Владимир Одоевский - 365 лучших сказок мира

• Название: 365 лучших сказок мира
• Автор: Владимир Одоевский
• Издательство: Литагент «Стрельбицький»f65c9039-6c80-11e2-b4f5-002590591dd6
• Жанр: Сказка

Перед вами уникальный сборник «365 лучших сказок мира», благодаря которому каждый день в году может стать сказочным! В книгу вошли сказки, на которых выросло и познало мир не одно поколение детей. Вы найдете здесь народные сказки из разных уголков мира, а также произведения Р. Киплинга, В. Гауфа, А. Афанасьева, Л. Чарской и многих других. Поучительные и забавные, трогательные и яркие сказочные истории станут настоящим кладезем знаний и подарят удовольствие как взрослым, так и детям. А совместное ежедневное чтение этой книги, возможно, станет вашей хорошей семейной традицией.

---

– Почтенный отец! Что возможно выше счастья быть твоим сыном, что благороднее богатства твоей милости?

Я выбираю ящичек, на который указывает надпись: «счастье и богатство»!

– Мы после узнаем, правильно ли ты выбрал. Пока сядь там на подушку к мединскому паше! – сказал султан и дал знак своим рабам.

Ввели Омара. Его взгляд был мрачен, выражение лица печально, и его вид возбуждал среди присутствовавших всеобщее участие. Он бросился перед троном ниц и спросил о воле султана.

Султан объявил ему, что он должен выбрать один из ящичков. Омар встал и подошел к столу.

Он внимательно прочел обе надписи и сказал:

– Последние дни научили меня, как ненадежно счастье, как преходяще богатство; но они меня научили также, что в груди храброго живет несокрушимое благо, честь и что светлая звезда славы не заходит вместе со счастьем. Хотя бы мне суждено было отказаться от короны, жребий брошен – «честь и слава», я выбираю вас!

Он положил руку на выбранный им ящичек, а султан велел ему остановиться и дал знак Лабакану подойти к своему столу. Лабакан тоже положил руку на свой ящичек.

Султан велел принести сосуд с водой из священного колодца Земзем в Мекке, вымыл руки для молитвы, обратил лицо к востоку, бросился ниц и стал молиться:

– Бог моих отцов! Ты уже веками хранил наш род чистым и незапятнанным! Не допусти недостойного опозорить имя абассидов, [125]в этот час испытания не оставь своей помощью моего истинного сына!

Султан поднялся и опять взошел на трон. Всеобщее ожидание сковало присутствовавших, они едва смели дышать. Было бы слышно, как идет по залу мышка, в таком безмолвном напряжении были все; самые задние вытягивали шеи, чтобы через передних посмотреть на ящички.

Теперь султан сказал:

– Откройте ящички! – И ящички, которые прежде не могла открыть никакая сила, открылись сами.

В ящичке, выбранном Омаром, на бархатной подушечке лежала маленькая золотая корона и скипетр; в ящичке Лабакана – большая игла и немного ниток. Султан велел обоим поднести свои ящички к нему. Он взял коронку из ящика в руку, и удивительно было смотреть: когда он взял ее, она стала делаться больше и больше, пока не достигла величины настоящей короны. Он возложил корону на голову своему сыну Омару, который стал перед ним на колени, поцеловал его в лоб и велел ему сесть по правую руку. Обратившись к Лабакану, он сказал:

– Старая пословица говорит, что сапожник должен оставаться при своей колодке! Очевидно, и тебе суждено оставаться при своей игле. Хотя ты не заслужил моей милости, но за тебя просил один человек, которому я сегодня ни в чем не могу отказать. Поэтому дарю тебе твою жалкую жизнь, но если хочешь от меня доброго совета, то поспеши уйти из моей страны!

Пристыженный, уничтоженный на месте, бедный портной-подмастерье не мог ничего возразить. Он бросился ниц перед принцем, и слезы выступили у него из глаз.

– Сможете ли вы когда-нибудь простить меня, принц? – сказал он.

– Верность к другу, великодушие к врагу – гордость абассида! – отвечал принц, поднимая его. – Ступай с миром!

– О, ты мой истинный сын! – воскликнул растроганный старый султан и упал на грудь сына.

Эмиры, паши и все вельможи государства встали со своих мест и воскликнули:

– Да здравствует новый царский сын!

Среди всеобщего ликования Лабакан, со своим ящичком под мышкой, выскользнул из зала.

Он пошел вниз, в конюшни султана, взнуздал своего коня Мурву и выехал за ворота по направлению к Александрии. Вся его жизнь принцем показалась ему сном, и только великолепный ящичек, богато украшенный жемчугом и алмазами, напоминал ему, что это был не сон.

Когда он наконец опять прибыл в Александрию, он подъехал к дому своего старого мастера, слез, привязал конька у двери и вошел в мастерскую. Мастер, не сразу узнавший его, засуетился и спросил, чем может служить ему. Посмотрев же на гостя ближе и узнав своего старого Лабакана, он позвал подмастерьев и учеников, и все как бешеные бросились на бедного Лабакана, не ожидавшего такой встречи, стали бить и толкать его утюгом и аршином, колоть иголками и щипать острыми ножницами, пока он в изнеможении не упал на кучу старого платья.

Когда он так лежал, мастер стал делать ему выговор за украденную одежду. Напрасно Лабакан уверял, что он только для того и вернулся, чтобы все возместить ему, напрасно предлагал тройное вознаграждение за убытки, – мастер и подмастерья опять накинулись на него, порядком поколотили и вышвырнули за дверь. Избитый и в лохмотьях, Лабакан сел на коня Мурву и поехал в караван-сарай. Там он приклонил свою усталую, разбитую голову и предался размышлениям о земных страданиях, о заслуге, так часто не признаваемой, и о ничтожестве и непрочности всех благ. Он заснул с решением отказаться от всякого величия и сделаться честным гражданином.

На другой день он не раскаялся в своем решении, потому что, по-видимому, тяжелые руки мастера и его подмастерьев выбили из него всякое величие.

Он продал свой ящичек за высокую цену торговцу драгоценными камнями, купил себе дом и устроил мастерскую для своего ремесла. Когда он все хорошо устроил и даже повесил перед своим окном вывеску с надписью «Портной Лабакан», он сел и найденными в ящичке иглой и нитками стал чинить кафтан, который ему так ужасно изорвал его мастер. Его отозвали от этого занятия, а когда он опять хотел сесть за работу – какое странное явление представилось ему! Игла, никем не направляемая, усердно продолжала шить; она делала столь тонкие, красивые стежки, каких не делал даже Лабакан в свои самые вдохновенные минуты.

Право, даже ничтожнейший подарок доброй феи полезен и имеет большую цену! Но этот подарок имел еще другую цену: кусочек ниток никогда не выходил, как бы прилежна ни была игла.

Лабакан приобрел много заказчиков и скоро стал самым известным портным в окружности. Он кроил одежду, делал на ней своей иглой первый стежок, и игла тотчас же безостановочно работала дальше, пока одежда не была готова. Скоро мастер Лабакан имел заказчиком весь город, потому что работал прекрасно и необыкновенно дешево. Только над одним жители Александрии покачивали головой, – что он работает совсем без подмастерьев и при запертых дверях.

Так исполнилось изречение ящичка, обещавшее счастье и богатство. Счастье и богатство, хотя и в скромной мере, сопровождали доброго портного, и когда он слышал о славе молодого султана Омара, которая была у всех на устах, когда он слышал, что этот храбрый султан – гордость и любовь своего народа и ужас своих врагов, тогда прежний принц думал про себя: «Однако лучше, что я остался портным, ведь добиваться чести и славы очень опасная вещь».

Так жил Лабакан, довольный собой, уважаемый своими согражданами, и если со временем игла не потеряла своей силы, то она еще и теперь шьет вечными нитками доброй феи Адользаиды.

С восходом солнца караван выступил и скоро пришел в Биркет эль-Гад, или Источник Паломников, откуда до Каира было только три часа пути. В это время караван ожидали, и скоро купцы с радостью увидели, что навстречу им идут их друзья из Каира. Они въехали в город через ворота Бебель Фальх, потому что въезжать через эти ворота, если ехать из Мекки, считается счастливым предзнаменованием, так как через них проехал Пророк.

На площади четверо турецких купцов простились с незнакомцем и греческим купцом Цалейкосом и пошли со своими друзьями домой. А Цалейкос указал незнакомцу хороший караван-сарай и пригласил его пообедать с ним. Незнакомец согласился и обещал явиться, как только переоденется.

Грек сделал все приготовления, чтобы хорошенько угостить незнакомца, которого во время путешествия он полюбил. Когда кушанья и напитки были расставлены в надлежащем порядке, он сел ожидать своего гостя.

Он услыхал, как незнакомец медленными и тяжелыми шагами поднимался по коридору, который вел к его комнате, и встал, чтобы радушно встретить и поприветствовать его у порога, но открыв дверь он в ужасе отступил назад, потому что перед ним предстал страшный Красный Плащ. Он еще раз бросил на него взгляд, – это был не обман: та же высокая, повелительная фигура и маска, из-под которой на него сверкали темные глаза; красный плащ с золотым шитьем был уж слишком хорошо знаком ему по самым ужаснейшим часам его жизни.

В груди Цалейкоса заволновались противоречивые чувства. Он давно примирился с этим образом своих воспоминаний и простил ему, но его вид опять растерзал все его раны. Все те мучительные часы страха смерти и та скорбь, которая отравила расцвет его жизни, мгновенно пронеслись в его душе.

– Чего ты хочешь, ужасный человек? – воскликнул грек, когда привидение все еще неподвижно стояло на пороге. – Уйди скорей отсюда, чтобы мне не проклинать тебя!