Эрик Линклейтер - Тюленьи штаны

• Название: Тюленьи штаны
• Автор: Эрик Линклейтер
• Издательство: Stephen Austin & Sons, Ltd.
• Жанр: Проза
• Год: 1979

С 1930-ых годов Эрик Линклейтер — один из наиболее популярных британских новеллистов-романистов.

Рассказ «Тюленьи штаны», написанный в 1947 году, обладает тоном лаконической фантазии, в то же время прикрывающим серьезное утверждение о состоянии человека. Это — весьма невероятный рассказ, лишь очень вольно основанный на шотландском фольклоре: в нем — более чем в одном смысле — скрытые глубины.

---

Она захлебнулась воздухом, словно уже ощутила холодное прикосновение воды, и прошептала:

— Нет, еще нет! Пожалуйста.

Он обнял ее и со знанием дела сильной, ласковой рукой стал гладить ее волосы, ощущая округлость ее головы, погладил ее затылок и плечи, чувствуя, как отзываются на его прикосновение ее мускулы, спустился по желобку на ее спине к талии и бедрам. И снова голова, шея, плечи, позвоночник. И снова, и снова. Уверенно и твердо его рука вселяла в нее покой, пока в конце концов она не прошептала:

— Вы усыпляете меня.

— Боже мой! — воскликнул он. — Нельзя! Встаньте, Элизабет, встаньте!

— Да, — покорно промолвила она. — Да, Роджер. Почему вы взяли себе это имя? Роджер Фэрфилд?

— Я увидел его в расчетной книжке утонувшего матроса. Но какое это сейчас имеет значение? Посмотрите на меня, Элизабет!

Она взглянула на него и улыбнулась.

Голос у него изменился и он радостно произнес:

— Вы будете красивей всех тюленей от Шетландских островов до островов Силли. А теперь слушайте, слушайте внимательно.

Он легонько обнял ее и зашептал ей на ухо. Потом поцеловал в губы и в щеку и, отклонив ее голову назад, в шею. Посмотрел на нее и увидел, как лицо ее заливает густая краска.

— Хорошо, — сказал он. — Это первая стадия. Теперь адреналин идет хорошо. Вы ведь знаете про гипофиз, не так ли? Ну, тогда совсем легко. Гипофиз состоит из двух частей, из передних и задних долей, обе они должны действовать одновременно. Это не трудно, я вам объясню, как.

Он снова — и очень настойчиво — принялся шептать, внимательно наблюдая за ней. Немного погодя он сказал:

— А теперь можете немножко отдохнуть. Давайте сядем и подождем, пока вы будете готовы. Само превращение произойдет только после погружения.

— Но на меня уже действует, — сказала она спокойно и радостно. — Я чувствую, как действует.

— Конечно, действует.

Она торжествующе засмеялась и взяла его руку.

— Нужно подождать минут пять, — сказал он.

— Как это будет? Что я буду чувствовать, Роджер?

— Как скользит вдоль тела вода, как море ласкает и держит тебя.

— Я буду жалеть о том, что покину?

— Нет, не думаю.

— Значит, мы вам не понравились? Скажите мне, что вы открыли в нашем мире?

— Просто, — сказал он, — что нас обманули.

— Но я не знаю, что вы считали прежде.

— Разве я не говорил? Ну, по своей невинности мы уважали вас за то, что вы можете работать и хотите работать. Нам это казалось настоящим героизмом. Мы, знаете ли, совсем не работаем; с нами вы будете гораздо счастливее. Хотя живем мы в воде, мы не боремся за то, чтоб удержаться на поверхности.

— Все мои друзья много работают, — проговорила она. — Среди моих знакомых не было ни одного бездельника. Нам приходится работать, и большинство из нас трудилось ради достойной цели — или так нам казалось. Но вы ведь так не считали?

— Наши учителя говорили нам, — сказал он, — что люди выносят тяжесть человеческого труда ради того, чтоб создать излишек богатства, которое освободило бы их от необходимости добывать хлеб насущный. А добытый с таким трудом досуг, говорили наши учителя, посвящают мудрости, милосердию и искусству; и постижению бога. Но ведь это неправильное представление о мире, правда?

— Да, — сказала она, — неправильное.

— Да, — повторил он, — наши учителя заблуждались; нас обманули.

— Людей всегда обманывают, но они привыкают к тому, что слишком поздно узнают истинные факты. Привыкают к самому обману.

— Наверно, вы храбрее нас. Выслушивать истину будет нашим не по нраву.

— Я буду с вами, — сказала она и взяла его за руку, но он по-прежнему угрюмо смотрел на расстилавшееся внизу море.

Прошло несколько минут; наконец она встала и проворными пальцами сбросила одежду.

— Пора, — сказала она.

Он посмотрел на нее, и вся мрачность мгновенно исчезла с его лица, словно тень гонимого ветром облака, сменившись ликованием, разлившимся подобно солнечному свету из-за пылающего края облака.

— Мне хотелось наказать их, — воскликнул он, — за то, что они отняли у меня веру, и, ей богу, теперь я назначаю им тяжелое наказание. Сейчас похищу у них сокровище, величайшую драгоценность из их хранилищ! Я и не подозревал, до чего вы прекрасны! Когда вы будете плавать, волны озарятся вашим сиянием, песок будет отливать серебром, когда вы приляжете отдохнуть, а если вы обучите бурые водоросли так же прелестно краснеть, я не стану жалеть о розах этого мира.

— Поспешим, — сказала она.

С тихим смехом распустил он кожаные шнуры, поддерживавшие его брюки, переступил через них и, подхватив ее на руки, поднял.

— Готовы? — спросил он.

Она обвила его шею руками и нежно поцеловала его в щеку. Затем с громким криком он спрыгнул со скалы, с этой маленькой веранды, в зеленую, шелковую гладь, расстилавшуюся далеко внизу…

Я слышал всплеск, когда они входили в воду — я абсолютно уверен, что слышал этот всплеск — я как раз обогнул скалу по уступу, ведущему к маленькой каменной веранде, нашему бельведеру, как мы его называли, но первое, что я заметил, что действительно привлекло мое внимание, был громадный иссиня-черный омар с перевязанными бечевкой клешнями, который довольно смешно карабкался к краю обрыва. Думаю, он свалился перед самым моим уходом, хотя поручиться не могу. Потом я увидел ее книгу «Очерки по биологии», и одежду.

Все там было: и ее белое полотняное платье с коричневым воротником и коричневым поясом, и туфли, и другие вещи. А рядом с ними, поперек ее туфель, лежали тюленьи штаны.

Я моментально — почти моментально — понял, что произошло. Или это мне сейчас так кажется. Так вот, если, как я твердо убежден, мое прозрение было мгновенным, тогда интуиция явно имеет гораздо большее значение, чем я предполагал. Разумеется, как я уже говорил, я много думал о случившемся во время моей недавней болезни, но впечатление у меня осталось прежнее: я постиг, что произошло, в мгновение ока, если воспользоваться избитым, но красноречивым выражением. И никто — нужно ли повторять? — никто не смог развеять этого впечатления. Т. е., никто не нашел другого удовлетворительного объяснения для присутствия тюленьих штанов рядом с полотняным платьем Элизабет.

Я помню также чисто физическое ощущение отчаяния от этого открытия. Мне кажется, в течение нескольких минут дыхание врывалось в мои легкие и вырывалось оттуда подобно знойному ветру во время пыльной бури в пустыне. Оно иссушало мне рот, у меня саднило в горле. Я помню, что дышать было пыткой. Но что поделать — приходилось.

Несмотря на все эти страдания, я не потерял над собой контроля, ни душевного, ни физического. Я не потерял контроля до тех пор, пока они не стали надо мной смеяться. Да, уверяю вас, они стали смеяться. Я совершенно отчетливо слышал его голос и должен по совести признать, что это был необычайно сладкий голос, а мелодия — мелодия была самая прилипчивая из всех, какие я только слышал. Они находились метрах в сорок от берега, эта пара тюленей, и вечерний свет был так прозрачен и плотен, что его голос мог вполне быть вызван звоном вечерних красок под ударами невидимого смычка. Он распевал песню, которую мы с Элизабет обнаружили в альбоме шотландской музыки в маленькой гостинице для рыболовов, где мы остановились.

Я человек, я сын земли,
Тюлень я средь морских валов.
От берегов родных вдали
На Сул-Скерри найду я кров.

Это он, знаете, специально, в насмешку. Они были счастливы, соединившись в бесконечной простоте океана. А я остался один на один с ужасом жизни, жизни среди людей; я растерялся; меня охватил страх. Тогда я закричал. Я слышал свой собственный крик. Это было совершенно ужасно, но остановиться я не мог. Я должен был кричать, не переставая…

© Penguin Books Ltd 1970

© Пэнгуин Букс Лимитед 1970

Журнал «Англия», 1979, № 2(70)

Примечания

1

Самюэль Тэйлор Кольридж (1772–1834) — один из великих английских поэтов начала XIX века.

2

Остров, расположенный к запалу от Оркнейских островов.