Наум Синдаловский - На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии

• Название: На языке улиц. Рассказы о петербургской фразеологии
• Автор: Наум Синдаловский
• Издательство: ЗАО Издательство Центрполиграф
• Жанр: Фольклор
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02314-8

В новой книге Наума Синдаловского собраны пословицы, поговорки, каламбуры, чье появление связано с Петербургом. Некоторые из них восходят к первым годам существования города, но бытуют в речи петербуржцев и по сей день. Фольклор предлагает нам свою историю города и его жителей, в которой политические и культурные события соседствуют с деталями повседневного быта. Равно актуальные для фольклора, они с разных сторон характеризуют несколько эпох развития государства и массового сознания.

---

Но и это еще не все. Казалось, природа попыталась сделать последнее предупреждение одинокому безумцу, вознамерившемуся основать в устье Невы новый город. В августе 1703 года на Петербург обрушилось страшное по тем временам наводнение. Воды Невы поднялись на 2 метра над уровнем ординара. Практически весь город был затоплен. Но ужас случившегося состоял даже не в этом. О том, что наводнение неизбежно, знали. Но в августе?! Такого старожилы не помнили. В августе наводнений быть не должно. Это можно было расценить только как Божий знак, предупреждение. Заговорили о конце Петербурга, о его гибели от воды. В фольклоре это выкристаллизовалось в первую петербургскую пословицу.

Ее появление традиция связывает с именем шута Балакирева. Рассказывают, как однажды Петр I спросил у своего шута: «Ну-ка, умник, скажи, что говорит народ о новой столице?» — «Царь-государь, — отвечает Балакирев, — народ говорит: с одной стороны море, с другой горе, с третьей — мох, а с четвертой — ох!» Царь закричал: «Ложись!!» И тут же наказал его дубинкой, приговаривая с каждым ударом: «Вот тебе море, вот тебе горе, вот тебе мох, а вот тебе и ох!» Отсюда было совсем недалеко до канонического варианта: «Жди горя с моря, беды от воды».

Жить бы на Фонтанке, но с видом на Манхэттен

В первые годы существования Петербурга, как, впрочем, и в допетровские времена, Фонтанка называлась Безымянным ериком. Ериками, то есть речными протоками, образовавшимися при разливе, назывались многие небольшие речки, вытекающие из одной большой реки и в нее же впадающие. Как известно, Фонтанка берет свое начало в Неве, у Прачечного моста, пересекает город с севера на юго-запад и впадает в Неву почти у самого ее устья. После того как через Безымянный ерик были перекинуты трубы, питавшие водой из Лиговского канала фонтаны Летнего сада, речку стали называть ее современным именем. С 1737 года это имя становится официальным. Но уже во второй половине XVIII века в фольклоре наряду с просторечным: «Фонталка», появляется параллельное название: «Малая Нева».

Вид на Фонтанку в Петербурге. Неизвестный художник. Первая половина XIX в.

Надо сказать, что одним из самых любимых объектов городского фольклора Фонтанка оставалась на протяжении всей истории Петербурга. Широко известны за пределами Петербурга знаменитые частушки о незадачливом «Чижике-пыжике», как называли в Петербурге кадетов Училища правоведения за форменные мундиры желто-зеленого цвета:

Чижик-пыжик, где ты был? —
На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Зашумело в голове.

Судьба одного из подгулявших воспитанников Училища правоведения до сих пор волнует городской фольклор. Правда, теперь уже в связи с экологическими проблемами:

Чижик-пыжик вместо пьянки
Выпил воду из Фонтанки.
Видно, градусы не те:
Зашумело в животе.

Чижик-пыжик после пьянки
Похмелился из Фонтанки.
Откачали эту птицу
Только в Боткинской больнице.

Значительное место уделено Фонтанке и в петербургской фразеологии: «С тобой спорить только у Фонтанки», «Ну и ты не дешевле Фонтанки», «На Фонтанке треснул лед — в гости корюшка плывет». А в одной из пословиц заключена петербургская формула вечной интеллигентской душевной раздвоенности, когда и Петербург дорог до слез, и унестись хотелось бы куда-то, где деревья более аккуратно подстрижены и газоны менее вытоптаны, да и сам Петербург мог бы быть другим, более благоустроенным и приспособленным для человека. Короче: «Жить бы на Фонтанке, но… с видом на Манхэттен». Впрочем, ностальгирующие по родине выходцы из Петербурга, в разное время и по разным причинам переселившиеся на постоянное место жительства в Америку, охотно пользуются другим вариантом той же самой поговорки: «Жить бы на Манхэттене, но… с видом на Фонтанку».

Жоржик Борман — нос оторван

Такая озорная дразнилка, героем которой был знаменитый владелец шоколадной фабрики Жорж Борман, до революции была весьма популярна среди питерских мальчишек. Георгий (Жорж) Григорьевич Борман родился в 1837 году. Он был потомственным почетным гражданином Петербурга и учился кондитерскому делу в Германии, куда специально для этого послал его отец. По возвращении в Россию Борман расширил шоколадное производство и открыл целую сеть специализированных кондитерских магазинов. Их адреса были хорошо известны петербуржцам. Магазины Бормана были на Невском, Английском и Забалканском проспектах, в Финском переулке и на Садовой улице, в Чернышевом переулке и в других самых многолюдных местах старого Петербурга.

На шоколадной фабрике Ж. Бормана в Санкт-Петербурге

Известность Бормана, равно как и продукции его фабрики, стремительно росла. Его шоколад пользовался неизменным спросом и был самым любимым лакомством детворы. С владельцем фабрики петербургские дети расплатились более чем сполна. Реклама его сладкого продукта звучала в каждом дворе: «Жоржик Борман нос оторван», — дразнили друг друга дети. И даже дразнилка: «Жорж Бормáн наср… в карман», вероятно, родившаяся от ощущения расплавившихся в карманах шоколадных плиток, выглядела как высший знак качества.

Шоколадная фабрика Жоржа Бормана находилась на Английском проспекте, 14, а рядом стоял особняк, в котором располагалось правление фабрики. В народе этот дом получил несколько названий, сохранившихся в арсенале городского фольклора до сих пор. Его называли: «Домик братьев Гримм», «Сладкий домик», «Шоколадный», «Кофейный».

После революции фабрика «Жорж Борман» была национализирована и на ее базе создана кондитерская фабрика имени Н. К. Крупской (ныне «Петроконф»), Дальнейшая судьба Г. Г. Бормана, в том числе и дата его смерти, неизвестны.

ЗамКом По МорДе

Эта блестящая и выразительная аббревиатура появилась благодаря видному революционному деятелю Ларисе Михайловне Рейснер. Ее мать была писательницей, отец — известным юристом, профессором Университета. Она рано увлеклась революционными идеями. Пробовала писать. Однако в литературных кругах серьезным успехом не пользовалась. Например, известный поэт и переводчик М. Л. Лозинский отзывался о Рейснер, как о «завиральном человеке». «Это Ноздрев в юбке. Она страшно врет и она глупая», — говорил он.

Сразу после октябрьского переворота 1917 года в революционном Петрограде родилась легенда о том историческом выстреле крейсера «Аврора», который возвестил всему миру о начале новой эры в истории человечества. Будто бы на крейсер, в сопровождении отряда красных моряков, «взошла женщина невероятной, нечеловеческой красоты, огромного роста, с косами вокруг головы. Лицо бледное. Ни кровинки. Словно ожившая статуя». Она будто бы и распорядилась дать залп из корабельной пушки. Моряки крейсера молча переглянулись: женщина на корабле — плохая примета, но команде подчинились и выстрел произвели.

Говорили, что это была Лариса Рейснер, писательница, вступившая в партию большевиков сразу после революции. Среди товарищей ее называли: «Муза революции». Решительная и непримиримая красавица, ставшая во время Гражданской войны политработником Красной армии, она была женой комиссара по морским делам России Федора Раскольникова. В народе ее считали заместительницей комиссара по морским делам, навеки наградив Ларису Михайловну исключительно колоритной аббревиатурой: «ЗамКом По МорДе».

Зашушарить

Шушары — это ближайший к южной границе Петербурга поселок городского типа. Его современное название происходит от имени финской деревушки Суосаари, что значит «болотистый остров» (suo — болото, saari — остров). Со старинным поселком связана современная легенда о том, как родилось имя знаменитого сказочного персонажа — крысы Шушары. В 1923 году советскому правительству удалось уговорить вернуться на родину писателя Алексея Николаевича Толстого, с 1918 года находившегося в эмиграции. «Красный граф», как его тут же окрестили в России, с 1928 года жил в Детском Селе и обладал всеми привилегиями любимца советской власти, в том числе и личным автомобилем, что по тем временам было редкостью. Живя в пригороде, писатель постоянно ездил к своим ленинградским друзьям и знакомым на собственной машине. И, как назло, постоянно и надолго застревал перед опущенным шлагбаумом у железнодорожного переезда на станции Шушары. Избалованный судьбой писатель нервничал, негодовал, протестовал, но ничего не мог поделать с такой фатальной задержкой. Однажды он решил раз и навсегда заклеймить и опозорить это злосчастное место. Говорят, именно здесь, у шушарского шлагбаума, он придумал крысе из «Золотого ключика» имя Шушара.