженеров. Предполагалось, пройдя «водой» из Азова вверх по Дону, прорыть канал, чтобы доставить к Астрахани тяжелую осадную артиллерию. Не получилось – рельеф местности исключал простые варианты работ, а искусство обустраивать систему шлюзов османским специалистам еще не было знакомо, однако в сентябре крымско-турецкое войско, таща посуху малые и средние калибры (осадные бомбарды пришлось оставить на судах), все же достигло Астрахани.

С ходу однако взять город не вышло, осада же с самого начала не задалась. В первый же день зарядили ливни, делая жизнь осаждающих трудно выносимой, попытки взрыва стены, а затем и подкопа русские саперы предугадали и предотвратили, а генеральный штурм, несмотря на всю выучку янычар, закончился ничем, причем в отражении его, наряду с гарнизоном, участвовали почти поголовно все астраханские татары, способные держать оружие. «Освободителей», как ни странно, никто не ждал. Дожди не прекращались, губя порох и продовольствие, то и дело налетали «русские» ногайцы, справиться с которыми, не зная местности и путаясь в плавнях, крымские всадники не могли. Спустя неделю янычары начали роптать, и Касим-паша, зная, чем такой ропот чреват, поставил перед ханом вопрос об отходе. Скандал вышел грандиозный. Девлет-Гирей требовал остаться на зимовку, упирая на то, что он тут главный; паша резонно возражал, что начальство его сидит в Стамбуле, а жрать нечего, порох промок, греться и сушить промокшее нечем, так что его парни на взводе и, ежели взбесятся, порвут всех на фиг. До стычки, правда, не дошло. 26 сентября Касим отдал приказ отходить к Дону, на следующий день то же самое сделал и Девлет-Гирей, запретив своим джигитам прикрывать отступающих янычар от ногайских налетов. В итоге до Азова добралось менее трети турок, выступивших в поход. Бедного пашу по приказу из столицы удавили, а хан отметил такую радость пышным пиром с фейерверками, однако вскоре и загрустил, поскольку, в начале 1570 года Порта, изучив вопрос, официально уведомила Москву об отказе от претензий на Астрахань.

Ва-банк

Фактически это означало крах проектов хана. Однако Девлет-Гирей был Девлет-Гиреем. Не прося у Стамбула ни разрешения, ни помощи, он в 1570-м учинил большой набег на Рязань, показав джигитам, что русских вполне можно бить, а в 1571-м, скоординировав действия с поляками, организовал знаменитый «великий поход», не просто жутко разорив южные русские земли, но даже спалив Москву (кроме Кремля) и вынудив Грозного просить мира в крайне унизительной форме. Царь, похоже, был всерьез потрясен и готов на многое. Он не только предлагал уступить крымскому коллеге Астрахань, но и – чего не случалось ни до, ни после – выдал на расправу «хранителю веры» крымского эмигранта, принявшего на Москве православие. На беду хана, его уже несло вразнос. Возомнив себя как минимум Тохтамышем, он требовал еще и Казань, а также, по сообщению ряда авторов, «выходы», как при давно забытом Амурате, отказа «московского князя» от царского титула и согласия получать ярлык на княжение в Бахчисарае. Едва ли, кстати, веря в согласие. Напротив, согласие ему в этот момент, на гребне успеха, нужно было менее всего – теперь, на фоне сгоревшей Москвы, ему было что предъявлять Стамбулу, не прося, а требуя у султана и халифа поддержки. Которая и была, невзирая на официальный демарш двухлетней давности, оказана. Впрочем, как известно, у корриды свои законы. Бывает, что бык матадора, но, как правило, матадор быка. Летом следующего, 1572 года 120-тысячное крымское войско, поддержанное 8-тысячным корпусом янычар и турецкой артиллерией, было остановлено, опрокинуто и едва ли не поголовно уничтожено вдвое уступавшей ему по численности армией Михаила Воротынского при Молодеях. Этот поход стал последней крупной кампанией Крыма против России и – по факту – началом конца его «симбиотического» статуса в составе Порты. Что до «астраханского вопроса», вернее сказать, «вопроса о правопреемстве», то он был решен окончательно и бесповоротно. Однако, сказав «а» и «б», не сказать «в» было уже невозможно…