Мария Беседина - Москва акунинская

• Название: Москва акунинская
• Автор: Мария Беседина
• Издательство: Фолио-СП, Олимп
• Жанр: Филология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94966-151-2, 978-5-7390-2085-7

Быть может, в наши дни и удастся найти человека, не читавшего романов Бориса Акунина, но уж точно не найдешь того, кто не слышал бы о них. Один из центральных персонажей «фандоринского» цикла романов — Москва. Огромный город, на улицах, площадях и в домах которого разворачивается действие детективной эпопеи, но… все ли адреса указаны правильно? Какова доля авторского вымысла? Что, наконец, из описанного в романах Акунина сохранилось до наших дней? Читателю представится возможность собственными глазами увидеть те места, где происходили запомнившиеся эпизоды романов о Фандорине, вообразить прежний облик знакомых улиц. В книге речь пойдет не только о произошедших на них событиях романов, но и о реальной истории этих мест.

---

В 1771–1773 гг. снесенные башни и стену восстановили. Первая Безымянная башня была вновь отстроена с сохранением прежнего облика, но располагается она теперь ближе к Тайницкой. Воссоздана была и Тайницкая башня, однако новодел напоминал прежнюю башню лишь очертаниями.

Красная площадь

Красная площадь многими воспринимается как некий дополнительный элемент Кремлевского ансамбля. Посмотрим на нее сквозь призму истории — и романов Акунина.

Красная площадь, которую Никольский определяет как «исторический и культурный центр Китай-города», возникла в правление Ивана III и напрямую связана с проводившейся при этом государе реконструкцией кремлевской цитадели. Дело в том, что, защищенный с других сторон естественными водными преградами — реками Москвой и Неглинной, — здесь Кремль был достаточно беззащитен. Именно поэтому великий князь приказал расчистить от построек пространство на 109 саженей от восточной стены — такова была дальнобойность тогдашних пушек. На образовавшейся площади не разрешалось строить дома, однако было позволено возводить мелкие времянки — так на будущей Красной площади возник знаменитый торг. Площадь тогда так и называлась — Торг. В 1571 г., когда по имени стоявшей здесь церкви Св. Троицы площадь уже привычно именовали Троицкой, весь Китай-город был уничтожен сильным пожаром. Выгоревшую площадь прозвали «Пожар» — в то время это слово имело значение «пожарище, пепелище».

Поскольку мы вышли на Красную площадь со стороны Манежной, первый из интересующих нас объектов — Исторический музей. Когда-то на этом месте располагался Земский приказ. Такое местоположение было оправдано, помимо прочего, его функцией. Земский приказ ведал сбором налогов с горожан и поддержанием порядка. «Как заслышат где недозволенную брань, кто про кровосмесительное подло кричит, ярыжки такого сразу хватают и тащат на расправу. Только эта мера плохо помогает — от нее ругаются еще витиеватей и злее. Да и сами блюстители благонравия, когда ругателя за волосы в Земской приказ волокут, так бранятся, что непривычные люди, из приезжих, обмирают и творят крестное знаменит («Алтын Толобас»). В начале XVIII в. (при Петре I) на месте Земского приказа выросла Главная аптека. В народе ее сейчас же прозвали Китайской не то за архитектуру затейливой трехъярусной башни, не то по местонахождению: строение было как бы вписано в стену Китай-города, отходившую от Собакиной башни. По воспоминаниям современников, его украшали удивительно красивые изразцы.

С 1755 по 1787 г. здание аптеки занимал Московский университет. А в 1875 г. по проекту архитекторов А. А. Семенова и В. О. Шервуда на его месте начали возводить Исторический музей. В «Азазеле» Ахтырцев сообщает Эрасту Петровичу, что они с Кокориным «там, где Исторический музей строят, разошлись». Здание было завершено в 1881 г. Его первоначальная экспозиция была составлена из личных коллекций московских собирателей старины, среди которых был и участник поисков Либереи профессор И. Е. Забелин. Выстроенное в древнерусском стиле здание музея органично вписалось в архитектурный ансамбль Красной площади. В «Любовнице смерти» Маша Миронова — Коломбина среди достоинств своей квартирки на Остоженке отмечает и такое: «Если в кухне встать на табурет и выглянуть в форточку, видно кремлевские башни и шпили Исторического музея».

Память о Китайгородской стене сохранилась в названии Воскресенских, или Иверских, ворот, расположенных по другую сторону Исторического музея. Когда-то на этом месте действительно были Воскресенские ворота Китай-города. Построенные в 1538 г., первоначально они назывались Неглиненскими, а в позднейших источниках их иногда именуют Триумфальными, поскольку через Неглиненские ворота торжественно въезжали на площадь цари. После того как в 1680 г. обветшавшие ворота были перестроены и над ними появились две привычные нам башенки, а над проездной аркой укрепили икону Воскресения Христа, появилось название Воскресенские.

Именно возле иверской часовни Савин-Момус и его сообщница Мими убеждают купца Еропкина явиться «в сад Нескучной», где ему предстоит пройти очередной этап оболванивания («Пиковый валет»)…

Уже приводились слова Зюкина о «поклонении членов императорской фамилии Иверской Божьей Матери». Напомню, что имеется в виду список (копия) с чудотворного образа Божьей Матери, присланный в 1669 г. из Иверского монастыря на Афоне по личной просьбе патриарха Никона. Сначала икону поместили возле Воскресенских ворот под навесом, а потом возвели часовню. В 1923 г. Иверская часовня была разрушена, причем эта акция производилась с особым цинизмом: в Рождественский сочельник иконы с изображением Христа и Богородицы выволокли из часовни, растоптали и сожгли. Через несколько лет на месте часовни поставили неуклюжую статую «трудящегося», но в 1931 г. снесли и ее, и Воскресенские ворота — требовалось освободить место для прохода на Красную площадь демонстраций, а в будничные дни — для проезда автотранспорта. Одна из самых чтимых святынь Москвы была восстановлена лишь в 1995 г.

Я намеренно не останавливаюсь ни на расположенном по другую сторону Исторического проезда здании бывшего Губернского правления, ни на соборе Казанской Божьей Матери — в рамки нашей экскурсии они не вписываются, а рассказывать об архитектурных и исторических сокровищах Красной площади можно бесконечно. Лучше пройдем на середину площади.

Такой нарядной и чистенькой она была не всегда. Помимо уже упоминавшегося рынка во времена Корнелиуса фон Дорна на ней располагалось, например, и несколько кабаков. Самый знаменитый, называвшийся «Под пушками», стоял возле Лобного места. Вокруг него тогда были выставлены трофейные пушки, что и дало кабаку название. Еще одно, подземное заведение, помещалось в настоящей пещере, в которую вел прокопанный из кремлевского рва тоннель. В это злачное местечко стражи порядка соваться не рисковали… Бандитский притон возле царской резиденции просуществовал до конца XVIII в. и был уничтожен полулегендарным полицмейстером И. П. Архаровым. Имя этого человека стало нарицательным: так, с ним сравнивают персонажа «Коронации» обер-полицмейстера Ласовского «Петербургские газеты (московские-то не осмеливались) любили описывать чудачества и самодурства этого новоявленного Архарова».

Говоря о Красной площади, невозможно не упомянуть Спасскую башню. Это и самая знаменитая, и самая красивая башня Кремля, а ее ворота испокон веков были главным въездом в цитадель. «Государь въезжал в Спасские ворота» («Коронация»).

Она была построена в 1491 г. под руководством Пьетро-Антонио Соларио и сначала называлась Фроловской стрельницей — по находившейся рядом церкви во имя Фрола и Лавра. Тогда башня имела примерно половину нынешней высоты и завершалась деревянной шатровой надстройкой, в которой висел колокол. Как и остальные кремлевские башни, Фроловская стрельница была снабжена бастионом, от которого через ров был перекинут мост — сначала цепной, а с XVII в. — каменный.

В 1625 г. русский зодчий Важен Огурцов надстроил на башне каменный шатровый верх, а английский мастер Христофор Галловей вмонтировал в него часы.

Спасская башня неоднократно страдала от пожаров. Уже через год после возведения каменного шатра он сгорел и его пришлось восстанавливать. В те времена, когда ее видел Корнелиус фон Дорн, нижний четверик башни был завершен поясом из арок, украшенных резьбой по белому камню, башенками, пирамидками, изваяниями сказочных зверей. По углам возвышались белокаменные пирамидки с позолоченными флюгерами. А вот установленных в арках статуй из белого камня фон Дорн видеть уже не мог — они обгорели и рассыпались в пожар 1654 г. Интересная деталь: царь Михаил Федорович распорядился сшить для «каменных болванов» одежду — кафтаны-однорядки. Выставлять их нагишом показалось ему неприличным.

Дежурство у башни считалось почетным и ответственным. «Мушкетер из лучшей в полку первой роты, которую допускают охранять улицы во время царских выездов, именем Яшка Ребров без злого умысла, по случайности, выронил мушкет в карауле у Спасских ворот. Мушкет новейшей конструкции, с кремневым замком, от удара о камень взял и выпалил.

Вреда никому не было, пуля в небо ушла, а все равно государственное преступление — в близости от высочайшей особы из оружия палить» («Алтын Толобас»).

Выходящая на Красную площадь Константино-Еленинская башня тоже встречается на страницах Акунина. «Корнелиусу фон Дорну было очень скверно.

Он дрожал от холода в узком и тесном каменном мешке, куда его головой вперед запихнули тюремщики Константино-Еленинской башни.

Башня была знаменитая, ее страшилась вся Москва, потому что здесь, за толстыми кирпичными стенами, располагался Разбойный приказ, а под ним темница и дознанный застенок, из-за которого башню в народе называли не ее природным красивым именем, а попросту — Пытошной». Капитан Корнелиус отделался лишь испугом и некоторыми неудобствами, но беда ему действительно грозила нешуточная.