Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

• Название: Смерть волкам (СИ)
• Автор: Анна Чеблакова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

История коварного и жестокого оборотня Кривого Когтя, ненавидящего людей и жаждущего отомстить им за истребление своих сородичей. История Тальнара Нерела, безвольного сына знаменитого охотника на оборотней, ставшего игрушкой в руках своего злейшего врага. История двух подростков, превращённых в оборотней, которые отчаянно борются за свою жизнь и свободу…

---

Октай вытер подбородок рукавом, потом сел на скамью в ногах Веглао. Шелн сел напротив.

— Я Долвер, — представился Октаю черноволосый, длинный парень. Судя по всему, он был ровесник Шелна.

— Давно вы здесь?

— Уже трое суток, — мрачно сказал Долвер. — Мы из одной деревни. Нас забрали сегодня ночью. Я пытался убежать, но меня поймали.

— Я слышал их разговоры, — вставил Шелн, кивая в сторону кабины. — Они везут нас в ликантрозорий Љ 14. Это детский ликантрозорий, там нет никого старше семнадцати лет.

Юноша нагнулся чуть ниже к Октаю и тихо сказал ему:

— Запомни: эти двое жутко злы. Сиди тихо. И сестре своей скажи, чтоб не рыпалась, — мальчик кивнул на Веглао.

— Ладно тебе, Шелн, не пугай пацана, — тихо сказал Долвер. — Может, в этом ликантрозории будет ничего, получше, чем дома. Помнишь, каково нам было там?

— Оттуда никто не возвращается, — резко сказал Шелн.

— А какая разница? — пожал плечами Долвер. — Какая разница, где умирать?

Октай был не согласен, но не успел ему об этом сказать — Веглао застонала, приходя в себя, и он поспешил помочь ей усесться.

— Как твоя голова? — спросил он у неё. — Очень болит?

— Кружится, — тихо ответила Веглао, морщась от боли и ощупывая пальцами рану на виске. Её руки немного дрожали, но глаза понемногу снова становились ясными. Октай, как мог, объяснил ей, что происходит. Веглао эта информация не обрадовала. Тяжело вздохнув, она сгорбилась и закрыла лицо руками.

— Как они смогли нас найти? — проговорила она.

— Они возят с собой птиц или мышей в клетках, — пояснил Шелн. — Когда приближаются к оборотню, зверьки дохнут от ужаса.

— Не дрейфь, — хмыкнул Долвер. — Может, хоть отъешься в ликантрозории, а то вон какие вы оба тощие. Можно подумать, вас на казнь везут!

Но Октай видел, что Долвер не очень-то похож на храбреца — лицо его было бледным, глаза красные от недосыпа, а губы, когда он говорил, дрожали и шлёпали друг о друга. Шелн тоже был очень бледным и испуганным, но если Долвер храбрился и ехидничал, то он молчал и говорил только по необходимости.

Они всё ехали и ехали куда-то. Иногда кто-нибудь из ребят выглядывал наружу из дырочки в брезенте, но не видел ровным счётом ничего, кроме быстро проносящихся мимо заснеженных деревьев.

— Может, скажете, как вас укусили? — спросил наконец Долвер.

— Отстань от них, — попросил его Шелн.

— А что? Итак сидим все молча, надулись, как совы. Хоть поговорим. Вот нас с Шелном, например, укусили этим летом, когда мы ходили в ночное.

— Куда? — не понял выросший в городе Октай.

— Ну, коней пасти ночью.

— Зачем их пасти ночью? — пожал плечами Октай. Долвер посмотрел на него, как на дурачка. Чтобы отвлечь его, Веглао быстро сказала:

— А меня укусили осенью, когда я уходила с танцев. Это было поздно вечером.

— Вот и ходи на танцы, — осклабился Долвер, и Веглао ухмыльнулась ему в ответ. Октай кинул быстрый взгляд на неё, потом на Долвера и, откинувшись на стену, молча уставился в пол.

— Ну, теперь ты, — сказал Долвер, обращаясь к нему. — Чего замолчал? Мы все рассказали, а ты не хочешь? Так не по-честному, брат.

— Не хочет, и пусть, — резко ответила девочка. Долвер вытаращил на неё глаза и в притворном ужасе замахал руками:

— Ой-ой-ой, смотрите, какая она храбрая! Чего ж ты так просто далась этим козлам в форме, храбрая ты наша?

— Не лезь к ребятам, Долвер, — резко одёрнул его Шелн. — Серьёзности в тебе ни на грош. Отвали от них.

— Да нет, — подал голос Октай. — Я расскажу, если он так хочет.

Все замолчали. Октай немного посидел, хмуро глядя в пол, а потом отрывисто заговорил:

— Ребята из двора предложили пойти ночью в заброшенный дом. Решили, что лучше всего в полнолуние, вроде так страшнее, — он усмехнулся злой и горькой усмешкой, страшно выглядевшей на лице мальчика-подростка. — Ну и я с ними. Идиот безмозглый, придурок, дурила!

Он перевёл дыхание. Лицо его дёргалось от ненависти. Потом он снова заговорил:

— Мы пришли. Родителям лапшу на уши повесили, вроде как в гости к одному из нас идём. Тот дом был на окраине города. Луна светила так, что читать можно было. Это было зимой. Мы разожгли костёр, начали рассказывать страшные истории… а потом начали спорить на «слабо». Вот и мне сказали, чтоб я пробежал до кладбища, за которым начинался лес, и обратно. Ну, я и побежал. Потому что мне было «не слабо». И вот я добегаю до ворот… а там стоит он. Не знаю, волк это был или волчица. Я сначала подумал: собака — только эта собака была слишком уж огромной, и глаза у неё сверкали. Он бросился на меня… я от страха будто окаменел. Потом я помню, я лежал на снегу, а он… он стоял надо мной и смотрел на меня. Мне ещё не было больно. Те придурки… звали меня, кричали, что я струсил, что я наложил в штаны. А потом он… укусил. Укусил прямо сюда, — он хлопнул себя по запястью. — Сюда, потому что я не струсил. Я разозлился, и я начал бить его кулаками, и он укусил меня в руку. Он чуть не оторвал мне руку напрочь. Тогда я начал кричать, вопить во весь голос. Он бы меня убил, но тут… тут в лесу кто-то завыл, и он поднял голову. — Октай схватился за своё лицо, как будто кровь, падавшая из пасти монстра, снова обожгла его лоб и щёки. — И тогда он отпустил меня. Убежал. И прямо с земли перепрыгнул через ворота. Я его не видел больше…

Он снова замолчал на миг, потом поднял голову и, глядя на Долвера, продолжил:

— Тем… которые были там… я сказал, что меня укусила собака. И маме я сказал так же. Я думал, это пройдёт, я думал, что всё заживёт и всё будет как раньше. А когда я чувствовал эту гадость у себя в сердце, — его рука инстинктивно поднялась к груди и сжала рубашку в кулак, — я говорил себе, что это просто глюк. И когда настало полнолуние, я не предупредил мою маму… и превратился прямо у себя в комнате. Она услышала, как я превращаюсь, и вошла.

Он замолчал. Никто ни о чём не спрашивал. Все и так знали, что случилось потом. Октай посмотрел куда-то в сторону и тихо проговорил:

— Это был новый дом. Нас переселили туда совсем недавно. Мы были одни во всём блоке. Если кто-то и слышал… он, наверное, решил, что ему кажется…

Он снова посмотрел на Долвера, который стал ещё бледнее, чем раньше, и криво улыбнулся:

— Классная история, правда?

2

Стая Кривого Когтя обосновалась в пещерах Клыкастых гор, чуть севернее грондской границы. Это было опасное место, и не только из-за того, что на границе в те времена было неспокойно — в старых, разрушающихся от сухих ветров летом и жестоких вьюг зимой горах постоянно случались обвалы.

Собственно, неправильно было бы назвать их гнездо пещерами — это было не что иное, как остатки старых мерканийских городов, давно покинутых обитателями. Ох, как рассердились бы гордые гномы, скажи им кто-нибудь, для кого станет однажды пристанищем их дом! Когда Тальнар думал об этом, то на его лице появлялась кривая унылая улыбка. Многое из того, что прежде казалось немыслимым, однажды вполне может стать очень даже реальным — в этом он за последние месяцы убеждался не раз. Мог ли он предположить в июле прошлого года, что совсем скоро станет оборотнем, собственноручно убьёт отца и узнает вкус человеческой крови?

Путешествие сюда осталось в его памяти чередой коротких зимних дней, в которые он и другие, коченея от холода, быстро шли по мёрзлым лесам, нещадно подгоняемые не столько матёрыми оборотнями, сколько жестокими морозами и страхом перед охотниками. Вскоре они миновали леса и вышли к заснеженным лугам, где гулял прохладный ветер, а затем воздух стал быстро теплеть. Луга стали степью, деревья исчезли, и как-то утром незадолго до Нового Года Тальнар, проснувшись рано-рано, увидел далеко на юге, куда они шли, зубчатую гряду — Клыкастые горы.

В эту ночь они остановились у подножия древнего кургана. На его округлой вершине стоял огромный монумент в виде овального камня-монолита, на котором было грубо высечено изображение воина с длинным мечом — один из «Воющих камней», так их называли. Тальнар очень скоро узнал, почему: на уровне рта, сердца и живота «воина» в камне были просверлены круглые отверстия, пронзающие насквозь весь камень, и степные ветра, дуя в них, производили звук, напоминающий не то вой, не то монотонное гудение. Сейчас, зимой, ветра были особенно жестоки, и тоскливый вой статуй, постоянно слышавшийся из степи, казался Тальнару чем-то вроде мрачного приветствия.

Здесь было уже не так холодно — Тальнар давно перестал заматывать тряпками лицо и ноги, да и свою тяжёлую куртку, превратившуюся в лохмотья, уже не носил. Снег, конечно, был и здесь — ночами степь под его тонким сверкающим слоем издавала слабое серебристое свечение. И так красивы были эти ночи, с раскинувшимися над серебряной землёй бархатными чёрными небесами, что Тальнар отнял много времени у сна, любуясь ими, как ребёнок.