Галина Гончарова - Средневековая история. Граф и его графиня

• Название: Средневековая история. Граф и его графиня
• Автор: Галина Гончарова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

Пятая часть средневековой истории. Ее сиятельство и его сиятельство. Столкновение двух характеров. Что же будет в результате? Ралли – или вылет в кювет?

© Copyright Гончарова Галина Дмитриевна ([email protected])

Текст с сайта http://samlib.ru/g/goncharowa_g_d/

Вычитка, правка структуры, оформление, комментарии, примечания, мелкая редакторская правка – Алекс.

Использована обложка художника С.А.Григорьева.

Использованы элементы серийного оформления издательства «АЛЬФА-КНИГА».

---

Ребенок хуже развивается, почти не ест сам, только жидкую пищу, не говорит, ничему не учится…

И это – ее не залечили. Это от рождения… что ж. И такое бывает. Просто обычно такие дети здесь не выживают. Но тут… все-таки дочка маркиза, вот и выхаживают.

– Девочка умственно неполноценна, – многозначительно произнес Тахир. – Графиня?

Амалия не знала, что Лиля уже подала Тахиру условный знак «неизлечимо». Лиля кивнула и с видом примерной ученицы затараторила:

– Данное заболевание неизлечимо. Девочка всегда будет такой, как сейчас. При затраченных громадных усилиях, вы можете ее научить хотя бы на горшок ходить куда надо. Но не более того.

Строго говоря, Лиля ничего не имела против детей-олигофренов. И преклонялась перед людьми, которые их воспитывали. Но… средние века!

Кому нужно умственно неполноценное дитя?

Здесь критерии отбора, как в волчьей стае. Жестокие и рациональные. Девочка может стать матерью здоровых детей – а может и не стать.

И выбор, простите, сделают, в пользу Сэсси и Джеса. Но кого же ей напоминает эта малышка?

Лиля посмотрела на Амалию. На Питера.

И едва не чертыхнулась.

Синие глаза и черные волосы Амалии.

Карие глаза и темные волосы Питера.

И по какому рецессивному гену у них родилась сероглазая блондинка? Да еще с отклонением?

Лиля, в отличие от многих, была уверена, что некоторые – в генах и заложены. Кто-то считал, что олигофрения – это из-за возраста матери. А она – что это из-за каких то генов. Может, она и неправа. Но…

Подумаю об этом дома!

Лиля внимательно осмотрела девочку. Нет, тут ничего не сделаешь. Малышка добрая, ласковая, контактная, но… это навсегда ребенок. Хотя герцогу с этим вопросом легче, чем инженеру. Что Лиля и высказала.

Можно содержать ребенка, растить, кормить, пытаться учить, может, что-нибудь и получится. А может, и не получится. Так тоже бывает.

Амалия слушала так, словно с нее шкуру сдирали.

Питер явно переживал за жену. А Лоран даже и не пошел сюда.

За жену. Не за дочь.

Лиля мысленно положила еще один кусочек в мозаику. Но пока сложить ее не получалось. Чего-то не хватало. Что-то выпадало из общей картины.

Амалия раз двадцать переспросила Тахира – правда ли, что все бесполезно. Мужчина подтвердил – и лицо у женщины стало вовсе уж убитым.

Кажется, она считала себя виноватой в чем-то… Тахир счел нужным ее утешить.

– Ваше сиятельство, вы в этом не виноваты. Звездная Кобылица сама прокладывает дороги…

Амалия внезапно разрыдалась в голос.

– Нет! Если кто и виноват – это я! Я!!!

И вылетела из комнаты, сильно напугав девочку.

Лиля принялась успокаивать малышку и попутно инструктировать служанку, которая за той ухаживала.

Питер извинился – и вышел вслед за женой. А Лиля напряженно перебирала варианты.

Светлые волосы, серые глаза… На кого похожа малышка?

Фалион?

Возможно. Но это не пример. Простите, сероглазых блондинов – пруд пруди. Вон, и Его величество… Лиля прикусила палец.

Его величество?

Бред! Невозможно!

Но что еще остается думать?

Что-то она еще не учла. Надо бы поговорить с Ганцем. И срочно вспомнить генетику.

Или не генетику? Было, было у женщины полное ощущение, что где-то она видела это лицо, эти глаза… только там оно было с совсем другим выражением. Не бессмысленным, нет. Но капризным, надменным…

Где?

Иртон?

Нет, нет… Хотя это определенно была галерея портретов. Капризная, надменная… не Иртон. Там все черноволосы и синеглазы.

Фалион?

Александр не показывал ей портреты предков.

Может быть – здесь?

Лиля твердо знала, что не успокоится, пока не вспомнит. Что, где, когда… нет, не успокоится. Значит – надо вспоминать решительнее. Задержаться здесь и опять посмотреть на портреты. Иначе…

Это как камешек в туфле, как кусок песни, застрявшей в голове, как иголка в шве… Спокойно жить с этим – не получится!

Надо – вспомнить и как можно скорее…

Ивельены пришли обратно минут через пять. Амалия была заплакана, но держалась уверено.

Питер гладил ее по голове.

Тахир раскланивался, говорил, что обязательно подумает, что надо просто воспитывать девочку – и готовиться, что всю жизнь это будет вот такое бессмысленное существо, которое даже мать родную узнавать не будет.

Ребенок – на всю жизнь пустой чистый лист…

Слава богам, Лиля успела дать понять Тахиру, что им надо заночевать.

Тахир, готовый на все ради своей обожаемой ученицы – учительницы, тут же придумал, что осматривать таких больных нужно еще раз на рассвете, чтобы ее коснулась благодать Звездной Кобылицы…

Ивельены сомнений не выразили. Так вот… когда твой ребенок болеет – ты в кого угодно поверишь. Хоть в Звездную Кобылицу, хоть в лунную крокодилицу. Лишь бы помогли…

А за ужином Лиля навела разговор на древность рода Ивельенов. Мол, Иртоны тоже древние, но Ивельены, наверное, еще древнее…

Лоран Ивельен тему охотно подхватил и развил, добавил, что с Ивельенами часто роднились короли…

Лиля разахалась – и разговор постепенно дошел до фамильных портретов. После чего Лиле и было предложено еще раз прогуляться по галерее. Вместо сказочки на ночь.

Лиля тут же согласилась. И провела в обществе старшего герцога весьма увлекательные три часа.

Общаться с ним было откровенно неприятно. Ну да ладно. Главное она получила.

Средневековые портреты, при всей их своеобразности, обладали одним достоинством.

Они были реалистичны на сто процентов. Это вам не кубизм и не импрессионизм, до которых в этом мире еще долго не дорастут.

Если на портрете нарисованы голубые глаза – они и в реальности будут голубые. А не красные или зеленые.

* * *

До дома доехали без происшествий. Ганца Тримейна в поместье не оказалось – и Лиля попросила проводить его в кабинет, как только придет. А сама засела с десятком листов бумаги за стол и попросила ее не беспокоить.

Ганц постучался в дверь пару часов спустя – и тут же был атакован Лилей.

– Проходите, садитесь…

Ганц прошел, снял со стула листок со странными формулами типа Аа Вв х Сс Дд и надписями «доминантный», «рецессивный», 75 % и 25 % и осторожно уселся.{2}

– Лилиан?

– Ганц, я ничего не могу понять…

– На тему?

– Я видела третью дочь Ивельенов.

– С ней что-то не так, Ваше сиятельство? – Лиля сдвинула брови, давая понять, что без титулов.

– Она умственно неполноценна.

– Такое бывает, госпожа. И…

– Не проходит. Но она – сероглазая блондинка.

– И что?

– Ганц, ты не понимаешь? Хотя откуда бы… Значит так. Ребенок наследует цвет глаз одного из родителей. Так – ясно?

– А если…

– Нет, если у одного из родителей голубые глаза – у ребенка могут быть серые, возможны частные случаи. Но Питер и Амалия не могли произвести на свет такое чудо.

– Почему нет?

– Чтобы получилась сероглазая блондинка… короче – светловолосых людей меньше, чем темноволосых.

– Допустим. И?

– Если вкратце – ребенок наследует цвет глаз и волос от кого-то из родителей. Максимум – от бабушек-дедушек. Но даже тогда будет выбрано то, что встречается чаще.

– То есть темные волосы…

– Ну да. А тут такое красивое сочетание, светлые волосы, светлые глаза, белая кожа. Это своеобразный признак… я тут посмотрела… Иртоны – все темноволосы и синеглазы. И в замке я видела фамильные портреты. Там они – все такие. Очень ярко выраженный признак. Близняшки у Амалии тоже синеглазые. Насчет волос – не знаю.

– И старшие.

– Очень сильная генетика. То есть перебить ее можно только при наличии… даже не знаю чего!

– Вы намекаете, что Амалия Ивельен родила не от мужа?

– Один раз – точно. Я специально осталась там на ночь.

– Рисковали…

– Не будут же они меня травить в своем доме?

– Как знать.

– Для этого именно что надо знать. А я молчала. Ганц, среди Ивельенов пару раз встречались блондины. Лет этак… сто-сто пятьдесят назад. Этот ген столько не сохранится. Раньше размешается. Кроме того – они все темноволосы и кожа смуглая…

– Ивельены – южане. В их роды пару раз…

– Встречались ханганы. Это я слышала. Короче – блондинов от них ждать не приходится.

– А от кого тогда?

– Если не допросить герцогиню – шиш мы узнаем.

– И если допросить – тоже.

– И что нам делать?

– Идти к королю, госпожа.

– ЧТО?!

– А что нам еще остается? Только это…

– Но Ганц!

– Ваше сиятельство, вы хоть понимаете, что речь идет о заговоре против короны?

Лиля кивнула.

– Что если мы не доложим – мы станем соучастниками? И Феймо и Рокрест, кстати говоря, знают достаточно…

– Для чего?

– А вот так вот. Дело в том, Лилиан, что дворецкий – фигура сложная. Что-то он слышит, что-то додумывает… а наши друзья вирмане отлично умеют таких колоть…