Александр Большаков - За столпами Геракла

• Название: За столпами Геракла
• Автор: Александр Большаков
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1988

Это первая в советской историографии книга, рассказывающая о Канарских островах, их истории, природе и культуре. Особое внимание уделяется наиболее важному в истории Канар и широко дискутируемому вопросу о происхождении и судьбе аборигенов архипелага, коренного населения, почти полностью исчезнувшего в результате европейской колониальной экспансии.

---

Лавр азорский, или канарский, вместе с другими эндемичными для Макаронезии представителями этого семейства образует на Канарах влажный вечнозеленый лавровый лес в поясе постоянных туманов на высоте 400–1300 м. В соответствии с действующим в Испании законом об охране природы на Тенерифе создан один из пяти национальных парков (парк Тейде), занимающий 11 тыс. га.

Животный мир островов менее оригинален, чем растительный. В фауне отсутствуют млекопитающие (кроме летучих мышей и животных, ввезенных человеком) и земноводные. Среди домашних животных наиболее распространены козы, ослы, верблюды, свиньи и овцы, ввезенные из Европы и Африки.

Следует сказать и о собаках, давших название архипелагу. Памятник им — скульптуры на краю сквера между зданием муниципалитета и кафедральным собором Святой Анны — украшает центральную площадь Лас-Пальмаса. «Огромные» собаки, о которых писал Плиний Старший со ссылкой на Юбу II, в период европейской колонизации на островах уже не водились. Возможно, они выродились за прошедшие полтора тысячелетия, или, что всего вероятнее, их размеры были преувеличены. У аборигенов было два типа собак: один (изображенный в скульптурах на площади Святой Анны) — средних размеров, напоминающий динго Австралии, другой — широкомордые собаки с отвислыми ушами.

Спутники Бетанкура, одного из первых завоевателей Канар, свидетельствуют, что увиденные ими собаки были обычных размеров, другие хронисты говорят о маленьких, низких и толстых собачонках. Однако, не отличаясь большими размерами, собаки были на редкость свирепы, что и побудило испанские власти на 1енерифе принять меры к их уничтожению, выплачивая денежное вознаграждение (один дублон) за голову убитой собаки и двойное — если это была самка. Некоторые особи на островах сохранили эти качества своих предков, но большинство собак — помеси и отличаются миролюбивым нравом.

Большая часть птиц на Канарах принадлежит к европейским видам. Дикая канарейка (Serinus canaria canaria) — птица семейства вьюрковых отряда воробьиных — значительно отличается от своих прирученных сородичей: она серо-зеленого цвета, немного меньше и обычно стройней домашней. Свое научное название она получила, по-видимому, за сладкозвучное пение, от сирен древнегреческой мифологии. В Европу она была завезена впервые в XV веке. К настоящему времени выведено много пород этой птички, отличающихся особенностями пения и экстерьером. Европейских канареечных вьюрков подразделяют на певчих и декоративных, а среди последних выделяют цветных, курчавых и фигурных. По окраске домашние канарейки представляют большое многообразие: от белой и лимонной до огненно-красной и агатовой. Но, как и прежде, наиболее ценна канарейка звучным, мелодичным голосом, музыкальной памятью и способностью подражать пению других птиц. В далекое прошлое ушло время, когда цена этой птички была столь высока, что встретить ее можно было лишь во дворце монарха. Своим пением этот заморский воробышек многим теперь напоминает о сказочных островах у берегов Африки.

Глава III Канарские острова и античный мир

Там ему повстречались какие-то моряки, которые недавно приплыли с Атлантических островов... народ там, не обременяя себя ни трудами, ни хлопотами, в изобилии собирает сладкие плоды, которые растут сами по себе... даже среди варваров укрепилось твердое убеждение, что там Елисейские поля и обиталище блаженных, воспетое Гомером.

Плутарх

Писаная история Канарского архипелага начинается, по существу, лишь со времени средневекового освоения островов европейцами. Что же касается истории более ранней, то, вследствие недостатка источников, представляется возможным наметить лишь некоторые ее вехи. При этом приходится обращаться к анализу археологического и палеоантропологического материала и исследованию письменных памятников античности.

Первыми вышли в Атлантический океан мореплаватели Эгеиды. На существование во II тысячелетии до п. э. контактов между Канарскими островами и Восточным Средиземноморьем указывают многие факты, в том числе и выявленные на Канарах письменные знаки, обнаруживающие сходство со знаками критского линейного письма А и Б. Ученые едины во мнении, что в середине II тысячелетия до п. э. имели место прямые контакты между этими районами.

Петроглифические изображения, в которых можно видеть знаки письменности, получили широкое распространение на архипелаге. Г. Бидерманн делит эти знаки на три группы: линейный шрифт, древнеливийская письменность и переходный шрифт, содержащий знаки как первого, так и второго типа.

Знаки линейного шрифта в какой-то степени напоминают критскую письменность. Сравнительный анализ некоторых канарских знаков и знаков критского линейного письма А и Б показывает их несомненное сходство. Обращает на себя внимание направление строк канарского письма. Строки располагаются в форме дуг или спиралей. Расположение надписей по спирали встречается также в Средиземноморье, например в Эгеиде, на побережье Малой Азии и в Этрурии. Отмечая то, что на Канарских островах надписи, выполненные линейным шрифтом, высечены на монолитах, которые невозможно вращать для удобства написания или чтения, и что в канарских знаках имеются существенные искажения по сравнению с критскими, Г. Бидерманн высказывает предположение, что лицо, писавшее на Канарах эти знаки, не понимало смысла написанного и лишь приблизительно копировало то, что видело ранее. Гипотеза Г. Бидерманна согласуется и с общим положением о спиральных надписях, характерных для древнейших эпох развития письменности. В типологическом смысле спиральное расположение надписи означает сакральную функцию письма, что подтверждается многочисленными примерами. Непонимание канарским писцом воспроизводимых знаков также свидетельствует о сакральном характере канарского письма.

Значение отмеченных параллелей усиливается сходством малораспространенного греческого имени владычицы Лабиринта (Ариадне, или Арихагне) с титулом, который носили жрицы пещерного храма в Барранко-де-Валерон на Гран-Канарии (Ari-mag, или Ari-magwada). Впрочем, Г. Бидерманн не исключает случайного совпадения минойских и канарских звучаний и окончательный ответ оставляет за дальнейшими исследованиями. Он обращает внимание на североафриканские параллели к титулу канарского вождя — менсей: amenzuy, amenzu... [Biedermann, 1970, с. 120–121].

Все это дает основание предполагать наличие прямых или опосредованных культурных контактов между Эгеидой и Канарскими островами. Некоторые ученые считают, что связи между этими районами поддерживались в позднеминойское и послеминойское время, о чем, в частности, свидетельствуют фактории эгейцев, появившиеся в середине II тысячелетия до н. э. на атлантическом побережье Северо-Западной Африки [Поплинский, с. 77-79].

Впрочем, в Атлантическом океане плавали не только выходцы из Восточного Средиземноморья. В конце II тысячелетия до н. э. на юге Пиренейского полуострова складывается рабовладельческое государство Тартесс, просуществовавшее до начала V века до н. э. Его мореходы на первых порах контролировали западную часть Средиземного моря и господствовали в прилегающих водах Атлантики, однако со временем уступили свои позиции мореплавателям Восточного Средиземноморья.

Около XII века до н. э. за Гибралтарский пролив проникают финикийцы. На первых порах они лишь устанавливают торговые отношения с населением близлежащих территорий, в том числе и с жителями Тартесса, города, распространившего несколько позже свою власть над южной частью Пиренейского полуострова. Однако затем финикийцы приступают к колонизации побережья этого района Атлантики. Возникающие здесь колонии были как бы торговыми посредниками между Финикией и государством Тартесс. Первая из финикийских колоний — Ликс основывается выходцами из Тира на африканском побережье у устья реки Лике (совр. Лукос), по-видимому, на рубеже XIII и XII веков до н. э. В XII веке до н. э. тирийцы основывают другую колонию к западу от Гибралтарского пролива, в данном случае в Европе — Гадес (современный Кадис).

В Восточное Средиземноморье из Тартесса привозили золото, слоновую кость, обезьян, павлинов. В Тартесс же эти товары поступали главным образом из Африки. Уместно отметить, что африканский экспорт в Восточное Средиземноморье попадал и из самой Африки через древние эгейские колонии в Киренаике и в районе Сиртов. Богатства Пиренейского полуострова (серебро, золото, олово), как и олово Британии, неизменно привлекали древних мореходов. Пути вдоль атлантического побережья Северо-Западной Африки одними из первых освоили финикийцы. Страбон говорит о существовании торговых финикийских поселений в заливе Эмпорик, к югу от Ликса. Он также, правда с некоторой долей сомнения, сообщает о том, что имеются сведения о наличии не менее трехсот поселений тирийцев на берегу заливов, расположенных южнее залива Эмпорик [Страбон, XVII, III, 2–3]. Самое южное финикийское поселение, засвидетельствованное пока археологией, находилось на острове Могадор (у Эс-Сувейры в Марокко) и датируется VII–VI веками до н. э.