Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

• Название: Остап Бендер в Крыму
• Автор: Анатолий Вилинович
• Жанр: Современная проза

Автор — член Международной ассоциации писателей, кинодраматург, журналист; киевлянин; писательской деятельностью занимается с 1983 года. Роман «Остап Бендер в Крыму» является продолжением предыдущей книги А. Вилиновича «Дальнейшие похождения Остапа Бендера», вышедшей в 1997 году. Герой великих писателей Ильфа и Петрова, возвращённый к жизни произведениями Вилиновича, после неудавшегося перехода румынской границы полон сил и идей. Новая авантюра гениального Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей касается поиска сокровищ, спрятанных хозяйкой Воронцовского дворца графиней Воронцовой-Дашковой накануне её бегства из Крыма. Великий комбинатор бесстрашно ведёт своих верных компаньонов Балаганова и Козлевича захватывающими дух путями к магическому сиянию драгоценностей. Для широкой аудитории читателей.

---

— Может, похожа, но только не она. Уверяю вас… — приложил руку к груди Крокос.

— Как же, не она, — усмехнулся начальник ОПТУ, — когда ее тут же опознала игуменья этого монастыря.

— Ну это еще не все… — затоптался на месте греческий капитан. — Я ее купил у матроса…

— У какого матроса, капитан Крокос? — с усмешкой взглянул на него Желез-нов.

— Ну… я представлю его, как свидетеля, на суде…

— Что же, это ваше законное право.

— Честь имею, господин начальник, — взялся за ручку двери капитан задержанной шхуны.

— До свидания, господин Крокос, — Железнов проводил моряка до выхода из кабинета.

В комнате флигеля, которую снимала у Коростылевой Любка, была вечеринка. За столом, заставленным тарелками и бутылками, сидели Барсуков, Любка и Сопов. В руках Барсукова была колода карт, которую он перебирал с ловкостью опытного игрока. Сопов держал гитару, струны которой под его пальцами издавали лирические аккорды романса. Открылась дверь, и Коростылева ввела в комнату Богданову. Девушка со смущением на лице остановилась у входа, глядя на сидящих за столом.

— Ну вот и она, постоялка моя новая… Любите и жалуйте ее, аисты, — подтолкнула Богданову хозяйка.

— С ума сойти — какой красоты женщина! — воскликнул Барсуков.

— Чисто русская красота, — промолвил Сопов.

— Девочка, идите к нам, — протянул к ней руки Барсуков. Любка встала и ревниво произнесла:

— Замяукали коты, глядя на сало, — пододвинула гостье стул. — Садись, ее Кирой зовут, чтобы знали.

Кира робко опустилась на стул. Коростылева присела к столу тоже. Барсуков пристально продолжал рассматривать Киру, затем сказал:

— Ешь, пей, дитя мое, смотри, как мы живем… — Затем повернул голову к Сопову. — Так что, Яша, не хочешь? — затрещал он колодой карт.

— Он не хочет, не хочет с тобой играть, Вадим, — сердито проговорила Любка. — Ну-ка, Яшенька, ударь по струнам.

Сопов рванул струны и запел высоким тенором.

— Любка, я не на валюту, — зло бросил Барсуков. — Плевал я на нее! Любка прижалась к нему и промурлыкала нежно-просительно:

— Вадя, все равно не надо играть… Барсуков отстранил Любку, говоря:

— Нет, я хочу играть на выстрел! — и повторил: — Играю на выстрел!

Сопов умолк, оборвав аккорд. Некоторое время смотрел на Барсукова и ответил:

— Хорошо. Ставлю свою жизнь. Мечи, Вадим. Кира обвела взглядом обоих и сказала:

— Пригласили меня, а сами будете играть в карты? Лучше выпьем, а? Барсуков швырнул колоду и взял стакан:

— Твои уста, девочка, истину глаголят!

Сопов налил Кире, всем, хотел налить себе и отметил:

— Ну вот, вина ни капли, это же свинство, господа!..

Барсуков, держа свой наполненный стакан, взглянул на хозяйку и приказал:

— Бабка, дуй к татарину… — бросил пачку денег, — и парусом вино сюда, старуха, ну!..

— Ох, господи, да неужто попили мало… — взяла деньги та и, выходя: — Прости мя… Вот аисты…

Барсуков снова уставился на Киру, затем спросил:

— Ты кто, девочка?

— Никто… — улыбнулась та, отпивая вино.

— Чем занимаешься? — сделав глоток вина, спросил Барсуков.

— Служу в порту.

— Это хорошо, девочка, хорошо… — взглянул он многозначительно на своего дружка. — Нужное дело, а?

Сопов кивнул и ответил:

— Еще как! А чья ты, красавица? — спросил он.

Кира снова отпила вина из стакана и, смеясь, ответила: — А ничья… Барсуков придвинулся к девушке и наставительно зашептал:

— Живи, дитя мое, живи всеми силами души… Твое счастье, что познакомилась с нами. Не бойся, никто не обезобразит любовью твою юность… Свободный не любит и не требует любви…

— И от меня тоже? — обиженно спросила Любка.

— Помолчи! — выпил залпом. — Отелло — это средневековый костер, инквизиция, дьявольская гримаса… Ромео и Юлия… О, я знаю, ты тайно вздыхаешь по ним… Это старый хлам… Мы ломаем сверху донизу все…

— Кто это мы? — спросила Кира.

Барсуков поводил хмельным взглядом по девушке и сказал:

— Ты слушай, девочка, слушай, не перебивай. Мы сожжем все книги, разрушим музеи… Нужно, чтобы человек забыл тысячелетия. Свобода в одном: священная анархия… великий фейерверк страстей. Нет! Любви, покоя не жди, девочка… Я освобожу тебя… Я разорву на тебе цепи невинности…

— Вадим! — вскричала Любка ревниво.

— Я дам тебе все, что ты придумаешь, между двумя твоими объятиями… — продолжал тот, не обращая внимания на возглас своей любовницы. — Проси, сейчас проси… Быть может, завтра будет поздно.

Любка уже более спокойно и просительно потянулась к Барсукову:

— Вадим, ты мучаешь девушку, которая совсем не понимает, о чем ты говоришь.

Барсуков вскочил и грохнул кулаком по столу и вскричал:

— Любка, застрелю! Коснись только пальцем этой женщины!

Вошла Коростылева с бутылками в руках, поставила их на стол и нагнулась к Барсукову:

— Милок, там тебя какой-то беспризорник добивается. Барсуков вскочил:

– Іде он?

— Под акацией дожидается, аист.

— Яшка, кончай гулять… — он быстро направился к выходу, остановился и сказал Кире: — Пардон, мадемуазель, дела долга призывают.

Сопов уже встал, оправил одежду и пошел за Барсуковым.

— Ну, вот, а говорили… — обиженно протянула Кира. Барсуков обернулся, вернулся и галантно поцеловал руку Кире:

— До скорого свидания, девочка… Взглянул на свою любовницу и строго ей:

— Любка, смотри мне!..

— Да, уж смотрю… — усмехнулась она.

— Ох, господи, пора и мне на покой, милашки, — встала Коростылева. — Загулялась я тут сегодня… — сказала она, когда Барсуков и Сопов вышли. Она перекрестилась на иконку в углу и вышла из комнаты.

— Ну, и я пойду, на работу завтра рано… — встала и Кира.

— Да, куда ты, посиди еще. Сейчас выпьем… — налила вина в стаканы Любка. — Эх, жизнь наша сучья… — Выпила свой стакан залпом.

Сделав глоток, Кира спросила:

— Ты что же, нигде не работаешь?

— А зачем? — хохотнула та. — У меня Вадим есть, девушка. — И добавила: — Пока есть…

— Почему «пока»?

— Ты думаешь, я у него одна? И в тебя вот, вижу, втюрился он. Иди знай, что у него на уме… Может, меня и бросит.

— Поверь, я не хотела… Ты сама уговорила меня прийти. А мне так не хотелось, так не хотелось, как чувствовала…

— Да ты, как ты. Какой тебе упрек тут. Но все же… — усмехнулась Любка и замолчала.

— Что «все же»? — немного выждала, затем спросила Кира. Любка снова выпила, качнула головой и со вздохом ответила:

— Да, разве тебе все объяснишь вот так сразу, разве ты все поймешь…

— А кто он, Вадим этот?

— Он? — взглянула на девушку Любка и негромко промолвила: — Он большой и страшный человек. Очень… Эх…

— А с ним тот, тоже такой?

— Яшка? Одной масти и из одной колоды. Во всех делах правая рука Вадима. Кира помолчала, затем спросила:

— В каких же делах они сейчас могут быть, Люба? Карточки, трудное время, работаешь только ради хлеба куска…

— Приживешься если, то сама узнаешь то, что тебе знать будет положено…

— Наверное, и фамилия у твоего Вадима аристократическая, — мечтательно проговорила Богданова.

— Фамилия как раз у него не знатная… — усмехнулась та, — Барсуков… Кира вскочила, как ошпаренная и бросилась к дверям с возгласом:

— Барсуков?!

— Стой! Куда ты?! — бросилась Любка за ней: — Стой, дуреха! Стой!..

Через какое-то время Кира Богданова с удрученным видом была в кабинете Железнова. Он стоял за своим столом и сетовал:

— Эх, Кира, Кира, провалить такое дело! Да, разве же можно поддаваться своим эмоциям при выполнении задания?!

— Она когда сказала: «Барсуков», так я… Петр Иванович… я… я…

— Я, я… Где же твой холодный ум? Эх, как многому нам надо еще учиться, как многому., особенно выдержке, Богданова. И что же дальше было?

— Обегала я все вокруг… Никого… Вернулась, Любки тоже нет. Только Коростылева храпит в своей мазанке…

— Ну, вот давай возьмем тот случай, если бы ты нагнала всех этих бандитов и что?

— У меня браунинг… — тихо ответила девушка.

— Браунинг! А у них маузеры, да и стреляют они без промаха, офицерская выучка у них! Шлепнули бы они тебя, и точка. Эх, дивчина, дивчина ты… Все?

— Нет… Зашла к себе, а на дверях приколото… — подала она начальнику разглаженную коробку из-под папирос. — Финкой приколото было…

Железнов прочел и произнес негодуя:

— Наспех писал, мерзавец, но грамотно… Видишь, как нагло себя ведет? А почему? Потому что видит нашу слабую, еще не поставленную как следует работу в борьбе с преступным миром. И в доказательство этому — твой сегодняшний промах.

— Петр Иванович, я… — поклала на стол, завернутую в платок финку.