Фредерик Бегбедер - Романтический эгоист

• Название: Романтический эгоист
• Автор: Фредерик Бегбедер
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-0721

Фредерик Бегбедер — самая скандальная и шумная из действующих литературных звезд сегодняшней Франции, автор мировых бестселлеров “99 франков”, “Любовь живет три года”, “Каникулы в коме”, “Windows on the World”.

“Романтический эгоист” Бегбедера — это, по его собственным словам, “Лего из Эго”: под маской героя то исповедуется сам автор, то наговаривает на себя выдуманный писатель, пресыщенный славой. Клубы, где флиртует парижская литературная богема, пляжи и дискотеки модных курортов, “горячие кварталы” и престижные отели, светская и художественная жизнь крупнейших мегаполисов, включая Москву, — детали головоломки мелькают вперемешку с остроумными оценками нашей эпохи и ее героев на фоне смутного осознания надвигающегося краха.

Перевод: Мария Зонина

---

Я по тебе скучаю.

Мне так не хватает твоих рук.

Мои губы шарят по твоему телу.

Ich liebe dich![94]

Я мокну по тебе.

Мне столько лет, сколько хочешь, меня зовут, как хочешь.

А не пойти ли нам в “Квин”?

Ладно, это, конечно, еще не Шодерло де Лакло, но мы потихоньку к нему приближаемся. Скорость и краткость этих записок заставляет преувеличивать чувства и желания. Одна моя подружка пожаловалась вчера:

— Надоели мне эти “эсэмэс-lovers”[95] !

четверг

Во Франции произошла колоссальная революция, а все как воды в рот набрали! Национальная ассамблея разрешила вазэктомию. Это означает, что в скором времени всё растущие легионы Оскаров Дюфренов смогут добровольно себя стерилизовать, чтобы развратничать без гондонов и детей. Вот радости-то: эгоисты, слава богу, перестанут размножаться. Когда же наконец вазэктомию будет покрывать медицинская страховка?

пятница

Валери Лемерсье[96] говорит:

— Я молода, и не собираюсь провести остаток своих дней, смотря “Что почем”[97] !

В этом-то и состоит проблема моего поколения: мы не хотим жить той жизнью, которую наши родители предусмотрели для нас. Мы тоже не прочь бы побунтовать, но слишком ленивы, чтобы кидать булыжники.

суббота

Сижу в “Вип-рум” рядом с Робби Уильямсом. На нем фланелевый костюм в полоску, с приталенным пиджаком, как у банкира из Сити. Хорошая новость: если рок-звезды косят теперь под яппи, это означает, что я наконец смогу реанимировать свой наглый прикид 80-х, чтобы выглядеть звездой.

воскресенье

Нашел способ тискать сиськи задарма: достаточно заявить, что они искусственные. Тетки до смерти обижаются, вмиг задирают майки и просят пощупать и убедиться. Не сдавайтесь сразу, будьте профи. Скажите:

— Операция прошла хорошо? Ну надо же, в жизни не скажешь, что силикон.

— Ты что! Они настоящие! Ты пощупай, пощупай!

Стриптиз на халяву и тисканье сисек обеспечены. Что надо сказать? То-то же. Спасибо, Оскар!

понедельник

Хорошо бы сегодня со мной произошло что-то интересное. Думаю, от этого выиграли бы все на этой странице.

вторник

Веду младшую сестру приятеля к “Чену” (это лучший китайский ресторан в Париже). Читая меню, она восклицает:

— Тут слишком всего много, у меня сбой в системе принятия решений.

Молодые выражаются все более странно. Например, я понятия не имею, как на верлане[98] сказать “антиконституционный”. Ужин не удался ввиду полного отсутствия общих тем. Обжегшись на Клер, дую на воду. Потому-то я ее и потерял. Пока, общаясь с женщинами, я буду бояться, что мне будет больно, я не влюблюсь. Иногда я думаю, что в нашем веке уже больше никто ни в кого не влюбится. На кой черт? Поколение панцирных. Мир толстокожих. Армия броненосцев. Любовь? На каком фланге?

среда

Страсбург — это Амстердам без косяков в свободной продаже (но эльзасское вино дозволено). Я грызу соленые крендельки и размышляю о Европе. Опьянение в готическом городе изысканно; серебристая вода в канале отражает фахверковые дома и высокие сапоги эстонских шлюх. В “Ливинг-рум” (ул. Балейёр, 11) обстановка буржуйской помпезности. Напеваю “You are My High”, хит морозных ночей. Много пить вредно, особенно сидя: вставляет, только когда встаешь с места. Идти не получается, приходится снова садиться, и вот тут начинаются настоящие неприятности. Далее наступает черед кислой капусты с сосисками, потом заваливаемся в “Авиаторов” (адрес потерял). Почему вечно приходится выбирать между блондинками, брюнетками и рыжими? Я бы потусовался с блюнеткой, брондинкой и блыжей! Уже 7 часов утра; ни фига не стоит. В этот час бедняки идут на работу.

четверг

Одна американка целовала меня, и мы катались по ее кровати, слушая две лучшие песни Авриль Лавинь — на третьем и десятом треке (в наши дни запоминаешь не названия, а номера, которые можно поставить на бесконечный повтор), — она мне рассказывала о своих выкидышах и о том, как она вышла за какого-то говнюка, а я кусал ее янтарные плечи и грациозные руки, лизал ее, как мороженое, и думал: “береги себя”, “take care”, и я до сих пор повторяю это, жаль, не попросил у нее номер телефона. “Береги себя”. Американцы говорят “take care” направо и налево, но мне кажется, что это интимнее, чем “I love you”. Береги себя, потому что я больше тебя никогда не увижу. Одноразовые романы печальны, но весьма приятны. Решаешься на жесты, к которым в обычной жизни идешь месяцами. На иностранном языке легче произносить всякие скабрезности: “give me your pussy”, “lick my balls”, “I want your ass”, “swallooow!”. Робость растворяется в мимолетности. Я бы кончал реже, знай я, что могу это делать каждый день.

Зима Прозрачное безмолвие ясных вод

Те, кто грустны, те, кто хмуры,

Тех, кто ветрен, — не хули!

Переменчивость натуры —

Уж таков закон земли!

Для чего крыла Амуру?

Чтоб они его несли!

Чтоб они его несли!

Чтоб они его несли![99]

Бомарше Женитьба Фигаро

(Цитируется Жаном Ренуаром в качестве эпиграфа к “Правилам игры”)

пятница

Знаменитым становишься, чтобы легче было клеить телок, но именно известность их и смущает, отталкивает, создает что-то вроде непреодолимого препятствия между ними и вами, а привлекает только блядей-карьеристок, корыстных мымр, завистливых змеюк, сварливых ревнивиц, агрессивных уродин и закомплексованных психопаток. Мой последний роман — первый в списке лучших продаж. Будучи неизвестным, я не решался ни с кем заговорить. Теперь, когда я прославился, никто не осмеливается заговорить со мной. Оказалось, что популярность связывает, сковывает, стесняет, это настоящая тюрьма. Покончено со свободой движений, поступками от балды. Приходится быть похожим на себя. Оставаться самим собой. Многие знаменитости уезжают жить за границу, потому что им надоело играть себя любимых и соответствовать своему образу. Слава — облава.

суббота

У Пенелопы телефон с вибратором. Не подарить ли ей вибратор со звонком?

воскресенье

Кого-нибудь в себя влюбить — пара пустяков: притворитесь, что вам наплевать, и все. Беспроигрышная стратегия. Мужчины и женщины в равной степени западают на тех, кто не обращает на них внимания. Клер я люблю, потому что она даже не притворяется, ей правда наплевать на меня. Или, еще точнее, плевать с высокой колокольни. Влюбившись, следует прежде всего убедить человека, которого хочешь больше всего на свете, что тебе от него ни горячо ни холодно. Любить — значит играть в безразличие, заглушать биение сердца, говорить обратное тому, что чувствуешь. В сущности, любовь — это жульничество.

понедельник

Я вампир. Завладеваю чужой жизнью и выдаю ее за свою. Высасываю из чужих жизней соки. Веду дневник другого человека. Меня надо срочно сдать в клинику сексуальной дезинтоксикации. Пусть мои страдания смешны, но они реальны. Я страдаю и причиняю страдания. Ничто меня не остановит. Это исступление неуемно, я могу угомониться разве что на заднем сиденье такси, вдыхая родной с детства аромат кожаной обивки и напевая “Love is All Around” “Троггз”.

вторник

Церемония вручения премий “The Best” в “Георге V”. Гюнтер Сакс[100] беседует с Режиной, которая (на счастье Бранта) обещала сегодня вечером никому не давать пощечин. Новая Мисс Франция слишком уж сияет: надо бы ей напомнить, что дело в шляпе, она победила и больше не обязана улыбаться, как дура. Александр Зуари[101] тут как тут: всякий раз, когда я его встречаю, мне кажется, что я попал в фильм “Джет-сет”[102]. Он играет в нем с тех пор, как мы знакомы. Надо отметить, что вечер организован автором одноименной книги — Массимо Гарджиа[103], прозванным лучшими друзьями “женой Греты Гарбо”. Стефан Берн[104] усмехается:

— Он пригласил фальшивого Валентино, фальшивую Лиз Тейлор и самое страшное — настоящую Джину Лоллобриджиду!

Урсула Андресс вручает мне диплом за элегантность. Делаю вид, что удивлен, хотя считаю, что вполне заслужил эту награду. Кароль Буке краснеет от стыда, что засветилась на подобном рауте. Кто-то говорит мне:

— На нее встает как на стиральную машину.

А что такого? На отметке “отжим” стиральная машина может доставить море удовольствия. Жан-Жак Шуль и Ингрид Кавен ужинают за моим столиком (попаду ли я наконец в их следующий роман?). Массимо Гарджиа представляет нам ослепительную брюнетку:

— Нина. Актриса. Итальянка. 22 года. Новенькая.

Девица часто отлучается. Либо кокс нюхает, либо у нее проблемы с мочевым пузырем.

Беатрис Далль уже не прячет свою татуировку. Она вспоминает меня (я брал у нее интервью для “ВСД”). Спрашиваю ее, как дела. “Плохо”, — отвечает она. Люблю людей, которые откликаются на формулы вежливости криком о помощи. Кристин Девье-Жонкур[105] говорит мне, что хотела бы заняться театром.