Шерри Джонс - Четыре сестры-королевы

• Название: Четыре сестры-королевы
• Автор: Шерри Джонс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70936-6

Среди душистых трав и ярких цветов Прованса под тщательным надзором честолюбивой матери растут четыре девочки – Маргарита, Элеонора, Санча и Беатриса. Их пророчат в королевы, ведь только в силах сестер прекратить жестокие феодальные войны. Брак Маргариты с молодым Людовиком IX сделает ее королевой Франции, а Элеонора, обручившись с Генрихом III, станет правительницей Англии. Застенчивая Санча и своенравная Беатриса выйдут замуж за знатных феодалов, которые тоже должны стать королями. Казалось бы, в Европе наконец воцарится мир. Но соперничество, любовь к супругам и амбиции родственников не дадут сестрам заключить долгожданный альянс…

---

Гийом встает:

– Да, я обедал с ним две недели назад, мой господин. А неделей раньше – с римским папой. Мне доставит величайшее удовольствие поделиться с вами своими догадками…

– Да, конечно, вы должны поговорить с моей матерью. – Людовик обращается к Маргарите: – Что же, поедем в Санс, дорогая? Мама ждет, чтобы принять вас там.

Он берет ее руку и, наклонившись, целует воздух над ней.

У Маргариты по коже пробегают мурашки, словно он коснулся ее губами. Король поворачивается и шагает к своей лошади, братья следуют за ним. Дядя Томас рядом с племянницей поднимает брови, а Гийом пожимает плечами.

– Королю не до политики, – говорит он, вместе с братом сопровождая Маргариту обратно к карете. – И кто упрекнет его в этом? Завтра у него свадьба.

– Он очарован своей невестой, – подмигивает Томас. – Как и все мужчины в его окружении. Ты заметила, Марго, как они уставились на тебя?

– А ведь на тебе даже нет золотого наряда, – поддакивает Гийом.

У Маргариты болят ноги после долгой поездки в карете. Ей хочется пройтись, но, конечно же, нельзя, потому что собравшаяся вдоль дороги толпа засосет и проглотит ее. Ей хочется уклониться от протянутых рук, но улыбки и приветственные крики удерживают у окна кареты.

– Vive la reine![10]

Ее руки покрываются гусиной кожей.

– Vive la reine Marguerite![11]

Она отваживается помахать рукой, не зная, как отвечать этим франкам, бедным крестьянам, босым и грязным, в грубых одежках, только что с полевых работ. Какая-то девочка протягивает ей пучок полевых цветов; Маргарита прижимает их к носу, словно душистые розы. Она посылает воздушный поцелуй в ответ; толпа одобрительно кричит. Стоя так близко, не могут ли эти люди услышать ее мысли? От пыльцы щекотно в носу, однако Маргарита боится чихнуть на толпу.

По мере приближения к городу дорога становится все более разбитой. Люди толпятся на мосту, мешая про-ехать карете. Временами она вообще останавливается, и тогда руки дотягиваются до окна.

– Как они вас любят! Вот-вот разорвут, – говорит Эме.

Маргарита поднимает руки, касается пальцев и ладоней, принимает благословения и добрые пожелания.

– Какая хорошенькая! Красивые наследники будут у них с королем.

– Ш-ш-ш! Не говори так о нашей королеве.

– Видишь? Ты заставил ее покраснеть.

В давке шпили Сансского собора скрылись из виду, но звуки труб возвещают, что он никуда не делся. Временами Маргаритин пульс начинает отбивать барабанную дробь. Так много зависит от ее успеха здесь. Если не удастся остановить Тулуза, ее семья может погибнуть – а с ней и Прованс под властью жадного тирана, и ее народ и ее земли будут растерзаны, как лань, настигнутая гончими псами.

Карета проезжает под нависающими этажами высоких домов, которые заслоняют последний свет уже клонящегося к вечеру дня, но это не важно: зажженные свечи на стенах освещают путь и красные, зеленые и синие флаги и гирлянды благоухающих цветов на окнах и дверях.

– Vive la reine! – по-прежнему кричит толпа, но крики затихают, когда рваные и потертые одежды крестьян и линялая холстина ремесленников сменяется ярким шелком, бархатом и мехами, золотыми пуговицами, сверкающими драгоценностями. Это французские бароны со своими семьями, слишком благородные, чтобы кричать, слишком чопорные, чтобы выражать чувства чем-то кроме улыбок и махания рукой – если вообще что-то выражать. По крайней мере, один из них не улыбается и не машет рукой, а только смотрит на невесту с презрением на своем мягком, почти женственном лице. Это Тулуз.

Маргарита ныряет за занавеску. Зачем он приехал в Париж? Не поздравить же ее, не склониться завтра перед ней, когда она наденет корону? Каковы бы ни были его намерения, они не сулят Провансу ничего хорошего.

Карета останавливается у собора. Мириады свечей и факелов освещают праздничную картину: лошади едят рассыпанный по траве овес, одетые в шелка мужчины и женщины пьют вино под навесами ветвей и листьев; собор, его взметнувшиеся в небо шпили, его огромное розовое окно, выходящее на статуи святых, выстроившиеся по пути к дверям. В воздухе повис аромат духов, запах конского навоза и горящего сала. Смех и музыка сливаются в сложном танце под восходящими звездами; плачет какой-то малыш, ржут и всхрапывают лошади. Дядя Гийом открывает дверь кареты и выпускает Маргариту. Эме протягивает ей мантию, и она заворачивается в нее. Воздух прохладен для мая – здесь не Прованс.

Улыбка короля заставляет ее забыть о холоде. Положив руку на сгиб его локтя, прежде чем вступить в белый дворец рядом с собором, Маргарита проходит сквозь мешанину лиц – доброжелательных, любопытных, равнодушных, угрюмых. Это, говорит король, апартаменты архиепископа, предоставленные им в распоряжение новобрачных.

Поднявшись по ступеням, они входят в освещенную лампами залу. На стене гобелен с красно-золотым узором и шафранным шестиугольником из Утремера[12]; еще одно изображение распятого Христа со сверкающими, как алмазы, слезами на щеках. На полу – красно-синий ковер. На окнах – зеленые бархатные шторы. Вокруг блестит золото, в воздухе запах сандала. Маргарита улавливает и легкий аромат апельсина. Роскошь убаюкивает, как кот на коленях. У ее отца никогда не было такого великолепия.

– Вот моя мать, – шепчет Людовик, словно в соборе.

Маргарита жмурится, приводя в порядок чувства: мерцающий свет, звуки виолы – и на красном бархатном троне женщина с белым, как снег, лицом. Когда к Марго возвращается зрение, она движется через зал преклонить колени у ног Бланки Кастильской, легендарной Белой Королевы.

Та протягивает руку, дозволяя поцеловать массивный золотой перстень.

– Для меня большая честь, госпожа. – Дрожащей рукой Маргарита касается холодных пальцев. – Мы часто поминаем вас добрыми словами у меня дома в Провансе.

Бланка Кастильская неделикатно фыркает и отводит взгляд в сторону, словно скучая. Людовик помогает Маргарите подняться.

– Твой дом теперь во Франции. – В голосе королевы-матери слышится холод, как в ночном воздухе. – А твой народ – народ Франции.

Маргарита старается не смотреть на нее в упор. И это та женщина, о красоте которой поют трубадуры? Ее подбритая линия волос подчеркивает уступом выпирающий над глазами лоб. Белила, покрывающие лицо и шею, делают ее действительно Белой Королевой.

Маргарита прокашливается:

– И как королева, я лишь надеюсь, что смогу послужить французскому народу так же, как служили вы.

– Месье де Флажи говорил мне, что ты хорошая девочка. – Голос Белой Королевы смягчился. – Теперь я вижу, что он был прав. Мы будем друзьями.

– Это моя горячая мечта.

Ее серо-голубые, «меховые» глаза, много раз воспетые, осматривают Маргариту с головы до ног и снова до головы, как в свое время глаза месье де Флажи, но без его похотливости.

– Беда в том, ma chère, что ты не похожа на француженку. Твоя кожа загорела, как у крестьян. Гуляла на солнце по южным полям? Твои волосы очень некрасиво наползают на лоб, а твое платье выглядит тонким и слишком ярким. Ты напоминаешь мне один из тех вульгарных цветков, что растут на юге, или простую служанку, расхаживающую в платье своей госпожи.

– Да, мадам. – Лицо Маргариты вспыхивает.

– Но эти маленькие недостатки быстро лечатся. Я пришлю кого-нибудь утром, до брачной церемонии, выщипать тебе лоб и помочь с макияжем. Я также дам тебе свадебное платье, поскольку уверена: те, что ты привезла, не годятся.

Снаружи слышатся крики:

– Где наша новая королева? Мы хотим видеть королеву!

Улыбка королевы-матери гаснет.

– Пока все. Людовик, мой дорогой, – ее голос становится ласковым, – тебя ждут. Ступай, представь твою маленькую женушку народу, а потом отправь ее отдохнуть. Я подожду тебя здесь, милый. Нам нужно обсудить дела королевства.

– Да, мама.

Король целует руку матери, затем предлагает руку молодой жене. Когда они уже собираются уйти, Маргарита вспоминает о своих дядях, ждущих в дверях, когда их представят. Она снова обращается к Белой Королеве:

– Мадам, могу я представить вам моих наставников, дядю Гийома и Томаса Савойских? Они пришли засвидетельствовать вам свое почтение.

Белая Королева тяжело вздыхает, словно утомленная коротким визитом Маргариты.

– Не сегодня. Завтра. На сегодня мне хватит деревенщины.

На глазах Маргариты выступают слезы:

– Да, мадам.

Когда они уже двинулись к выходу, королева окликает ее:

– Можешь звать меня «мама». У меня лишь одна дочь, и она еще глупенький ребенок. Мне может доставить удовольствие иметь в хозяйстве девушку, у которой есть что-то в голове.

– Да, мама, – говорит Маргарита. И выходит из зала со своим мужем, королем. Ее чувства вьются, как пчелы вокруг «вульгарного цветка».

* * *

Когда они выходят наружу, звучат радостные крики; грянула музыка. Жонглеры крутят горящие факелы; в руке Маргариты оказывается золотой кубок, наполненный до краев вином. Король ведет ее под сень раскидистого дуба, восходит вместе с ней на обставленный свечами помост – их свет отражается на золотой кольчуге, отчего кажется, что она горит.