Васко Пратолини - Итальянская новелла ХХ века

• Название: Итальянская новелла ХХ века
• Автор: Васко Пратолини
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Рассказы
• Год: 1969

В сборнике представлены новеллы итальянских писателей XX века, известных и не очень: Итало Свево, Марино Моретти, Артуро Тофанелли, Джорджо Бассани, Чезаре Павезе, Васко Пратолини, Карло Монтелла и др.

Сборник «Итальянская новелла XX века» — продолжение вышедшего в 1960 году сборника «Итальянская новелла, 1860–1914».

---

— Что же касается лечения, — добавил врач, — то Джузеппе Корте не на что жаловаться; доктор пятого этажа, несомненно, обладает большим опытом; ведь это почти непреложное правило, что чем ниже этаж, тем лучше врач — по крайней мере, так полагает дирекция. Палата там будет столь же удобная и уютная. Вид из окна такой же широкий, только начиная с третьего этажа горизонт заслоняют верхушки окружающих здание деревьев.

Джузеппе Корте, у которого, как обычно по вечерам, повысилась температура, слушал и слушал эти подробнейшие объяснения со все возрастающей усталостью. В конце концов он почувствовал, что у него нет больше сил, а главное желания противиться несправедливому переселению. И без дальнейших возражений он дал перенести себя на этаж ниже.

Только одно служило хотя и небольшим, но все же утешением для Джузеппе Корте, переведенного на пятый этаж: узнать, что, по единодушному мнению врачей, сестер и больных, он в этом отделении — наименее тяжелый из всех. В общем, на этом этаже он мог считать себя самым большим счастливцем. Но, с другой стороны, его мучила мысль о том, что теперь между ним и миром нормальных людей выросли, по крайней мере, уже два барьера.

Весна входила в свои права, воздух становился все теплее, но Джузеппе Корте не любил теперь, как в первые дни, выглядывать в окно; хотя подобные страхи и были настоящей глупостью, он чувствовал, как при взгляде на окна первого этажа, — они почти все по-прежнему оставались закрыты, — у него по спине бегут мурашки: он теперь был гораздо ближе к ним.

Болезнь его, казалось, не прогрессировала. Однако на четвертый день его пребывания на пятом этаже, правая нога у него покрылась чем-то вроде экземы, которая никак не желала проходить. Это явление, — сказал врач, — абсолютно не связанное с его основным заболеванием, сущая чепуха, которая может быть у самого здорового человека на свете. Чтобы избавиться от этого в несколько дней, необходимо активное лечение гамма-лучами.

— А здесь есть эти гамма-лучи? — задал вопрос Джузеппе Корте.

— Разумеется, — ответил с гордостью врач, — в нашей клинике имеется все необходимое. Только вот одно маленькое неудобство…

— Что такое? — спросил со смутным предчувствием Корте.

— Ну это, собственно говоря, нельзя даже назвать неудобством, — поправился доктор. — Я хотел сказать, что установка для лучей имеется только на четвертом этаже, и я вам не советовал бы три раза в день спускаться и подниматься по лестнице.

— Значит, ничего не выйдет?

— Значит, было бы лучше, чтобы, до тех пор пока не пройдет раздражение, вы согласились перейти на четвертый этаж.

— Хватит! — крикнул в отчаянии Джузеппе Корте, — Я уже по горло сыт этими переселениями! Пусть я лучше сдохну, но на четвертый этаж не пойду!

— Как хотите, — сказал доктор примирительно, чтобы его не раздражать, — но, учтите, что как лечащий врач я запрещаю вам три раза на день ходить по лестнице.

Хуже всего было то, что экзема не только не исчезала, но начала постепенно распространяться все шире. Джузеппе Корте не находил покоя и непрерывно вертелся в постели. Так продолжалось три дня, он злился, но потом вынужден был уступить. Он сам попросил врача назначить ему облучение и перевести этажом ниже.

На четвертом этаже Корте с затаенной радостью заметил, что представляет собой своего рода исключение. Другие больные в этом отделении были, безусловно, очень тяжелыми и не имели сил даже подняться с постели. Он же мог позволить себе роскошь прогуливаться от своей палаты до кабинета, где его облучали, вызывая удивление даже у сестер, которые поздравляли его с этим подвигом.

В беседе с новым врачом он весьма настойчиво подчеркивал свое особое положение. Он, больной, который, в сущности, имеет право находиться на седьмом этаже, очутился на четвертом. Как только у него пройдет сыпь, он намерен возвратиться на верхний этаж. Он категорически не допустит, чтобы его тут задерживали под каким-нибудь новым предлогом. Его, который мог бы с полным правом находиться еще на седьмом этаже.

— На седьмом, на седьмом! — воскликнул, улыбаясь, доктор, который как раз в этот момент заканчивал его осмотр. — Вечно вы, больные, все преувеличиваете! Я первый говорю, что вы можете быть довольны своим состоянием; насколько я могу судить по вашей истории болезни, серьезного ухудшения не произошло. Но между этим и разговорами о седьмом этаже — простите меня за грубую откровенность — все же есть некоторая разница! Ваш случай один из наименее опасных, я вполне с этим согласен, но вы все же больны!

— Ну, так на какой этаж, — спросил Джузеппе Корте, и лицо его залилось краской, — на какой этаж, по-вашему, меня надо поместить?

— О, бог мой, на этот вопрос не так легко ответить, ведь я вас только бегло осмотрел; чтобы принять решение, мне необходимо понаблюдать за вами, по крайней мере, с неделю.

— Ну, хорошо, — не отставал Корте, — но вы можете сказать хотя бы приблизительно.

Доктор, чтобы успокоить его, сделал вид, что задумался, и после краткого размышления, кивая головой в подтверждение собственных слов, медленно проговорил:

— О, боже мой, я говорю это только потому, что вы так настаиваете… В сущности, мы могли бы поместить вас на шестой этаж. Да, да, — добавил он, словно убеждая самого себя, — вы вполне могли бы лежать на шестом.

Доктор хотел таким образом обрадовать больного. Однако на лице Джузеппе Корте появилось выражение растерянности: он понял, что врачи верхних этажей его обманывали, а здесь этот новый доктор, очевидно, более способный и честный, в глубине души — это было совершенно ясно — считал, что ему место не на седьмом, а на пятом этаже, причем еще, быть может, среди тяжелых больных! Из-за этого неожиданного разочарования Корте совсем пал духом. В тот вечер у него сильно подскочила температура.

Время пребывания на четвертом этаже было для Джузеппе Корте самым спокойным с того дня, как он лег в больницу. Врач оказался очень симпатичным, заботливым и сердечным человеком; он нередко даже проводил с ним по нескольку часов, болтая на самые разные темы. Джузеппе Корте беседовал тоже весьма охотно, стараясь вести разговор на темы, касающиеся его обычной жизни адвоката и светского человека. Он пытался убедить себя в том, что еще принадлежит к сообществу здоровых людей, в том, что еще связан с деловым миром, действительно интересуется событиями общественной жизни. Пытался, но безуспешно. Разговор в конце концов каждый раз неизменно переходил на его болезнь.

Неотступное желание хотя бы самого незначительного улучшения не оставляло Джузеппе Корте и превратилось в какую-то одержимость. К сожалению, гамма-лучи, хотя и приостановили распространение сыпи, все же не смогли ее уничтожить. Каждый день Джузеппе Корте подолгу говорил об этом с врачом, стараясь держаться мужественно, даже иронически, но это никогда ему не удавалось.

— Скажите, доктор, — спросил он однажды, — как идет процесс распада моих клеток?

— Ох, ну что за страшные слова! — шутливо пожурил его доктор. — Кто только вас научил? Нехорошо, нехорошо, особенно для больного! Чтобы я никогда больше не слышал подобных разговоров.

— Хорошо, — возразил Корте, — но вы все же мне не ответили.

— Сейчас вам отвечу, — сказал любезно доктор. — Процесс распада клеток — если употребить ваше пугающее выражение — является в вашем случае минимальным, абсолютно минимальным. Но мне хотелось бы определить его как упорный.

— Упорный, то есть вы хотите сказать — хронический?

— Не приписывайте мне того, чего я не говорил. Я хочу сказать только — упорный. Впрочем, таков он в большинстве случаев. Заболевания, даже самые легкие, часто требуют энергичного и долгого лечения.

— Но скажите, доктор, когда же я смогу надеяться на улучшение?

— Когда? Делать прогнозы в этих случаях довольно затруднительно… Но послушайте, — добавил он после короткого раздумья, — я вижу, вы так хотите скорей поправиться, что это у вас стало самой настоящей манией… если бы я не боялся, что вы рассердитесь, знаете, что я бы вам посоветовал?

— Ну, говорите, говорите, доктор…

— Так вот, постараюсь изложить вам это как можно яснее. Если бы я попал с вашей болезнью, пусть даже в самой легкой форме, в эту больницу, которая, вероятно, лучше всех по этой специальности, то я по собственному желанию настаивал бы на том, чтобы меня поместили с первого же дня — понимаете? — с первого же дня на одном из нижних этажей. Я даже хотел бы, чтобы меня положили на…

— На первый этаж? — подсказал, выдавливая из себя улыбку, Корте.

— Ну, нет! Не на первый! — ответил ироническим тоном доктор. — Только не туда! Но на третий или даже на второй — определенно. На нижних этажах лечат гораздо лучше, заверяю вас, оборудование там более совершенное и мощное, персонал более квалифицированный и опытный. Вы же знаете, кто душа этой клиники?